Клерк издал неопределённый фыркающий звук, продолжил:
— Это же ты все устроил, Арелья? Ты давно зарился на кровососов… Поздравляю, они пока твои. Но я скоро восстановлю пятый уровень, не забывай. И тогда они вернутся ко мне.
Пауза. Грэн не перебивал и с энтузиазмом выковыривал очередного червяка.
— Я заберу мальчишку, как плату за понесенный ущерб и посмотрю, что в нем такого. Если ты откажешься, то я тоже начну играть грязно. Подумай хорошенько, Арелья. Ты знаешь, как я отношусь к договорам.
Хранитель леса не смотрел в мою сторону. Словно меня не существует. От сдунул синюю челку, оскалил острые зубы, встал с корточек в стиле «гопник наелся семками».
— Он на моей земле. Не под твоей, Доган. Изыди, пока не отшлепал.
— А осилишь? — усмехнулся голос клерка.
В воздухе повисло такое напряжение, что я непроизвольно сел на землю. Это давление может и расплющить.
— Конечно, осилю, — шире улыбнулся Арелья.
— Грэн Арелья, там Итерна. Девушка. Помоги, — сидя на ветке, прерывал я разговор двух божков. Все это время я старался услышать Иту, но… не слышал. Там, в темноте, через которую я почему-то не вижу, было тихо. От волнения я уже сгрыз себе обе губы.
Наконец-то он соизволил на меня посмотреть.
— И что?
Я нервно дернул щекой и, преодолевая давление, встал на ветке, уверенно посмотрел в глаза:
— Что хочешь за ее спасение?
Из разлома раздался сдавленный смех менеджера Ньёрта. Грэн Арелья же, напротив, перестал улыбаться.
— У тебя ничего для меня нет. А женщина больше не здесь, смекаешь? И ты же догадываешься, где она, да? Вижу по глазам.
И я допер. Осевшим голосом я уточнил догадку:
— В… прошлом?
— Кто знает, — пожал плечами проклятый. — Доган не рискнул убивать держателя артефакта времени. Я бы поступил так же. Поэтому он отправил ее… в другое место. Просто окунул во временные воды. Ты, — он ткнул в меня измазанным в земле пальцем, — больше не увидишь ее. А теперь… дозволь взрослым пообщаться. Или нырни за ней.
Я неосознанно посмотрел в разлом. Грэн сделал фейспалм.
— Думаешь, Доган даст тебе такую возможность, да, гений?
Прыгун-любовник, блин. Твой батальон, как же я переживаю! Но Ита вампир, должна многое пережить. И я знаю, что она выживает. Знаю…
Грэн Арелья подошёл к краю обрыва, заглянул вниз:
— Проваливай, Доган. Последнее время я в очень скверном настроении. И мне очень хочется сделать что-нибудь глупое, понимаешь?
Тишина. Потом клерк заговорил:
— Что с тобой, Арелья? Ты сам не себя не похож? Хотя…
Доган сделал длительную паузу. Меня удивила резкая смена напряжения в диалоге проклятых.
—… похоже я начинаю понимать, в чем дело. Приглашаю побеседовать. Лицом к лицу. Согласен, Арелья?
— Да, — сухо ответил Арелья. — Даешь разрешение на временное пребывание в твоих владениях?
— Даю.
Хранитель леса прыгнул в разлом, который сразу же стал затягиваться, будто огромная рана.
Земля над Эхзоллом смыкалась. Через секунду от него останется только верхняя половинка.
Глава 21. Кошерный деликатес
Лес. Небо. Дрищ на ветке. Некроморф, которого вот-вот разорвет на части. И с этим я ничего не могу поделать. Поэтому только прикрыл глаза в ожидании звуков ломающихся костей и мясного чавканья.
Порыв ветра вырвался из разлома, подхватил Эхзолла и выплюнул его наружу, прежде чем некрожопа осталась под землей! То ли проклятые вписались, то ли какое-то природное явление, но сегодня повелитель гомункулусов выжил. И это должно поднять ему настроение.
Я сел на ветку. Уже привычно повтыкал в прострацию. Спускаться не спешил. Однорукому Эхзоллу больше ничего не грозит. Да и не удивился бы, выживи он только с верхней половиной. Передвигался бы на оживших кишках, словно мясной паук, отращивая на ходу жопу. Самое оно для таких, как он.
Другое дело — Ирэна. Или уже Итерна. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы не пустить сопли — логика. Ну и мозги, обернутые в розовую сахарную вату. Ведь я уже знал, что она попадет в прошлое и выживет. Не знал только, когда и как именно это произойдет… Эх, как же ее жалко. Сначала попала в аварию, потом в Ад. И ладно бы вселилась в дочку дьявола, как это бывает. Но нет же. В своем собственном хрупком теле, да среди монстров… И не сдалась, а выживала.
Так, стоп! Получается, я ее больше не увижу? Никогда?! От этой мысли становится очень грустно. С ней мне казалось, что я не один в этом мире. Словно есть тот, кто понимает, что все вокруг — игра. Нужно срочно ускорить свое становление богом, и научиться управлять временем. Вьух, опа и на три часа назад улетел. Все же просто…
Я вздохнул, шмыгнул носом и вспомнил кучку пепла в особняке Астарии. Когда Итерна… пропала, я отчетливо почувствовал тоску от утраты. Это было очень странно, ведь я не испытывал к ней такого сильного трепета. Мне тогда показалось, что чувства эти ненастоящие — не мои.
Всё, хватит нюни распускать и думать! Вперед и только вперед! Пусть камни думают! А травка плачет! У меня, как у настоящего мужика, есть еще ответственности в Варгароне, о которых нужно переживать не в последнюю очередь. И забитая голова ничем сейчас не поможет.
Я уверенно спрыгнул с ветки и приземлился на ноги-спички. Обе конечности подогнулись. Что-то противно хрустнуло в коленях, и я ебнулся лбом об землю, распластавшись как каракатица на пересохшем от жары асфальте…
Оклемавшись, я первым делом сожрал любопытную белку, пульнув в нее сосулькой. Темный император зла во мне взоржал. Вторым делом я привел в чувства Эхзолла. Некроморф долгих десять секунд остервенело мотал головой по сторонам. А потом как разнервничался! И его можно понять. Вот только он оттяпал себе руку и упал в обморок в Ньерте, а тут раз — лес, птички.
— Разрази Бордула из всех дыр! Как?! Как ты это сделал, вампир! Кому ты продал душу?! Отвечай или я… О, нет, моя лапонька…
Эхзолла разрывало между удивлением и грустью за утрату своей Анурахи. Он собрал все что от нее осталось и сложил эти пережёванные комочки себе в котомку.
— Ничего, я тебя подлатаю…
Я конечно округлил шары от удивления, что можно восстановить кого-то из кусков сисек, но потом передумал, наблюдая, как быстро отрастает рука некроморфа. Из культи уже торчит противный извивающийся отросток. И он сильно напоминал маленькую ручонку Дедпула. Гадость…
— Ты навлек на нас гнев Доган-бана, вампир. И вмешал в это меня. Я глупец, что связался с тобой! Настоящий глупец. За столько лет ни разу… а тут решил сделать исключение! Исключение!
На последних словах он эмоционально размахивал рукой и ручонкой. Фу-у-у.
— Теперь нужно спрятаться, залечь на дно, сесть на небо — не знаю, что угодно. Бордулово вымя, меня освежуют свои же, за то, что…
У-у-у-у-хфффф!
Огромный гейзер за нашей спиной выплюнул потроха Ньерта до самых небес. Об этом фонтане теперь, наверное, знает весь Варгарон.
— Надо убраться отсюда! Немедленно, вампир!
Рядом с нами упал огромный валун, разбрасывая землю во все стороны. Тонким слоем на камне была размазана макака. Мы с грустью посмотрели на «метеорит».
Быстро осмотревшись, я понял, что забросило нас к Асмодею на кулички. Если Серп еще и был в пределах адекватных двух дней пути, то до Гашарта придется добираться чуть меньше недели. Да-да, я стал гением-картографом, ориентирующимся на местности, как в деревенском туалете. Слава вампирским мозгам.
Эхзолл на мое заманчивое по всем пунктам предложение остаться в голодающем поселении с гениальными орками почему-то отказался. Даже топинамбур его не соблазнил.
— Ты, наверное, шутишь, раздери тебя Бордул?
— Э-э-э, нет. У нас много… ну… всего.
— Да неужели? Много всего?
— Есть Драник-та, — пошел я с козырей, вытягивая лыбу на все лицо.
— Какой еще дланик?
Мы отправились в путь. Я в Серп, а некроморф со мной, так сказать, по пути.
— Мне теперь не стоит переживать о Анклаве? — осторожно спросил я, сворачивая шею выдернутому из земли кроту. — Мы же… вышли через черный ход?
— В каком это смысле не стоит? Я пока тебя им в лапы не передам, не уйду. Ты мне должен быть благодарен, так что не сопротивляйся. Вижу по твоим глазёнкам вампирьим, думаешь убежать, да? Я бы не стал этого делать. Они все равно тебя найдут — матриарх видит всех вампиров Варгарона. Так что почему бы мне не получить свою заслуженную награду, раз у тебя все равно нет выбора?
— А вдруг ты блефуешь? — спросил я, посылая в сторону некроморфа частицу своей магии.
И я понял, что не блефует. По его эмоциям понятно, что я обречен. Очень скоро со мной будет вести беседу начальство о дисциплинарном взыскании.
— И куда ты потом пойдешь? — поинтересовался я.
— Тебе точку на карте отметить, а?! — неожиданно гаркнул Эхзолл.
— Да ладно-ладно, я понял, — заулыбался я. Вот ведь нервный какой.
От мелкой живности тело постепенно восстанавливалось, и мы прибавляли хода. Местные зайцы оказались во сто крат вкуснее сколопендр. Вот они — радости жизни. Жаль Эхзолл отказался отдавать свою питательную кровь. Обиделся.
На закате этого прекрасного и теплого солнца я полностью восстановил свою работоспособность. Это произошло бы быстрее, но ультрафиолет действовал на меня, как ему и положено действовать на вампира. Моя кожа сверкала, как у Эдварда! Это так краси-и-во! Ладно, не сверкала. Если бы. От солнца я становился слабее и чувствовал себя очень некомфортно. Словно давно нахожусь на солнцепеке в сорок градусов. Хотя в диких землях довольно свежо, а солнышко с трудом пробивается через кроны деревьев. Тяжело представить, что со мной станет в какой-нибудь пустыне. Солнце, кстати, одна из причин, почему вампиров швыряют в Ньёрт — там они спокойно качаются, не переживая, что скоро баиньки в дубовом гробу. Как говорит Эхзолл, низшие солнца вообще не переносят. Вплоть до скоропостижной смерти. Я этого, слава Ньёрту, избежал.