– Вы не можете держать ее под замком, – сказала Марта. – Есть вопросы, которые требуют ответа. Теперь мне известно, что два года назад вашу мать нашли в приюте для бездомных в Уорчестере. Мне также известно, что с ее диагнозом у нас остается мало времени. Поэтому нам нужно сосредоточиться на…
– Где вы это узнали? – прошипела Реджи и угрожающе шагнула к Марте.
– Если бы я смогла поговорить с Верой и задать ей несколько вопросов, то уверена…
– Вы и близко не подойдете к моей матери! А теперь убирайтесь к черту с нашего участка, пока я не вызвала полицию.
Марта кивнула и повернулась к открытой дверце своего автомобиля. Потом она оглянулась на Реджи.
– Знаете, он до сих пор жив. Думаю, мы должны приложить все силы, чтобы он понес наказание, ради всех его жертв. Ради Веры.
– И при этом неплохо бы заработать на продаже новых книг, не так ли?
Марта уселась за руль, захлопнула дверцу и опустила окошко.
– На вашем месте я бы потратилась на систему безопасности. Или, по меньшей мере, на прочные запоры.
Реджи глубоко вздохнула.
– Почему вы все еще здесь?
Она достала мобильный телефон.
– Думаете, Нептун просто так отпустил ее, Реджина? Думаете, что он – кем бы он ни был – будет сидеть без дела и позволит рассказать миру все, что ей известно?
18 и 19 июня 1985 года. Брайтон-Фоллс, штат Коннектикут
– У меня для тебя кое-что есть, Редж, – объявил Джордж, когда она вошла на кухню. – Оно лежит на столе.
Джордж посыпал сыром лазанью, которую только что подготовил для запекания. Лорен стояла перед раковиной и споласкивала латук для салата. Вера сидела за столом, скрестив ноги, и потягивала джин с тоником. Примерно раз в неделю Джордж приезжал к ним на обед, а иногда готовил сам. Меню Лорен состояло из регулярного чередования жареной рыбы, мороженых стейков и картофельного гратена из коробки. Вера не готовила ничего, кроме кофе и коктейлей. Реджи даже сомневалась, что Вера знает, как включить духовку. Когда готовил Джордж, он обычно выбирал что-нибудь итальянское: фрикадельки, маникотти[17], запеченные «ракушки» из теста, фаршированные сыром и зеленью. Он мог приготовить соус из любых подручных материалов и утверждать, что это тайный сицилийский рецепт его бабушки.
Кухню заполнили потрясающие ароматы: запахи чеснока, резаных помидоров и свежего базилика смешивались друг с другом, отчего рот Реджи наполнился слюной. Она подошла к столу и увидела бумажный пакет со своим именем, написанным от руки. Раскрыв пакет, она обнаружила переднюю и заднюю фары для велосипеда вместе с комплектом батареек.
– Спасибо, дядя Джордж, – сказала она, и Джордж довольно кивнул в ответ. Она принесла фары Вере. Мать одобрительно улыбнулась и закурила сигарету.
– С Джорджем мир становится гораздо безопаснее, правда? – произнесла Вера и выпустила колечко дыма в его направлении. Джордж стоял спиной к ним, но Реджи заметила, как напряглось его тело.
– Я принес кое-какие инструменты, Редж. После обеда мы с тобой можем поставить фары на место, – сказал Джордж, открыв дверцу духовки и поставив внутрь тяжелое блюдо из жаропрочного стекла. – Для тебя у меня тоже кое-что есть, Вера, – добавил он, вытирая руки о кухонное полотенце.
– Я слышала про Рождество в июле, Джордж, но разве еще не июнь? – с лукавой улыбкой спросила Вера. Она подняла бокал, постучала кубиками льда внутри и протянула Джорджу. – Будь лапочкой и сделай мне еще одну порцию, хорошо? Или это противоречит джентльменскому кодексу поведения?
Джордж посмотрел на Веру с непонятным для Реджи выражением. С беспокойством? Или даже с жалостью?
Лорен заканчивала нарезать помидоры, но остановилась и наградила Веру ледяным взглядом.
– Тебе не кажется, что уже достаточно?
– Ничего, я сама сделаю, – сказала Вера. Она с усилием выпрямилась и шаткой походкой направилась к стойке, где смешала себе очередной коктейль, в котором было много джина и мало тоника.
– Отличные фары, дядя Джордж, – сказала Реджи, постаравшись, чтобы ее голос звучал как можно бодрее и оживленнее. Она вставила батарейки и включила красную заднюю фару, замигавшую, как маячок «Скорой помощи».
– Готова к подарку? – спросил Джордж, когда Вера снова устроилась за столом с бокалом в руках. Он пересек кухню и снял со спинки стула свой пиджак. Из правого кармана Джордж достал маленький предмет, завернутый в папиросную бумагу.
– Это для тебя, – сказал Джордж и вручил подарок Вере.
Она отложила сигарету и взяла сверток. Джордж с напряженным и немного нервным видом наблюдал, как Вера развернула папиросную бумагу и открыла маленькую, мастерски вырезанную деревянную птицу.
– Это не похоже на тех уток, которых я видела, – обратилась к нему Вера, поворачивая птичку в руке. Реджи наклонилась, чтобы получше рассмотреть длинную, грациозно изогнутую шею и перья на крыльях, вырезанные до мельчайших деталей.
– Да, – согласился он и с улыбкой поправил очки. – Это гадкий утенок. Всю свою жизнь он сравнивает себя с другими, считает себя отверженным, а потом вырастает и понимает, что на самом деле он – прекрасный лебедь.
Он посмотрел на Веру, не сводившую глаз с резной птицы. Реджи затаила дыхание, ожидая, что мать выдаст какую-нибудь насмешливую реплику вроде: «Кого это ты называешь гадким утенком, Джордж?» Но Вера молчала, опустив голову и рассматривая лебедя. Когда мать наконец подняла голову, Реджи увидела, что в ее глазах нет гнева или озорства, – только печаль.
Лорен неодобрительно щелкнула языком и вернулась к помидорам.
– Черт! – вскрикнула она, выронив нож и схватившись за палец. Кровь закапала на разделочную доску, смешиваясь с томатным соком.
Джордж вскочил и подошел к Лорен.
– Дай посмотреть, – мягко сказал он.
– Ничего страшного, – буркнула она.
Он осторожно развел ее пальцы над порезом.
– Действительно, неглубокий. – Джордж оторвал от рулона бумажное полотенце и сложил его в несколько раз. Промокнув порез, Джордж добавил: – Давай очистим его, наложим мазь и перевяжем. Последнее, что тебе нужно, это занести инфекцию.
Они вместе направились по коридору в ванную; Джордж придерживал рукой бумажное полотенце, прижатое к порезу.
Реджи и ее мать сидели в молчании, слушая тиканье часов и шум воды, доносившийся из ванной. Джордж что-то сказал, и Лорен рассмеялась. Вера перевернула лебедя и провела пальцами по перьям на брюшке. Минуту спустя она встала, покачнулась и оперлась на стол, чтобы сохранить равновесие.
– Ты в порядке, мам?
Вера с вымученной улыбкой повернулась к Реджи.
– Я скоро вернусь. – Голос матери звучал странно и нетвердо. Она вышла из кухни в коридор. Реджи услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Вскоре послышался звук отъезжавшего автомобиля.
Реджи наклонилась и потушила сигарету Веры, которая догорела до фильтра и испускала едкий химический запах. Лебедь угнездился на краю стола, как будто задумался о полете.
– Где твоя мать? – спросила Лорен, вернувшись на кухню с бактерицидным пластырем на пальце.
– Она сказала, что вернется, – ответила Реджи и закусила губу.
– Последнее, что она должна была делать в таком состоянии, – это садиться за руль, – заявила Лорен, поправляя свой рыбацкий жилет. Она подошла к кухонному окну и выглянула на дорожку, пробежав взглядом по тому месту, где стоял автомобиль Веры. – Меня подмывает позвонить в полицию.
Джордж подошел сзади и положил руку на спину Лорен. Она откинулась назад, но потом, словно передумав, развернулась и уперлась руками в стол.
– Кто не прочь поиграть в рамми[18]? – спросил Джордж, отвернувшись от нее и выдвинув ящик, где хранились карты.
Реджи, Джордж и Лорен сидели за столом на кухне и играли в карты, ожидая, пока приготовится лазанья. Вера так и не вернулась. Они поели в неловком молчании, прислушиваясь к звукам снаружи, а деревянный лебедь одиноко сидел в центре стола.
Когда Реджи поднялась в свою комнату, она подошла к столу, нашла перочинный ножик и медленно, осторожно поднесла лезвие к своему предплечью. Боль была яркой и прекрасной; она унесла прочь темноту.
Руки Нептуна, схватившие ее за горло, сжались еще крепче. Она находилась в каком-то глубоком и холодном месте – в подземной пещере или на дне колодца. Она была связана по рукам и ногам и не могла пошевелиться.
Она услышала голос Тары: «Вся вселенная будет у твоих ног».
Реджи открыла глаза и посмотрела на радиоприемник с таймером, стоявший возле ее двуспальной кровати.
Красные пальцы, которые тянутся к ней…
Нет, сказала она себе, это лишь красные цифры: 02.20.
Сердце громко стучало в груди, кожа была влажной от пота. Свежий порез на руке жгло как огнем.
Она ощутила на затылке горячее дыхание матери с запахом джина. Вера свернулась вокруг Реджи под широкой простыней с картинками из игры «Космические захватчики», положив искалеченную руку на грудь дочери и прижимая ее к себе так крепко, что она едва могла дышать. Вера прижала губы к здоровому уху Реджи и прошептала:
– Проснись!
– Что такое?
– У меня есть новости.
– О господи, мама! Разве это не может подождать до утра? – Она начала уставать от этих ночных визитов и полупьяных признаний после закрытия баров. И еще она злилась на мать, которая просто ушла из дома перед обедом и оставила подарок Джорджа как никчемную безделушку.
Возможно, Лорен права, и пришло время запирать на ночь дверь.
– Это важно, – шепнула Вера и еще крепче прижала дочь к себе.
Реджи ощутила слабый укол страха, зародившийся как трепет в ее грудной клетке. Шепот матери стал совсем тихим, а ее дыхание было пронизано смолистым ароматом джина, напомнившим Реджи о рождественской ели.
– Я выхожу замуж.
У Реджи возникло ощущение, будто ее двинули кулаком под ложечку.