– Да, сейчас у всех будет один вопрос по поводу Цемента, куда он богатства свои заныкал. Разговоров будет на неделю, если не на год. – Тальк сделал большой глоток чая из закопченной кружки, которую осторожно поставил на стол.
– Да какое такое богатство?! – заржал Дохлер. – У него всю жизнь как у латыша…
– Ага, латыш каждые полторы недели, считай, бэтээр на продажу. Мы всего лишь раз в месяц! Вот Элиния рассказывала…
– Твоя Элиния соврет – недорого возьмет! Элиния говорила… Мне она тоже много чего говорила! Как вам, два раза отсосала, больше ничего с ней не было, зато через две недели приходит и заявляет: «Я беременна». А ты – Элиния… – возмутился оппонент.
– Слушай, Дохлер, помолчи, а? – попросил кто-то балагура. – Попутала девка, бывает, хотела с тебя капусты стригануть, оказался бы лохом, еще бы и усыновил. А тут послушать хочется, ну, Тальк, что там Элиния говорила?
Я тоже навострил уши.
– А говорила она одно, это мне моя рассказывала! Элиния в парикмахерской трепала языком на весь зал, но она тихо и не умеет разговаривать! Рассказывала о своей жизни нелегкой Самюели… Тьфу ты, язык сломаешь с этими бабами! И почему нормальное имя не взять? Какое-нибудь типа «Эй, ты…», – выругался Тальк. – Короче, заявила, что Цемент забухал и приперся к ней с цветами и металлическим кейсом. Таким квадратным. Это так бабы говорят! – недовольно посмотрел он на Дохлера, который что-то пытался сказать.
Но на перебивающего уже шикнули, заставили замолчать.
– Так вот, все же знают, что у Цемента было два бзика по синьке. Бзик первый, когда он еще не до конца нажрался, – спасти дочь. Ну, а потом, когда уже тяпку нарубит до талого, ему нужны бабы, и нет такой проститутки в Остроге, с которой он был и замуж ей не предлагал.
– Это да, было такое! – кто-то одобрительно проворчал.
– Так вот, явился он к Элинии с кейсом, открыл… – Тут рассказчик сделал эффектную паузу, отчего некоторые слушатели подались вперед, только рты не пораскрывали. – Жемчуга полный! И пачки сотенных орликов! – Все выдохнули, кто-то ругнулся, а Тальк продолжил: – Заявляет этой марухе, смотри, мол, какой я богатый! Айда замуж, уж я-то тебя обеспечу! Купим домик в старом городе, и прочая муйня. Она до сих пор не может в себя прийти, какие богатства увидела, и мимо носа пролетели. В общем, даже со щедрот краснуху ей скормил.
– Да ей-то на хрена?! – не выдержал и возмутился Каштан. – Она же в стабе постоянно, дальше ворот только от трясучки…
– Вот, – назидательно поднял палец Тальк, – и она девкам ныла, что зачем типа. Могла бы жить красиво на эту жемчужину, а Цемент заставил ее съесть. Та проглотила, наивная девочка…
– Да она всегда глотает, – опять кто-то высказался.
– Вы слушать будете или как? – разозлился рассказчик. – Если хотите про заглоты – вперед, а я помолчу!
– Ну чего ты, Тальк, он пошутил!
– Слушаем мы… – доносилось со всех сторон.
– Дальше давай!
– Ладно, но еще раз перебьете – вон Зондер пусть рассказывает, он у нас спец по заглотам, – заявил Тальк, показывая пальцем на виновника, кто-то заржал, кто-то осклабился, а Зондер сердито засопел. – Ну, Элиния, не будь дурой, проглотила жемчужину. С радостей стакан водяры Цементу, того срубило, он захрапел. Девка в сортир сунулась – выблевать хотела. В итоге тужилась девочка, тужилась, но не вышел каменный цветок. – Тут уже все заржали.
– Так это же всем известно! Теплота пошла, все, тю-тю, хоть заблюйся! – вмешался неугомонный Дохлер.
– Ну, тебе известно, мне известно, а бабам-то, тем более таким, зачем такое знать? Вот ты знаешь, какой в этом году в моде лифчик? Или там трусы? – зажмурился довольно Тальк – нравилось ему быть в центре внимания.
– А мне-то на хрена?! – усмехнулся толстяк. – Мне лучше без трусов и без лифчика!
Кто-то гоготнул, кто-то хлопнул одобрительно Дохлера по плечу.
– Ну, вот и ей до жемчуга, как до лампочки, точнее, как его принимать и что она дает – это не интересно, но зато она знает, что на нее можно купить. ТТХи нового лифчика она тебе расскажет так – закачаешься. У моей Милки как соберутся все эти курицы – ее подружки, и начинается такой базар, тут даже наш Каштан про снарягу и оружие не котируется. Знает маловато… Да что я тебе говорю, в прошлый раз помнишь пиво пили?
Толстяк кивнул, задумался.
– Вот ведь бабы дуры, лифчики им, понимаешь, подавай…
– Тальк, задолбали вы своими кружевами! Говори уже, сколько там, в кейсе-то, было?
– Сосчитать она не успела, но не меньше двухсот-трехсот, еще и красного больше, чем черного! И пачек пятнадцать-двадцать рублей! По сотне!
– Да ну, байки это все! Про бабло еще можно поверить, сколько там десятка в пачке… Но чемодан жемчуга! Я у Цемента, кроме гороха, ничего не видел.
– Поэтому, скорее всего, и не видел! – резонно возразил вмешавшийся Каштан. – Вот смотрите, парни, я тоже все время удивлялся, считай, к гэбэшникам он первый приходил. Так? Так! А у них постоянно резня с элитой и руберами, возле здания ФСБ, с переменным успехом, но пару туш элитных матерых тварей они всегда валили. Сегодня их было три, не считая пропанов. А три ходки назад вообще пять уработали. И никогда, повторяю, никогда я не видел у него жемчуга! Но все зараженные почищены были! А значит что? Копил! Вот, похоже, в этот сундук и складывал! Считай, БТР восемьдесят второй – двадцатка, за один… Он еще патроны нагружал…
– Двадцатка – это если в Княжескую приемку сдавать, а если сразу с восточными купцами, то и до тридцатки можно догнать. С пушкой и БК.
– С восточниками не люблю связываться, – вмешался Москвич. – Гнилые они, чисто будто из Москвы всем скопом, та еще трихомудия! Так и норовят обмануть, цену сбросить… Крутят-вертят! Но кейс жемчуга – это мощно!
– Сундук мертвеца, мать его так! – выдохнул Дохлер и затейливо выругался. – Да что бы я, например, жемчуг кидал в какой-то кейс… Да лучше прокачаться, дохлому он не поможет!
У меня же волосы на затылке зашевелились, а из пальцев чуть замыкатель не выпал. Сундук мертвеца!.. Совпадение? Да что за херь, или с ума уже схожу?.. Нет! Просто брякнул языком Дохлер, много чего кто несет. Вот и тут совпало. Выхватываешь из диалогов те фразы, которые в мозг до этого запали. Сам же подгоняешь реальность под вымысел. Вот все вроде прекрасно понимал, но на душе тревожно-тревожно.
– А я думаю вот что, – вмешался молчавший до этого Третьяк. – Скорее всего, жемчуг для обмена собирал. Последний кон уж больно у него рожа довольная и загадочная была! Ну, как обычно накидался и завел песню про дочь. А Лысый Доктор не выдержал, да и на ножах они были, после того как тот всю его команду схоронил… Так вот, тот ему и говорит, мол, хрена ли ноешь – задрал. Давно бы белый жемчуг добыл и дочь спас! Тот посмотрел на него эдак покровительственно и заявил, что у него белка почти в кармане. Так-то!
– Мне вот интересно одно: кому, если он найдет, будет принадлежать такой клад, если в Остроге дело будет? – вылез Дохлер.
– Тому, кто найдет, по законам Княжества, – ответил Каштан.
– Да-а-а, нехило сундук жемчуга, да тут за такое половина мурами станет! Одну-то шестьдесят процентов рейдеров, кто восточнее, ни разу в жизни не видели, а тут сундук!
– Ты за себя, Дохлер, говори, а рядом со мной, с честным рейдером, ты с бадьей жемчуга туда-сюда ходи, и мне насрать! – неожиданно вызверился Третьяк. – Не мое, и мне не надо! Свое я сам добуду! И все вы так же должны думать!
– А мы что?! Может, мы тут планы строим, как кого-то ограбить? Нет?! Так чего ты наговориваешь-то?! А?! – зло спросил Дохлер. – Мне тоже плевать, что там и как! Но! Я тебе говорю, что половина в муры перекрасится! Скажешь, нет? Вот увидишь, так и будет! Слух про богатство прошел? Прошел! Цемент мертв? Мертв! Так что сейчас такой Остров сокровищ будет – мало никому не покажется! Жемчуг для них – это все! И муры, вот помяни мое слово, за Вторую линию подтянутся, у того же Рихтора своих соглядатаев тьма…
– Ладно, Дохлер, извини, если что не так, устал я что-то. Без обид? И не тьма, конечно, но есть, есть…
– Да ниче, нормально все. Без обид. С последним согласен, но увидите все, – продолжал пророчествовать Дохлер, тряся назидательно указательным пальцем, – трупов за периметром прибавится. Сколько всего крестников у Цемента? Сорок, пятьдесят? Вот, считай, каждого из них трясти будут, так или иначе! И сами они тоже ребята ушлые! Одна рожа другой хитрее. Вон нашего свежака взять, тоже крестник, так вид у него – только-только с крытки вылез, где топнул лет десять! И хозяйственный, вон как поели от души. – Вот ведь, сука, в мою сторону кивнул. – Ты только, мужик, в голову не бери, но реально видок у тебя еще тот! Без обид?
Это ко мне обратился.
– Да без обид. – Я только плечами пожал, мол, что тут скажешь?
– Крестников в Остроге у него осталось штук десять-двадцать. Постоянно шкуру трут.
– Ну, вот их всех будут за яйца ловить, дело ли – чумодан жемчуга!
– Я тоже набоковую, Гыча, толкнешь, как черед настанет! – поднялся Каштан, отряхивая зачем-то колени.
– Не, а я думаю, что в самом Остроге искать этот чемодан бесполезно! – донеслось до меня, вот неугомонные. – Посудите сами, мужики, Цемент жил только в гостиницах, дом свой не приобрел, хоть и гражданин. И постоянно мотался везде. С неделю назад у меня Герберт спрашивал, он на смене стоял, что за ящик с собой Цемент потащил. Ему, конечно, без разницы, но говорит, бледный, потный, а сам кейс к себе прижимает и даже на секунду боится оставить без присмотра.
– Спрятал где-нибудь! Сто пудов!
– Да и по-любому на карте своей отметил. Карта у него знатная была, никому не показывал! Она ему еще от его «крестного» перешла, у Дюди покупал пачку – точно знаю, при мне терки были. От команды Лысого Доктора, считай, все в наследство перешли. Там архив, полюбасу!
– Нет, показывал, с эСэСэСэРа которые, у нас еще останавливались, с месяц назад, куда-то дальше в Пекло полезли, обратно вроде не возвращались.