И вот, они еще продолжали беседу, как в обитель прибыл князь (может быть, Радонежский), окруженный многочисленною свитою из бояр и рабов. Преподобный встал, чтобы встретить именитого гостя, и рабы князя, расчищая дорогу для своего господина, далеко оттолкнули поселянина и от своего князя, и от игумена… Между тем прибывший князь еще издали смиренно поклонился до земли угоднику Божию, который поцеловал его и благословил; затем оба они сели, а все бояре и братия почтительно стояли вокруг них.
Смущенный простец ходил вокруг них, стараясь сквозь толпу рассмотреть, который был Сергий; он опять спросил одного из иноков:
– Кто же этот чернец, что сидит направо от князя?
Инок взглянул на него с упреком и сказал:
– Разве ты пришлец здесь, что не знаешь Преподобного отца Сергия?
Тогда только понял свое невежество поселянин и, укоряя себя, стал умолять некоторых из братий, чтобы они попросили за него прощения у старца, которого он оскорбил своим невежеством. «Вот уж справедливо зовут нас, мужиков, невеждами, – говорил он, – как будто я ослеп и не вижу, с кем говорю!.. С какими же глазами покажусь я теперь святому старцу?»
Так горевал простодушный гость, и дождавшись, когда князь вышел из обители, он бросился к ногам Преподобного, умоляя простить его невежество и неверие.
Но смиренный игумен сказал ему:
– Не скорби, чадо, один ты справедливо рассудил обо мне; ведь они все ошибаются!
И он утешил его назидательным словом и отпустил с благословением… Но доброе сердце простого человека так было тронуто смирением и любовью великого подвижника, что он скоро опять пришел в обитель, дабы уже никогда ее не оставлять; здесь он принял пострижение и, потрудившись несколько лет, с миром преставился к Богу…»
Великие знамения
Спустя тридцать лет после ухода своего в лесную пустынь удостоился подвижник Божий дивного видения. Поздно вечером, когда молился он в своей келии, послышался ему голос, звавший его по имени. Сотворив крестное знамение, преподобный открыл оконце и увидел, что с небес льется свет ярче солнца, и сияние его поглотило ночную тьму. Неведомый голос вновь позвал его «Сергий! Бог принял твою молитву о детях твоих духовных. Посмотри кругом: сколько дивных птиц в небе, то все твои ученики!». Оглянулся Сергий – и в самом деле: повсюду над его обителью кружили стаи диковинных птиц, которых прежде он никогда не видал. Птиц этих становилось все больше и больше. А таинственный голос с небес произнес: «Так умножится стадо учеников твоих, и после тебя не оскудеют они; так чудно они будут украшены разными добродетелями, если только захотят последовать стопам твоим!». Несказанная радость наполнила сердце преподобного, и захотелось ему разделить с кем-нибудь это небесное наслаждение. В соседней келии жил смоленский архимандрит Симон; Сергий постучал к нему и рассказал о таинственном голосе и дивных птицах. Когда Симон вышел на улицу, сияние еще стояло в небесах; и многие другие братия могли наблюдать это великое знамение. Пророчество сбылось: из стен Сергиевой обители вышло много святых подвижников: кто-то прославился подвигом жизни, кто-то стал основателем монастыря. Ученики Сергиевы основали более семидесяти обителей по всей Руси.
Из жития святого известно и другое великое видение, которого сподобился он уже при конце жизни своей.
Как-то ночью преподобный стоял пред иконой Богородицы и молился за учеников своих и обитель. Рядом с ним находился ученик его по имени Михей. Окончив читать акафист, Сергий присел отдохнуть, и вдруг сказал Михею: «Чадо, бодрствуй! Сейчас будет дивное и ужасное посещение нас». После сих слов вдруг послышался голос, говорящий: «Пречистая грядет!» Услышав это, Преподобный вышел из келии в сени. Там осиял его необычайный свет, и в сиянии его он увидел Пресвятую Богородицу с двумя апостолами Петром и Иоанном. Преподобный пал лицом на землю, будучи не в силах вынести сияния этого света. Пречистая, коснувшись его Своими руками, сказала ему: «Не ужасайся, избранник Мой! Я пришла посетить тебя! Не скорби, ибо молитва твоя за твоих учеников и обитель твою услышана: отныне она будет изобиловать всеми благами не только при твоей жизни, но и по кончине твоей, ибо Я неотступно буду пребывать в ней, подавая ей все нужное, покрывая и сохраняя ее». Сказав это, Пресвятая Богородица стала невидима. Страхом и трепетом одержим был Преподобный. Придя в себя, он увидел ученика своего Михея от страха лежащим на земле, подобно мертвому, и поднял его. Поднявшись, Михей пал к ногам Преподобного и сказал: «Скажи мне, отче, ради Господа, что это было за чудное видение, при виде которого мой дух едва не разлучился с телом?» «Потерпи, чадо, – мог только ответить ему на это Преподобный, – ибо дух мой трепещет во мне от столь чудного видения».
Добровольное изгнание
Спустя некоторое время обитель получила благословение из Византии от Патриарха Филофея, и был передан обители крест, параманда и схима. Благословение передал Митрополит Алексий. После этого события было довершено устройство общины. Много сил приложил преподобный Сергий к благоустройству обители. Все потребное для жизни иноки получали от монастыря. Сам игумен Сергий шил одежду и обувь для братии. Число насельников росло, однако никто не испытывал нужды ни в чем. Богатство и изобилие вызывает немало соблазнов; к тому же для мирян, приходящих в монастырь, это могло стать поводом к зависти и осуждению. Чтобы братия не соблазнялись, а миряне не смущались богатством монастыря, святой Сергий ввел обычай странноприимства. Каждый странник, когда бы ни пришел в обитель – днем ли, ночью ли – непременно получал ночлег и угощение. Столь важным почитал святой Сергий этот обычай, что завещал его исполнять и после его кончины. «Если вы, дети, – говорил он братии, – сию мою заповедь сохраните без роптания, то и по отшествии моем от жития сего обитель процветет и на многия лета неразрушима постоит благодатию Христовою».
«Рука Сергиева, – пишет архимандрит Никон, – простерта была к нуждающимся, по красноречивому выражению блаженного Епифания, как река многоводная, тихая струями; и если кому приходилось в зимнее время от сильного мороза или глубоких снегов, или бурной метели умедлить в обители долее обыкновенного, то во все время пребывания своего в ней он получал все необходимое. А странники, нищие и болящие подолгу в ней отдыхали, пользуясь полным довольством и покоем по заповеди старца. Уединенная дотоле обитель Сергиева теперь как бы вдруг выдвинулась из дремучих лесов на распутье жизни людской: мимо ее гостеприимных ворот часто проходили князья и воеводы со своими полками, и всех она принимала радушно, с подобающей честью и отпускала с щедрым запасом. А бывали годы, отмеченные в летописях тяжкими скорбями для всей Русской земли… в такие годы много нуждающихся приходило в обитель Сергиеву и она делилась с ними всем, что имела. Делится она и поныне, строго исполняя святой завет гостеприимства, оставленный ей святым ее первоначальником, и как тогда, так и теперь в обилии потребных нельзя не видеть над нею особенного Божия благословения за молитвы досточудного старца».
Обитель Сергиева устроилась, и стала так же удобна для жизни, как и большинство монастырей, расположенных близ города и селений. Пришел сюда на жительство и брат преподобного Стефан. Слава о святом игумене-чудотворце далеко гремела по Руси, но сам он тяготился ею. Чтобы не смущать братий, однажды ночью тайно удалился Сергий из монастыря и отправился прочь с целью уйти в какое-либо неизвестное место, чтобы там наедине, в безмолвии служить Богу. Отойдя довольно долго от монастыря, он нашел тихое место на реке Киржач, и поселился там в одиночестве. Иноки, узнав об уходе преподобного, весьма огорчились, и стали искать его везде. Узнав, где он находится, они пришли к нему и стали уговаривать вернуться в монастырь. Но он, не желая давать повод для раздоров и зависти, отказался покинуть новую пустынь. И тогда те ученики его, что особенно любили своего игумена, сами переселились в Киржач. Там был устроен монастырь и храм во имя Пресвятой Богородицы. Те же, кто остался в Лавре, обратились к Московскому митрополиту святителю Алексию с просьбой о том, чтобы он повелел преподобному вернуться в покинутую им Троицкую обитель. Из послушания воле митрополита Сергий возвратился в Лавру, к великой радости братии.
В 1390 году просветитель Перми святой епископ Стефан путешествовал в Москву. Путь его лежал мимо славной обители Сергиевой, всего в десяти верстах от нее, и святому Стефану очень захотелось увидеться со святые ее игуменом. Но обстоятельства требовали спешить в столицу, и он решил посетить Преподобного на обратном пути. И вот, поравнявшись с обителью, святой епископ прочитал Достойно есть яко воистину… и издали поклонился в ту сторону, где стояла обитель Сергиева, проговорив: «Мир тебе, духовный брат мой!»
Преподобный Сергий сидел за трапезой с братией. Вдруг он встает из-за стола и после краткой молитвы делает поклон к западу, тихо промолвив: «Радуйся и ты, пастырь Христова стада, и мир Божий да пребывает с тобою!»
Братия была очень удивлена таким необычным поступком своего игумена; более опытные старцы поняли, что он имел какое-нибудь видение, и по окончании трапезы спросили о случившемся. Преподобный не скрыл от них своего духовного видения: «В этот самый час, – сказал он, – епископ Стефан на пути в Москву остановился против нашего монастыря и поклонился Святой Троице и нас смиренных благословил».
Преподобный Сергий назвал даже место, где это произошло, и некоторые из братии тотчас поспешили туда, и еще застали там людей, сопровождавших святителя Стефана. Троицкие иноки спросили их, как было дело, и, услышав их рассказ, прославили Бога, прославляющего их святого старца даром прозорливости.