— Выбирай, что надеть. Через полчаса поезд отходит.
Наташа кивнула, видя растерянность однокашника.
— Ты поедешь на море, Антон. Аркаша дарит тебе свою путевку. А у нас своя дача есть. Четверть гектара земли. Он землянику любит есть и в земле копаться. Они с моей мамой заядлые огородники.
Аркадий поморщился. Он догадывался, что его ждет во время отпуска. Чёрта с два. На дачу ни ногой! В Москве сидеть будет. Баста.
Антон тем временем переоделся.
— Ну а голову в вагоне помоешь. Расческа–то есть? — спросила Наташа.
— Где–то была. А вы это серьезно?
— Конечно. Сам Бог тебя нам послал, — твердо заявила девушка.
Антон глянул в окно.
По путям шел обходчик с фонарем, а рядом милиционер. Они о чем–то оживленно разговаривали.
— Кто кого кому послал, это еще вопрос, — протянул Антон.
Но его замечание осталось незамеченным.
— Путевка и билет денег стоят, — сказал Антон, переводя взгляд на Аркадия.
— Потом сочтетесь, — заявила Наташа. — Когда вернешься, Аркаша тебе работенку подберет.
— Но у меня и паспорта нет.
— Ладно, — не выдержал Аркадий, — пошли отсюда.
Они выскочили из вагона, словно пробки от шампанского. Свежий воздух показался им раем.
— Рюкзак возьми себе, — продолжал Аркадий, — паспорта там нет, но удостоверение депутата тебе пригодится. В бумажнике есть деньги и путевка в пансионат «Крымские зори». Удостоверение депутата липовое, но сделано профессионально. Увидят такую бумагу, и уже никто у тебя не потребует паспорт.
Антон получил все, что только может получить человек, в комнате которого лежал убитый страж порядка. Они шли к перрону. Своеобразный вокзальный запах, далекие гудки, беспорядочное гулкое звучание громкоговорителей. Теперь с этим было покончено. Никто не знал, чем кончится кошмарная история с убийством, но никто не думал об этом. Пока Антон шел к поезду, его дьяволята уже тряслись в товарняке.
Наташа и Аркадий проводили однокашника до вагона, где уже собралась небольшая группа провожающих. Люди по–разному выражают свои эмоции, вот только старый подслеповатый проводник оставался равнодушным и сонным.
— Вагон «СВ», поедешь с комфортом! — причитала Наташа. — Приедешь в Крым, черкни открыточку.
— Конечно. Но все это на сон смахивает.
Антон отдал билет проводнику и запрыгнул в вагон.
— Ну, ты довольна? — спросил Аркадий жену.
— Довольна.
— Как пить дать, этот поезд никуда не приедет! Не может он, как все люди. Сел и приехал. Нет.
Антон прошел в конец коридора и, забыв постучать, открыл дверь. В двухместном прохладном купе стоял полумрак. Правое место занимала эффектная дамочка, забравшись с ногами на диван. Цветастый, обтягивающий точеные формы костюмчик немного смутил вошедшего. В руках девушка держала плоскую фляжку и пила из горлышка. Увидев соседа, она оценивающе окинула его взглядом и улыбнувшись спросила:
— Хотите коньячку?
— Спасибо, но я не пью.
Антон сам не понял, почему он так ответил, но когда ему захотелось выпить, просить стало неудобно.
* * *
Даша плакала. На вокзал ее провожали отчим и адвокат матери Марк Левин. Все старания адвоката уединиться с девочкой для беседы ни к чему не привели. Просить о таких вещах он не мог, вопрос слишком важный, чтобы смазать эффект. Тут важен фактор неожиданности, эффект «снежного кома». Левин не знал, что девочка предупредила Олега и попросила его не оставлять ее одну ни с кем из друзей покойной матери. Даша без особого нажима сумела внушить отчиму–любовнику, будто все бывшее окружение богатой покойницы только и думает, как бы ухватить жирный кусок при разделе неслыханных богатств. Но все это глупости. Мать только пыль в глаза пускала, все деньги она транжирила, а бриллианты брала напрокат. Ее наследство — миф для алчной публики, от которой следует держаться как можно дальше. Олег и сам так думал, и уговаривать его не приходилось, но Даша не успокаивалась.
— Эти люди не имеют ни стыда ни совести, — говорила юная красавица, натягивая на обнаженное тело облегающий свитер. — Они присосались к матери, как пиявки, и сосали из нее кровь до последней минуты. Теперь в их стане началась паника. Будь осторожен, Олежек. Особенно с Левиным. Отвратный тип. От него можно ждать чего угодно. Хитер, как змей. Вот увидишь, он уже сегодня примчится. У него не заржавеет. Ты уж постарайся не оставлять меня с ним наедине. Я в таком состоянии, что могу ляпнуть все, что угодно. Вот поэтому мне необходимо уехать. Следователи меня доконают.
Олег согласился со всеми аргументами подрастающей жены и встал на стражу ее покоя. Он слушался ее во всем и с ужасом думал, как останется один, без Дашиной поддержки и твердости. Олег не мог показывать свои слабости и старался держать марку чемпиона.
Следователь не возражал против отъезда девочки. В конце концов, за три недели мало что может измениться, ну а при необходимости с Крымом можно связаться. Не край света.
С билетом проблем не было. Вечером того же дня Даша покидала Москву. Как Левин ни старался, но ему не удалось перекинуться с девочкой даже парой слов на нужную тему. Олег охранял ее покой, словно она сделана из хрусталя, и стоит отвернуться, как ее хрупкость подвергнется риску надломиться.
Залитый огнями вокзал кишел народом, как в старые советские времена. Пассажиры и носильщики, карманники и бомжи, оперативники и дворники — все смешались в одну массу и заключили перемирие, как звери у водопоя. С вокзалов начинается чей–то путь, а чей–то кончается, вокзал — всегда перемены. Прощания и встречи, радость и тоска, надежды, ожидания, разочарования и слезы.
Старый проводник в узеньких очках взял из рук Олега билет и, взглянув на него, громко гаркнул:
— Шестое купе. Кто едет?
— Девушка. До Симферополя.
Старик взглянул на молодую особу с кукольным ангельским личиком и улыбнулся:
— Прошу вас, барышня.
Провожающие последовали за милым созданием и вышли из поезда, когда тот уже тронулся. Даша махнула им рукой из окна и исчезла. Ни один из ее провожатых так и не смог определить по милому личику, с каким настроением можно уходить с места преступления, оставив все хлопоты и заботы на совести своих рыцарей.
На перроне какая–то молодая парочка прощалась с длинноволосым парнишкой. У этого с настроением все в порядке. Никто не знал, что и этот чудак убегает от мертвеца. А в окошке крутилась изящная красотка в пестром костюмчике, которую провожал хмурый тип в фетровой шляпе и темных очках. И здесь не все чисто. И здесь мы видим побег от возмездия. И лишь старый проводник, которому оставалось совсем недолго созерцать мир земной, мог не беспокоиться на свой счет. Его никто не гнал в дорогу. Дорога — его профессия.
Олег Коптев и Левин вернулись на стоянку и сели в «форд» адвоката. До Чистых прудов ехать не более десяти минут, и Левин решил воспользоваться случаем.
— Я хочу задать тебе несколько вопросов, Олег. Как это ни прискорбно, но нам придется решать их совместными усилиями. В дальнейшем ты можешь отказаться от моих услуг, но пока воля умершей не исполнена, я вынужден делать свое дело.
— Я устал от вопросов, Марк. Я жил всю свою жизнь без адвокатов и закончу ее без защитников. Меня учили рассчитывать на свои силы.
— Напрасно. Следователи — коварный народ, и не надо обращать внимание на простоватый вид и корявый язык.
— Мне нечего бояться.
— Никто не застрахован от просчетов. От тюрьмы и от сумы не зарекайся. Тебе Вера говорила о своем завещании?
— О завещании? Впервые слышу. С какой стати? Никто из нас в ближайшие годы умирать не собирался.
— Богатые и заботливые люди имеют привычку составлять завещания. Капризные люди имеют привычку менять свои завещания. Вера была заботливой, богатой и капризной. Она трижды за последние годы меняла свою последнюю волю.
— Откуда тебе это известно?
— Юридическими документами твоей жены приходилось заниматься мне. Финансовые дела также висели на моих плечах. Я могу помочь тебе разобраться в этих мелочах.
— Сейчас мне не до мелочей. Я не хочу думать об этом. У Веры осталась дочь, пусть она решает, как поступать.
— Странное заявление. До совершеннолетия все вопросы должен решать опекун. Кто им будет? Ты? Я? Ведь ты не удочерял девочку. Она для тебя посторонний человек. Трудно рассчитывать на решение суда в твою пользу. Даже если принять во внимание, что ты единственный наследник умершей.
— Глупости. Я тебе не верю,
— А я ничего не говорил. Но дом и две машины записаны на твое имя. Особняк с бассейном стоит больших денег.
— Вера решала эти вопросы сама. Моего мнения не спрашивали.
— Могут теперь спросить. Следствие долго думать не будет и повернет копья в твою сторону. Ты очень удобен для обстрела. Вряд ли они рассчитывают поймать наемного убийцу. Таких случаев в практике не встречается. А ты удобная мишень.
— Наемный убийца?
— А у тебя есть другая версия? Когда убивают банкира в собственной машине и оставляют в сумке две с половиной тысячи долларов, то уличная шпана под подозрение не попадает. Однако очень удобно иметь под рукой козла отпущения. Стоит тебе попасть под колпак, отберут все. Машины, дачи, квартиры. Наследник–убийца лишается имущества.
— У Веры осталась дочь, и у нее ничего не отнимут. Нет таких законов. А мне ничего не надо. И я хочу тебя предупредить: если ты будешь лезть со своими идеями к девочке, я сверну тебе шею. Все. Хватит с тебя Веры. Теперь твой поезд ушел.
— Я знаю станцию прибытия. Зря ты так, Олег. Я хотел помочь. Адвокат всем пригодится раньше, чем ты себе представляешь.
Левин злобно усмехнулся. Гримаса выглядела
немного карикатурно.
* * *
На сороковом километре поезд замедлил ход и, постукивая колесами, переходил с одного пути на другой. Сотни сверкавших нитей переплелись, как спутанные волосы, красные, синие огни семафоров отражались в зеркальной стали рельсов.
Резкий визг тормозов и скрежет колес заставил пассажиров вздрогнуть. После нескольких толчков поезд замер на месте. Проводники повскакивали с мест и бросились в тамбуры.