— И? — Я решил ограничиться этим коротким словом, чтобы не ловить на себе сочувственные взгляды, которых обычно удостаиваются умственно отсталые дети.
— Что «и»?! Кэша нет, понимаешь?! Арестовали!
— Да я понял, что арестовали. Ну и что? В первый раз, что ли?
Меня немного раздражала его суетливость. К тому же я не видел причин волноваться — такие аресты происходили с периодичностью раз в квартал, когда той или иной государственной службе требовалось закрыть дефицит в разворованном бюджете и спускали цепных псов. Чаще это была налоговая инспекция, но, случалось, и таможня действовала в чьих-то интересах, не забывая о себе любимой. Вспомнился случай, когда таможня изъяла груз одного из крупных банков — 100 млн американских долларов в новенькой упаковке с логотипом «Bank of New-York» на обертке. Поднялась шумиха, которая быстро улеглась, как только банк «Российский кредит» надавил на секретные пружины в правительстве…
— Не в первый, — согласился со мной Армен и тут же закричал сразу в несколько трубок, — да нет у меня кэша, родной! Сам ищу!
— Ладно, не буду тебе мешать, — сказал я, поворачиваясь к двери.
— Постой! — крикнул Армен.
Я обернулся, не совсем уверенный в том, что это адресовалось мне. Армен по-прежнему держал две трубки, но смотрел на меня, знаком давая понять, чтоб я подождал.
— Все, родной, наберу тебя! — крикнул он в трубку, кинул ее на аппарат и, взглянув на меня, добавил: — А ты чего приехал?
— Серега привез немного рублей, думал, затариться у тебя, — ляпнул я первое, что пришло в голову.
— Немного это сколько?
— Да так, мелочевка, тыщ на тридцать, — мне не хотелось называть настоящую сумму, — продашь?
— Не могу, дорогой, — с кавказским обаянием отказал Армен, — поверишь, ни доллара в кассе нет! Сам жду!
— Ясно, — меня это вполне устраивало, — ладно, поеду.
— Слушай, — Армен поднял и бросил трубку зазвонившего городского телефона, — у меня после обеда, может, будет доллар. Пока не уверен, но обещали. Если хочешь, приезжай после четырех.
— А курс? — Вопрос вырвался непроизвольно, привычка, можно сказать.
— Пока не знаю, — нахмурившись, ответил валютчик, — позвони, договоримся…
…Когда я вернулся в броневик, «Кефир» уже сидел за рулем, благодарно посматривая на меня. Сделав вид, что не вижу его преданных (надо полагать, по гроб жизни) глаз, я опустился на обтянутое кожей молодого дерматина сидение. Дождавшись, пока я устроюсь, Димон заговорщицки прошептал:
— Серега звонил. Сказал, что ты недоступен, просил перезвонить, — он помолчал, с подозрением проводив взглядом прошедшего мимо броневика мужчину, и закончил, — срочно.
Я набрал номер Серегиного мобильного, подождал несколько длинных гудков, отключился и снова набрал. В этот раз Серега ответил почти сразу — после пятого.
— Алло, Ден?!
Даже по голосу чувствовалось, что Серега взволнован.
— Я. Что с тобой?!
— Долго рассказывать, — он запнулся, и я снова подумал, что давно не видел его таким. Если точнее — никогда не видел, — ты купил?
— Нет, — ответил я, понимая, что он имеет в виду валюту, — после обеда. У всех проблемы с наличкой.
— Черт! Можешь у армян взять?
— Сколько?
— Не знаю, — в трубке стало тихо, и я подумал, что связь, такая ненадежная в те годы, оборвалась.
Но я ошибся.
— Мне нужно тридцать тысяч! — отрывисто произнес Серега, — попроси у них до вечера. Сможешь?
— Попросить-то можно, — на память пришел недавний разговор с Арменом, — только у них тоже нет налика. Я только что с ним разговаривал.
— Черт! — выругался Серега словом, которое я заменил во избежание лишней редакции. — Ден! Мне нужны бабки! Придумай что-нибудь!
Легко сказать «придумай», когда ее нет даже у главных валютчиков страны. Но Серега находился в таком состоянии, что я не стал огорчать его.
— Хорошо. Я перезвоню.
Выключив трубку, я задумался, у кого можно сейчас купить доллары. Помимо крупных валютчиков, типа армян, «студентов» и братьев-близнецов, я знал еще несколько человек, у которых время от времени тоже покупал валюту. Обычно это происходило, когда у Армена зашкаливала жадность, и он ставил безумный курс. В такие дни я звонил «Игорю с Трубной».
Игорь был нормальным парнем, с жилкой, но без приступов неестественной жадности, и если бы у него были нужные мне суммы, я, конечно же, работал бы с ним. Но Игорь был «валютчиком средней руки» и никак не мог выйти на нормальный объем.
Набрав по памяти его номер, я подождал пару секунд и услышал приятный вежливый голос:
— Слушаю.
— Игорь, привет. Ден.
— Привет, Ден, — я понял, что он улыбнулся. — Игорь улыбался почти всегда, — какими судьбами?
— Да все теми же. Игорь, «тридцатку» продашь?
— Грина? — уточнил Игорь.
— Да.
— Ден, в кассе сейчас меньше десятки, — он помолчал и продолжил через секунду, — давай после обеда. Не хочу обещать, но, если все срастется, дам хорошую цену. Устраивает?
— Хорошая цена всегда устраивает, но баксы нужны прямо сейчас, — ответил я, думая, что если Игорь и в самом деле найдет дешевый доллар, то будет неправ, продав мне ниже рынка.
Похоже, что в городе действительно не было наличной валюты, и я слегка забеспокоился — а что, если этот самый Андрей из «банчка» скажет, что сегодня ничего не получается или что-нибудь в этом роде? Куда мне с такой рублевой массой? Отсутствие кэша наверняка уже вызвало спекулятивный рост цен на доллары, и мне даже не хотелось узнавать, почем сейчас торгуют другие валютчики.
— Извини, Ден, сейчас ничего нет, — было похоже, что он слегка расстроен, — но если до четырех не найдешь — звони.
— Ок, договорились.
Следующими абонентами стали знакомые из других оптовых пунктов обмена, но, несмотря на разницу в акценте, тембре голоса и даже вероисповедании, ответ был один — баксов нет. Я посмотрел на часы — прошло уже полчаса после разговора с Серегой, а мы все стояли возле армянской обменки. Пришедшая в голову мысль заставила если не подпрыгнуть, то шевелиться активнее. Я быстро набрал номер Сереги и, дождавшись его нервного «Алло», сказал:
— Баксов нет ни у кого, но, может, марки пойдут?
Серега помолчал пару секунд. Вздохнул и негромко ответил:
— Какие марки, Ден? Это ж «мусора»! Они не берут марки!
В его голосе явственно слышалась обреченность, что категорически мне не нравилось.
— Слушай, что вообще происходит? Зачем тебе тридцатка? Не до хрена ли за…, — я недоговорил, но он все понял.
— Может, и до хрена, — я почувствовал его напряженность и не стал перебивать, — но мне нужно. Так что, будь другом, найди доллары, Ден!
— Я ищу, блин!
Меня серьезно напрягала эта ситуация. Странный, демпингующий без особых на то оснований банк, отсутствие валюты в городе, арестованная Танька, а теперь еще (да простится мне это слово) слабо вменяемый Серега, решивший спасти свою неверную жену за сумму, ради которой половина самых красивых женщин страны отдали бы ему и свои сердца, и многое другое.
— Ладно, я попробую узнать по марке, а ты ищи доллар, Ден. Слышишь?
— Слышу. Позвони, как узнаешь.
— Хорошо.
Я посмотрел на обернувшегося ко мне «Кефира» и прочитал глубокую печаль в его заплывших от постоянных возлияний глазах.
— Что, опять?!
— Лезет, проклятое! — в сердцах произнес «Кефир». — Нет сил!
— Иди ты, Боря,… на улицу! — С досадой проговорил молчавший все время Саша. — Смотреть на тебя не могу!
— А уж нюхать…, — неудачно хохотнул Димон, осекшись под тяжелым взглядом страдающего «Кефира».
Я посмотрел на часы и, подняв голову, быстро сказал:
— У тебя пять минут! Время пошло!
Пока Боря бегал упрашивать охранников армянской обменки вновь пустить его в туалет, я успел сделать несколько звонков, но результат вряд ли порадовал бы Серегу. Меня, честно говоря, тоже. Долларов не было ни у кого! Больше того, лихорадило весь рынок наличной валюты, продавцы которой, люди нервные, импульсивные, сами были готовы покупать ее по завышенной цене. Кто-то боялся потерять прибыль (которая все равно от них никуда бы не ушла), а кому-то нужно было выполнять свои обязательства по фьючерсам, что грозило серьезными штрафными санкциями.
Меж тем цена на отсутствующий доллар росла. Если в первые часы, когда все надеялись, что вскоре все устаканится, цена казалась высокой, но терпимой, то сейчас некоторые уже объявляли две восемьсот, а самые ушлые и вовсе рубили сплеча — три тысячи рублей за один американский доллар! При этом цена на бирже лишь на семь рублей была выше вчерашней!
Это был спекулятивный рост, и я понимал, что, как только появится наличность, вся эта пена схлынет, и останутся только разочарованные глупцы, «успевшие» схватить баксы по космической цене, и сумевшие воспользоваться паникой счастливцы.
Последним, кому я собирался звонить, был Витас, говорящий с сильным прибалтийским акцентом валютчик с Мосфильмовской улицы. Я бывал у него пару-тройку раз, но всегда приезжал за маркой, которой он торговал бойче, чем долларами. С долларами у Витаса было не так, поэтому обычно мы даже шутили, что, когда у него будет хороший курс, мир просто рухнет.
Витас ответил после первого же гудка, и я подумал, что даром трачу время — вряд ли он мог помочь мне сейчас.
— Привет, Витас. Это Ден.
— Ден, привет! — как-то очень уж торопливо проговорил прибалт. — Тебе марка нужна?
— Грин, — сказал я, имея в виду вовсе не писателя.
— Сколько?
Я не ожидал подобного ответа и на мгновенье даже забыл, сколько мне нужно.
— Тридцать.
— Тысяч? — уточнил Витас.
— Ну, конечно.
— Цену знаешь?
Мне показалось, что сейчас-то он меня и огорошит, но я вновь ошибся.
— Надеюсь, не…
Он не дал мне договорить, и быстро произнес:
— Две семьсот пятьдесят. Это если будешь у меня в течение часа!
— Еду!
Я едва смог сдержать эмоции и не крикнуть в трубку, как он меня выручил, а заодно и моего партнера. Ну, и его неверную жену, разумеется, ради которой, собственно, вся эта возня. И так мне вдруг стало неприятно, передать трудно…