ДЮФРЕЙН.
Вилла «Желание Моники» показалась Реджи миниатюрнее, чем она помнила, больше похожей на коттедж лесника из сказки, чем на замок, где могла бы жить принцесса.
Когда она росла, дом казался огромным и нескончаемым – слишком большим и темным, чтобы согреться. Каменные стены всасывали звук и свет и всегда были немного сырыми.
Сейчас, глядя через грязное ветровое стекло, она прикинула, что дом составляет примерно 35 футов в длину и около 20 футов в ширину: большой прямоугольник из тусклого серого камня и бетона. Углы не были вполне прямыми, отчего дом казался скособоченным то на одну, то на другую сторону. Цемент местами выкрошился, и отдельные камни выпали наружу, оставив дыры, похожие на выщербленные зубы. Белая краска облезла со стропил и подоконников и местами свисала как омертвевшая кожа. Крыша находилась в прискорбном состоянии и просела посередине; сланцевые шиферные планки разъехались в стороны и раскрошились.
Дом был заложен с востока на запад: бестолковое расположение для участка на возвышенной местности с прекрасным видом на юг. Если бы Андре изучил ландшафт, использовал его естественные преимущества и поставил дом фасадом на юг, сделал побольше окон и уделил больше внимания посадке деревьев, это было бы гораздо более теплое и светлое место. Плотная каменная кладка могла бы даже стать преимуществом и служить резервуаром для тепла. Но, по сути дела, большую часть года дом оставался в тени, и стены с крышей покрылись пятнами мха. Дом казался серым и влажным, как ядовитый гриб.
– Помнишь, как ты говорила? – обратилась Реджи к своей матери, рассматривая неровные стены. – О том, что «Желание Моники» больше похоже на кличку скаковой лошади, чем на название дома?
Вера усмехнулась и наклонила голову, но казалось, что она внимательно изучает какое-то небесное явление. Реджи понятия не имела, услышала ли она вопрос, а если услышала, то смогла ли понять его смысл.
– Никаких шансов, – пробормотала Реджи, думая о том, что если дом был скаковой лошадью, то теперь он состарился, охромел и был готов к отправке на живодерню.
В следующий момент тяжелая деревянная дверь отворилась, выпустив наружу облако дыма. Из-за черной дымовой завесы вышла женщина в выцветшем домашнем платье и рыбацком жилете. Реджи заморгала. Сначала ей показалось, что она видит привидение, призрачное тело, рожденное среди дыма, пепла и руин. Но потом картинка стала более четкой. Это была Лорен, которая спускалась с крыльца, вскинув правую руку в странном повелительном жесте, как будто приказывала остановиться и не подходить ближе.
Реджи открыла дверь, и Лорен подошла ближе. Ее походка была неестественной и разболтанной, как у марионетки, перемещаемой по сцене.
– Боюсь, у нас пожар, – сказала Лорен. От нее несло рыбой, из глаз текло, спутанные волосы были опалены по краям.
Отрывок из книги Марты С. Пэкетт «Руки Нептуна: подлинная история нераскрытых убийств в Брайтон-Фоллс»
«Серебряная ложка» – классический придорожный ресторан, расположенный примерно в одной миле от аэропорта. Фасад блещет нержавеющей сталью, «купе» отделаны красным и белым винилом. Каждый стол украшен миниатюрным музыкальным автоматом. Названия фирменных блюд написаны на грифельной доске над стойкой: сэндвич с индейкой, рассыпчатый черничный пирог, томатный суп-пюре. Открыто круглосуточно. Это центр сбора для местных подростков – место, куда можно заглянуть после просмотра двойного сеанса в кинотеатре для автомобилистов или разделить с подругой порцию бананового сплита[10]. Ресторан также популярен у водителей грузовиков и обычно бывает полон в два часа ночи, после закрытия баров, когда люди заходят протрезвиться с помощью кофе и западного омлета[11].
Сорокадвухлетняя Кэндис Жаке семь лет проработала официанткой в «Серебряной ложке». Во вторник, 6 июня, в 23. 15 она завершила смену, и коллеги видели, как она села в светло-коричневый седан, за рулем которого сидел неизвестный мужчина.
Кэндис была общительной женщиной и всю жизнь провела в городе. У нее было множество друзей, которые заходили в ресторан в то или иное время.
– Она знала почти всех жителей города, – заявил Лоу Нордан, управляющий рестораном.
Неделей раньше у старенького «скайларка» Кэндис сломалась трансмиссия, и она начала копить деньги на новый автомобиль, при каждой возможности работая в дополнительную смену. Друзья и коллеги подвозили ее на работу и обратно.
– Жизнь больно била ее, – сказал Лоу Нордан. – Но она каждый раз поднималась и всегда смотрела на мир позитивно. Люди с радостью помогали ей, так как знали, что она сделает для них то же самое.
Пожилая мать Кэндис, с которой она делила квартиру, ждала дочь, потому что Кэндис всегда привозила ей кусок пирога. В три часа ночи, когда по-прежнему не было никаких признаков Кэндис и персикового пирога, который она взяла с собой, ее мать позвонила в полицию.
– С ней что-то случилось, – сказала хрупкая пожилая женщина, когда сотрудники «Актуальных новостей» брали у нее интервью. – Это не похоже на Кэнди. Я просто знаю, что с ней что-то стряслось. Мать всегда знает.
7 июня 1985 года. Брайтон-Фоллс, штат Коннектикут
– Моя мама хорошо знает ее, – сказала Реджи, когда встретилась в тот вечер с Тарой и Чарли в «Серебряной ложке». – Она привела меня сюда и познакомила нас.
– Не может быть! – воскликнула Тара. – Какой она была? И откуда твоя мама знала ее?
Поход в ресторан был идеей Тары. Как только она узнала о пропавшей официантке, заявила, что они просто обязаны побывать там.
– Только представьте, – мечтательно произнесла Тара. – Потрогать солонки, которые она наполняла, посидеть в той части зала, которую она обслуживала, на том самом месте, где мог сидеть убийца, пока следил за ней…
– Мы даже не знаем, забрал ли он ее, – сказал Чарли.
– Конечно, забрал, – возразила Тара. – Я чувствую это.
– Как удобно, что у тебя внезапно обнаружились экстрасенсорные способности, – язвительно бросил Чарли. – Теперь через тебя говорят мертвецы, передают тебе сообщения…
– Странного в мире больше, чем можно увидеть глазами, умник.
Чарли поддразнивал ее, закатывал глаза и говорил, что поход в ресторан будет извращением, но в конце концов присоединился к ним. Как выяснилось, такая мысль посетила не только их: ресторан был полон, и им пришлось дожидаться столика. Как только они вошли, услышали гул голосов посетителей, обсуждавших исчезновение официантки и возможность ее похищения тем человеком, который убил Андреа Макферлин. Атмосфера казалась странно наэлектризованной. Возможно, существовала опасность, и все хотели оказаться поближе к ней.
Реджи объяснила, что встречалась с Кэндис Жаке только один раз в возрасте семи или восьми лет, когда мать привела ее в «Серебряную ложку» отведать мороженого. Официантка была женщиной с обесцвеченными светлыми волосами и усталым лицом, носила густые синие тени для век и сережки в форме полосатых леденцов-тросточек и такую же наклейку на своем именном значке. Когда они вошли, она доедала чизбургер.
– Привет, Вера, – поздоровалась она после того, как они устроились за стойкой на вращающихся табуретах. – Давно не виделись. Как ты, золотко?
– Хорошо, – ответила Вера.
– Часто встречаешься с Кроликом в последнее время?
– Иногда, – сказала Вера, глядя в сторону.
– Передай ему привет от меня, ладно? – попросила Кэнди. Потом ее взгляд остановился на Реджи. – Кто эта маленькая леди?
– Моя дочь Реджина, – ответила Вера.
– Без шуток? – Кэнди промокнула губы бумажной салфеткой. – Да, я вижу сходство, – добавила она, посмотрев на Реджи. – Особенно глаза. У тебя прекрасные глаза твоей мамы. И только посмотрите на эти ресницы! Ты будешь разбивать сердца, маленькая Реджина, как и твоя мать.
Кэнди протянула руку и откинула со лба Реджи прядь нечесаных волос.
– Как насчет поцелуйчика для Кэнди?
Реджи вопросительно посмотрела на мать, и та сказала:
– Давай, Реджина, клюнь ее в щечку.
Реджи встала, и официантка нагнулась, подставив ей щеку. Девочка легко чмокнула ее; губы едва прикоснулись к теплой, липкой коже официантки: в дыхании Кэнди Реджи ощутила запах чеснока и вареного мяса.
– Прямо как бабочка, – сказала Кэнди. – Словно и не поцелуй вообще. Надеюсь, ты научишься делать это лучше, когда настанет пора целовать мальчиков, – хохотнула она.
Реджи развернулась на табурете и уткнулась лицом в пальто матери, пахнувшее холодным воздухом, духами и сигаретами «Винстон». Вера тоже рассмеялась.
– Готова поспорить, я знаю, что тебе понравится, маленькая леди, – сказала официантка с полосатыми леденцами в ушах. – Как насчет моего волшебного пломбира с сиропом? Я готовлю его только для самых особенных посетителей.
Реджи оторвала лицо от материнского пальто и кивнула. Когда официантка вернулась, она принесла три разных вида пломбира: с сиропом, шоколадной крошкой и толчеными орехами.
– Это настоящий подарок, – многозначительно сказала она. – Его даже нет в меню.
Позже, по дороге домой, Реджи спросила маму, как она познакомилась с Кэнди.
– Она тоже актриса?
– Когда-то была актрисой, – сказала Вера, закуривая сигарету и вращая ручку радиоприемника в поиске одной из своих любимых песен. – Когда-то.
– Только подумайте, – сказала Тара, потягивавшая из чашки черный кофе с тех пор, как они расселись за столом. Реджи и Чарли, заказавшие молочный коктейль, сидели напротив нее. Реджи немного подвинулась, чтобы касаться коленом ноги Чарли. Они заказали на всех хрустящий картофель и луковые колечки. – Мы заимели собственного серийного убийцу! Черт побери, он может сидеть здесь, в ресторане, прямо в эту минуту!
– Если бы он был здесь, ты смогла бы указать на него? – спросил Чарли. – Разве ты теперь не ясновидящая? Стала бы ты трястись и говорить чужим голосом, если бы он оказался поблизости?