В ту пору, когда передний край войны проходил через этот клочок русской земли, летчик-истребитель Косматых не раз сопровождал к Шильску своих штурмовиков.
Случилось так, что именно Шильск занял в военной биографии Николая Косматых особое место — над этим городом он таранил «Юнкерса», здесь же в шестиминутном бою капитан сбил «Мессершмитта» и двух «Фокке-Вульфов».
Над Шильском он потерял своего лучшего и самого дорогого друга Митю Петренко.
Здесь генерал с обожженным лицом известный всей стране летчик-истребитель — вручил ему Золотую Звезду Героя. Все это было давно. Но разве такое забудешь?
Перед началом летно-тактических учений Косматых до мельчайших подробностей припомнил очертания города и окружающие его ориентиры.
С востока протекает река; по берегу, очень прямо, словно след кнутовища в пыли, тянется шоссе. Чуточку южнее поймы — из воды торчат быки разбитого моста и обрушенный переплет ажурных конструкций; дальше — красная, со срезанным верхом водонапорная башня. Над центром города высоко в небо впивается одинокая, чудом уцелевшая колокольня.
И еще помнил капитан характерный паук железнодорожных путей; туда, на эшелон с горючим, бросил свою пылающую машину Митя Петренко…
Накануне учений, вышагивая по миллионке циркулем, капитан вспоминал годы войны, и все представлялось ему на потрепанной карте таким знакомым, таким памятным, что и мерить, казалось, не нужно…
Ракета лопнула высоко над аэродромом; почти в тот же самый момент Косматых запустил мотор своего остроносого истребителя. Еще минута — и капитан взлетел, убрал шасси, лег на курс.
Низко бежали облака над землей. Обгоняя их, летел на запад разведчик. Маскируясь, он прижимался к рваной кромке дымчатых грязных туч. Он шел так, что кончики плоскостей его истребителя то и дело цеплялись за темную облачную вату.
Внизу стремительно разворачивалась лента маршрута, и, по мере того как бортовые часы отсчитывали время, Косматых все больше и больше проникался ощущением боевого полета. Он был даже удивлен и несколько озадачен, когда над «передним краем» его не встретили зенитки противника. Он не на шутку встревожился, заметив, что на ближних подступах к Шильску погода неожиданно резко улучшилась и облачность начала сперва светлеть, а потом и вовсе растворилась.
Изменилась обстановка, и летчик изменил свой маневр. Теперь, чтобы сохранить маскировку, Косматых перешел на бреющий полет. Казалось, его истребитель вылизывает землю. Пилотировать стало труднее, земля требовала постоянного к себе внимания, но другого выхода капитан не видел — «на войне, как на войне». Он отлично знал: лучшее оружие разведчика внезапность и скорость.
Когда впереди блеснула наконец река, капитан энергичным боевым разворотом подхватил машину вверх, положил ее почти на спину, чтобы быстрее и лучше разглядеть объект разведки…
И тут его ударило в пот: внизу лежал незнакомый город. Множество чистых белых домиков разбежалось по зелени, словно гуси по лугу рассыпались. На северной окраине в тусклой сиреневой дымке поднимались красноватые заводские корпуса. В просторных окнах дробились солнечные лучи. Окна подмигивали капитану множеством озорных зайчиков. Блестящую змейку реки тяжело перечеркивал двойной жирной линией многопролетный железнодорожный мост.
Невольно капитан потянулся к карте, к той самой пестрой миллионке, о которой он за все время полета ни разу не вспомнил.
«Неужели заблудился?»
И сразу над ухом мелко-мелко забилась жилка, словно будильник затикал.
Прошла секунд а-другая, прежде чем он узнал церковную колокольню, потом, присмотревшись, железнодорожный станционный паук и, наконец, весь выросший, похорошевший, возрожденный Шильск.
Рассказывая об этом полете, капитан Косматых не переставал сокрушенно покачивать головой:
— Понимаешь, и район на пятерку знаю, и налетал в нем дай бог каждому столько налетать, и вообще Шильск вроде «мой» город, а тут, стыдно сказать, как желторотый курсант, растерялся. Смотрю — и не могу понять, что за город… Понимаешь, какая история? Между прочим, карту с маршрутом на Шильск я спрятал, — смущенно улыбался в конце рассказа капитан, — есть не просит — пусть полежит для памяти. Не одобряешь?..
Маршрут, карта с маршрутом… Эти слова я произносил уже не раз. И за мной долг: я не рассказал еще, как же прокладывается этот самый маршрут на карте, без которого за пределами аэродрома не выполняется ни один полет.
Прежде всего затачивают несколько цветных карандашей красный, синий, коричневый, черный. Карандаши должны быть не очень твердыми, но и не слишком мягкими. Твердый грифель режет карту, мягкий — пачкает. Кроме карандашей, нужны еще масштабная линейка, транспортир, лист чистой бумаги.
А как насчет резинки?
В строгих правилах штурманской науки нигде не написано, что пользоваться резинкой запрещено, но старый штурман подполковник Бондаренко, мой первый преподаватель навигации, беспощадно выбрасывал наши курсантские ластики за окно. При этом он приговаривал:
— Резина изобретена не для пачкунов, резины для покрышек не хватает, без-зоб-рразие…
В «жестокости» бывалого штурмана был хитрый расчет лишенные возможности стирать свои грехи, мы вынуждены были приучаться к аккуратности. Тем более, что двойки за небрежность он ставил запросто и, как нам тогда казалось, делал это с явным удовольствием.
Вооружившись необходимым инструментом, начнем работать на карте. Сначала обведем точку нашего вылета, поворотный и конечный пункты маршрута красными кружочками. Чтобы кружочки получились аккуратными и одинаковыми, лучше всего заранее заготовить дырки нужного размера. Да, да, дырки заготавливаются. Обычно их прокручивают в транспортире, благо он целлулоидный и легко поддается обработке… Когда кружки нарисованы, соединим их между собой прямыми линиями (цвет линии надо выбирать такой, чтобы он не терялся на фоне карты). Проложенная на бумаге прямая и будет той линией, той дорогой, над которой пройдет наш воздушный путь.
Приглядимся к местности, которую он пересекает.
В начале полета под нами раскинется водохранилище, значительную часть его занимает остров, низкий и заболоченный; потом путь наш пересечет русло реки Лонницы, и почти сразу же за пересечением начнется лесной массив. Некоторое время слева будет блестеть речка Крупица, потом она потеряется между деревьями, и как раз в этот момент впереди самолета должна появиться петля проселочной дороги, ведущей из поселка Труд к станции Шлино. Это самое подходящее место для контроля пути. Обведем станцию Шлино таким же красным кружком, как Вышний Волочок.
В той же последовательности «пролетим» глазами по всему маршруту, запоминая очертания рек, расположение заметных деревень, изгибы железных дорог.
На карте каждая речка надписана, каждый поселок поименован, но ведь это только на карте. А когда взлетишь и внизу потянутся настоящие зеленые леса и зарябят блестящие пятна озер, на них, к сожалению, ничего не прочтешь. И, чтобы не перепутать, скажем, речку Лонницу с ее соседкой Крупицей, надо хорошо запомнить по карте характерные очертания и той и другой.
Маршрут можно считать изученным только тогда, когда, закрыв глаза, ты сможешь мысленно представить себе весь ожидающий тебя путь.
Определить расстояние между пунктами вылета, контрольными и поворотными ориентирами — дело не трудное. От Вышнего Волочка до станции Шлино восемьдесят километров, от Шлино до Русских Новиков восемьдесят восемь, от Русских Новиков до Едрово семьдесят километров и, наконец, от Едрово до Вышнего Волочка сто тридцать пять.
Рассчитаем теперь «график» нашего движения по маршруту. Полетим мы со скоростью сто пятьдесят километров в час. Это значит, что за одну минуту наш самолет будет покрывать расстояние в два с половиной километра (150: 60 = 2,5).
Из Вышнего Волочка на станцию Шлино мы прибудем через 32 минуты.
Со станции Шлино на Русские Новики — через 34 минуты.
Из Русских Новиков в Едрово — еще через 28 минут.
Из Едрова в Вышний Волочок — спустя 54 минуты.
Рассчитав время полета по этапам, нам уже ничего не стоит определить общую продолжительность воздушного путешествия. Для этого надо только сложить четыре цифры (32 + 34 + 28 + 54), и мы узнаем, что весь полет будет продолжаться два часа двадцать восемь минут. Это важная цифра. Ориентируясь на нее, можно правильно решить, когда вылетать, чтобы в пути не застала темнота. Зная продолжительность предполагаемого полета, нетрудно вычислить необходимый запас горючего, чтобы не оказаться где-нибудь в районе Хотилова с пустыми баками…
График прибытия в назначенные пункты полета выписывается на карту. В стороне от линии пути черным карандашом наносят дробь, числитель которой обозначает расстояние от ближайшего пункта, а знаменатель — время полета — 80/32.
Определить расстояние и время полета — это значит решить первую половину задачи. Ведь от Вышнего Волочка до станции Шлино столько же километров, сколько и до деревни Григино, и лететь в Григино те же тридцать две минуты. Но лежит оно совсем в другой стороне.
Чтобы точно выполнить задание на маршрутный полет, летчик должен знать не только длину предстоящего пути, но и его направление. Значит, вторая половина задачи состоит в том, чтобы определить, куда лететь. Направление на карте измеряется транспортиром, в градусах. Выдерживается же оно в полете по компасу.
На полетной карте, так же как на любой географической, тоненькими черными линиями прочерчены истинные меридианы. Своими северными концами они смотрят в условную точку — на географический полюс земли. Штурманы отмечают его так — N ист, что означает Nord истинный — север. Однако если ты положишь компас на правильно сориентированную по странам света карту, живая магнитная стрелка никогда не укажет на географический северный полюс. Стрелку уводит в сторону. Земля своим магнитным полем оказывает на компасную стрелку неотвратимое влияние. Угол, на который стрелка компаса отклоняется от истинного меридиана, называют углом магнитного склонения. А точку, в которую она смотрит, магнитным полюсом, — Nord