У французов в 1980 году не хватало терпения разбираться со мной и моим скромным знанием французского. Научиться правильно произносить «вода» или «яйцо» было для меня проблемой. Эти два простых слова, которые могли бы поддержать меня, совсем не просто выговорить. Даже когда сотрудники кафе знали, что хочу заказать яйцо, если я неправильно произносила слово, они качали головой и не обращали на меня внимания.
Но теперь, взломав французский код, даже нахожу удовольствие, переводя и изучая новый язык. У меня есть крошечный французско-английский словарь размером меньше, чем пачка сигарет. Я выписываю незнакомые слова на поля журналов и просматриваю их позже. Если это статья, которую нужно понять сразу, перевожу по ходу дела. Я записываю слово и его определение, вырываю страницы и ношу их с собой, пока слова не запомнятся. Это уже не обременительно. Я действительно наслаждаюсь процессом. Освоив язык и приобретя беглость речи, чувствую себя увереннее и свободнее для своей новой жизни в Париже, и – тогда я не вполне осознала – это имело огромное значение для моей независимости и самооценки.
Наконец я сворачиваюсь калачиком на полу, под рядом кресел в зоне ожидания, и сплю, подложив сумку под голову вместо подушки, как это делают бездомные.
Лондон встретил меня туманом. Я расплачиваюсь с таксистом и спешу по адресу, который дала мне Пеппер. За дверью офиса меня встречают двое мужчин.
– Вы девушка из Парижа? – спрашивает человек за столом.
– Да.
Я устала.
– Мы летим в Испанию, – говорит он.
– Вы фотограф, Брайан Уэстли? – спрашиваю я.
– Кем еще я могу быть? – произносит он с сильным британским акцентом.
Умник. Я не готова разбираться с его положением. Просто хочу сделать свою работу и вернуться домой.
– Мой агент сказал, что работа будет здесь, в Лондоне. Вчера вечером я опоздала на свой рейс и пришлось спать в аэропорту.
Было непривычно говорить с клиентом по-английски.
– Хорошо, я передумал. Мы снимаем в Марбелье, Испания. Ты полетишь со мной, – говорит он.
Тревожный сигнал вспыхивает в моей голове.
– Нет, спасибо. Я не летаю на небольших частных самолетах. Я сяду на рейс и встречусь с вами на месте.
Вот черт. Все начинается сначала.
Он выглядит обозленным.
– Ты не понимаешь, милая. Часть работы – лететь со мной.
Я готова выйти из игры, но даю ему последний шанс.
– Просто скажите мне название отеля, и встретимся там. О, и у меня нет денег, так что могу ли я получить деньги на такси в аэропорт, пожалуйста?
По какой-то причине он идет на попятную, сообщает мне адрес отеля в Испании, берет трубку и бронирует на мое имя перелет. Он даже дает мне деньги на такси, и я возвращаюсь в аэропорт, где часами сижу, занимаясь своим французским, в ожидании ночного перелета в аэропорт Малаги.
Прибываю в Испанию около двух часов ночи. Проезжая на такси вдоль побережья, вижу огромный силуэт черного быка на вершине холма. Интересно, зачем там находится этот зловещий зверь? Может быть, сказывается мое настроение, недоедание или плохой сон, но это кажется мне плохим знаком. (Теперь-то я знаю, что это 46-футовый рекламный щит испанского коньяка Osborne, и эти рекламные быки встречаются по всей Испании.) Радио в такси постоянно повторяет «Puerto Banús», но не могу понять остальную часть фразы. Расплачиваюсь с водителем оставшейся мелочью, наверняка обманув его ожидания.
На стойке регистрации прошу ключ от комнаты.
– Я извиняюсь, señorita (сеньорита. – Исп.), у нас нет брони для вас. Может быть, на другое имя?
– Брайан Уэстли? Но у меня своя комната, – говорю я раздраженно.
– В брони указаны два человека в одной комнате. Вы хотите, чтобы я показал вам вашу комнату? – спрашивает он.
Это следовало предвидеть.
– Нет, gracias (спасибо). Могу ли я получить еще одну комнату по его брони? Я в дороге уже два дня, и мне действительно нужно выспаться.
Я дошла до ручки.
– Прошу прощения, свободных номеров нет. Когда он прибудет, поговорите с ним.
Я сдаюсь. Просто устраиваюсь в кресле в холле, как вдруг раздаются голоса группы людей на английском языке – на американском английском. Они в баре, поэтому решаю подойти к ним в надежде на еду.
– Привет, я так рада услышать родную речь.
– О, ты тоже американка? – спрашивает единственная девушка.
– Да, я из Калифорнии.
– Хочешь присесть? – спрашивает один из мужчин.
Я стараюсь не смотреть на бутерброды.
– Да, спасибо. Что вы все делаете в Испании?
– Мы работаем на яхте, но порт был эвакуирован. Угроза бомбы, – говорит один из них.
– Что?
Что же еще может случиться?
Мужчина, по виду старший, говорит:
– Должен прибыть принц Бельгии, и террористическая группа хочет взорвать его яхту. Кстати, я капитан Терри. Угощайтесь бутербродами.
Капитан выглядит лет на сорок пять, у него загорелое, обветренное лицо.
Пища, слава богу.
– Я Джилл. Это ужасно! – осторожно беру сэндвич и откусываю от него. – Итак, вы все работаете на яхте?
В команде около десятка человек, а красавец с темными волосами и голубыми глазами говорит:
– Да, мы работаем на принца, перегоняем яхту от одного порта до другого, куда он захочет. А ты что здесь делаешь? О, я Марк.
Он выглядит опрятно и подтянуто в морской рубашке-поло и шортах цвета хаки. С ними я чувствую себя комфортно и безопасно, поскольку выросла среди глиссеров. Это как связующая нить.
Человек из-за стойки регистрации подбегает к капитану.
– Отель только что получил предупреждение о бомбе. Они знают, что здесь находится команда принца. – Он начинает паниковать, размахивая руками. – Вы все должны немедленно уйти!
Я говорю Марку, что жду фотографа, но не хочу слоняться возле бомбы.
– Марк, можно мне пойти с вами, ребята, пожалуйста? – умоляю я.
– Надо спросить у капитана.
Капитан услышал.
– Хорошо. Ведите себя так, как будто вы в составе экипажа.
Солдаты с автоматами ведут нас в темноте через грязь и кусты в другой отель. Мы пригибаемся низко к земле, чтобы не быть замеченными, всю дорогу спотыкаясь о ветви и камни и застревая в грязи. Единственное освещение – это несколько фонарей, которые несут солдаты. Происходящее кажется нереальным. Мы отправляемся прямо в бар, выпиваем залпом по шоту текилы и танцуем так, словно это наша последняя ночь в жизни.
Около четырех часов утра Марк говорит:
– Ты можешь поспать в моей комнате…
Капитан, должно быть, видит, как паника вспыхивает на моем лице, и вмешивается:
– В моей комнате есть запасная кровать, Джилл. Можете ей воспользоваться.
– Звучит неплохо, спасибо, – говорю я.
Когда просыпаюсь утром, капитан уже одет и направляется к двери. Я звоню Брайану, фотографу, чтобы узнать, прибыл ли он в другой отель. Он сердит.
– Где ты? Почему тебя не было в моей комнате прошлой ночью?
– Было предупреждение о бомбе. Мне пришлось покинуть гостиницу, – объясняю я.
– Я хочу, чтобы ты появилась здесь сейчас же. Буду в бассейне.
Он вешает трубку.
О нет, все начинается сначала…
Солнце уже палит, поэтому натягиваю шорты и возвращаюсь в первый отель, на этот раз по дороге, а не через кусты. Каждый автомобиль по пути сигналит мне, вероятно думая, что я проститутка, – хорошенькое начало дня. Брайан находится у бассейна, загорает со своим летным инструктором Тоддом и подругой Тодда.
– Когда мы снимаем?
Я вся в поту.
– Эээх, мне сегодня не хочется снимать. Переоденься и приходи в бассейн.
Он растянулся в дурацких красных плавках бренда Speedo и зеркальных солнцезащитных очках. Его лысина и большой плотный живот умащены кремом для загара и блестят. Зубы у него неровные и прокуренные. Широкий шрам тянется под его подбородком вдоль шеи до самого уха – как след от ножевой раны.
– Почему бы тебе не пойти в магазин и не купить себе что-нибудь? Запиши это на счет моего номера.
Он жадно глотает пиво.
– Нет, спасибо, мне ничего не надо, – говорю я.
– Давай-давай. Купи себе купальник или платье. Припиши к счету за номер, люблю тебя, – напирает он.
Он жирный и отвратительный, и я говорю: «Ничто не бесплатно», – и иду обратно в вестибюль.
Позже в тот же день он обещает, что получу собственный номер после ужина. Я одеваюсь на ужин, оставляя на время в его номере свою сумку.
– Вы же знаете, что я не буду спать здесь, верно? – повторяю я.
За ужином мне трудно понимать их речь с сильным британским акцентом. Брайан заказывает напитки для меня, и к концу ужина меня совершенно развезло. Сказывается и недостаток сна.
Вернувшись в гостиницу, следую за ним в его комнату, чтобы забрать свои вещи, и говорю:
– Не забывайте, мне все еще нужно, чтобы вы получили для меня отдельный номер.
– Да, я сделаю это…
Когда мы входим, он закрывает дверь и говорит:
– Не смеши меня, Джилл. Уже поздно. Просто спи здесь. Я не трону тебя. Слушай, у нас две кровати.
Я пьяна, измождена и устала от борьбы, поэтому ныряю в одну из постелей.
Уже погружаясь в сон, пробуждаюсь в испуге от того, что он уселся на мою задницу, при этом его волосатый, отвратительный шарик свисает между моими бедрами. Он тычет своими руками в мои плечи, якобы делая массаж. Я прихожу в бешенство. В меня вселяется какая-то сумасшедшая, сверхчеловеческая сила, и я отталкиваю его.
– Дай мне мой чертов билет! – кричу я с силой, которой не ожидала от себя.
Мои слова, как разряды молнии, ударяют в него. Его словно что-то швырнуло к стене.
– Послушай, давай начнем сначала и забудем об всем, что случилось, – умоляет он. – Пожалуйста, давай притворимся, что ты только что приехала сюда. Пожалуйста, успокойся.
Я перехватываю его взгляд, брошенный на портфель, бросаюсь, хватаю свой билет из внешнего кармана и выбегаю из двери. Он голый, так что у меня есть преимущество на старте. Нажимаю кнопку лифта, но он уже бежит, поэтому устремляюсь вниз по лестнице. Должно быть, пробежала этажей шесть без оглядки.