— Не успела. — Похоже, моя покупка была телепатом. — Ты ее только в руки взяла, и я… ну…
— Что?
— Облил тебя водой. Чтобы разбудить.
Я осторожно отложила ящерку в сторону, погладила по теплой серо-зеленой головке и уставилась в потолок.
Мальчишка выдержал четыре секунды.
— Что?
— Спасибо говорю. Тому, кто там, наверху. За то, что меня украли бандиты, — посмотрела на офонаревшее личико и добавила: — Без этого меня бы никогда не занесло на рабский рынок. И не попался бы ты мне, такой сообразительный. Блинчики будешь?
Но блинчики — это не муравьи. В смысле, сами собой не заводятся. Поэтому, пока тесто доходило, мы с моим передвижным интернатом успели прибрать комнату, уложить книги, воссоединить мамашу-ящерку с ее ребеночком (ребенок активно возражал, но его никто не спрашивал) и поругаться из-за пропавшего печенья. Нет, мне не жалко… а я говорю — не жалко! Не жалко, я сказала! Верите? Ну то-то же. Просто ребята должны привыкать, что не все в доме, что лежит на видном месте и смахивает на еду, действительно можно есть.
Я объясняла, приводила примеры с участием Даиза (то есть змеюки в его капюшоне) и сторожков (сторожок, незаметно просочившийся на кухню, активно шипел, наглядно подтверждал каждое слово и норовил втихую запустить корешок в тесто). Я даже поделилась собственным незабываемым опытом превращения в «Дарью перелетную» и продемонстрировала вроде как безобидную с виду соль.
Думала, поняли. Как же.
— А зачем ты нам это говоришь, дочь пустыни? Я не собираюсь есть эту грубую пищу! — заявило лазурное чудо.
Куда ж ты денешься…
— Я еще не выучил, что тут можно есть, — улыбнулся Рад. — Так что чем накормите, то и съем. Сам обещаю не искать.
И на том спасибо. Интересно, что значит «еще не выучил»?
— А я обещаю, что не возьму еду без спроса, — неожиданно нарушил вечное молчание Тагир.
— Я тоже. — У Шера были такие честные глаза!
И я купилась. Занялась блинчиками и пробной порцией варенья из здешней земляники. Есть эту ягоду было трудно, слишком сладкая, поэтому ее использовали как сахарозаменитель: клали в чай, например. А вот варенье должно было получиться неплохим… что это?!
Звук, долетевший до моих ушей, был непривычным. Смех. Детский…
Я немного поборолась с собой, но когда к смеху добавился увесистый «плюх», не выдержала. Убрала с плиты сковороду и пошла смотреть, что так развеселило мой интернат.
Банный бассейн был почти на месте. Почти — потому что как минимум треть воды расплескалась по деревянному полу. На месте были и самодельные туники, которые я выдала интернату этим утром (какое богатое на события утро!). А вот мальчишки оказались явно не на месте.
То есть летать над поверхностью бассейна — это ведь не значит «быть на месте», правда?
Я глубоко убеждена, что если совершенно нормального мальчика запереть на час в совершенно пустой комнате, то в сухом остатке мы обнаружим погром этой самой комнаты. Потому что мальчишкам самой природой предназначено исследовать окружающий мир всеми возможными способами. Поэтому визиты в лабораторию Джано я в общем-то предусматривала.
Но что в процессе «познания мира» они стащат у меня ту самую «летучую соль» и решат малость полетать, мне в голову не приходило. А еще меньше мне могло прийти в голову, что к веселенькой забаве присоединится сторожок. И будет порхать над водой, как укуренная ласточка после пожара на конопляном поле.
Отстаю от жизни.
— Заканчивается! Заканчивается! — заорал вдруг растерявший все свое высокомерие Санни. — И-и-и!
В следующую секунду он взмахнул руками и гулко плюхнулся в несчастный бассейн. Новая порция воды окатила пол, туники и меня. За компанию.
Твою швабру.
Джано
Это слишком… сегодня… слишком… я не понимаю, за что так со мной… Это нерацио… отец карбонадо, больно… это нерационально. И нечестно… я все отдаю, что клялся, за род и защиту. Но разве это… защита?
Раньше они хоть притворялись.
Какая странная мысль. Притворялись? Неужели просто притворялись?.. Все это, про честь служить роду… обман? Ложь… почему я чувствую это только сейчас? Почему раньше верил и терпел безропотно?
Раньше никогда не было так… Так много и так бесцеремонно. Так собственнически. Они уверены, что я не посмею воспротивиться.
Никогда ведь не пробовал. Не пробовал. Мне и в голову не приходило…
Больно… и слабость такая…
Возможно, я не выйду отсюда живым. А я не успел завещание…
А Дарья, а Шер? А тот малыш-оборотень?
Нельзя умирать.
Щупы наконец отлепились от спины. Интересно, где аргентумы их прячут в остальное время? Они ведь тоже челове…
Плита из снежного обсидиана растворила в себе скрепы, но руки отдающего не шевельнулись. Дрогнули… но так и остались бессильно лежать на гладком зеркале камня.
Три темные тени снова придвинулись.
Несколько секунд протекли в томительной тишине. В темном зале не горел ни один факел, ни одна свеча, но это никого не смущало. Те, кому доверено вести ритуал в этих стенах, не нуждаются в свете…
«Ошибка».
«Да. Мы перестарались…»
«Донесения ложны? Уровень его энергетики стабилен, оковы работали должным образом».
«Оболочка тоже…»
«Тогда откуда у него вчерашние возможности?»
«Кстати, сейчас оболочка нестабильна».
«Почему?!»
«Мы изъяли столько, что дестабилизировали наложенную сеть».
«Необходимо как-то его подпитать? Было бы жаль лишиться такого Истока».
«Да. Займитесь этим».
«А вы?»
«Я должен вас оставить, коллеги. Боюсь, мое самочувствие… я чувствую себя странно и мне… сложно… сосредоточиться…»
«Мне тоже! Арги, распорядитесь доставить его домой, и… а откуда здесь бабочки?»
«И пустынные змейсы… ох, и стервятник! Только почему-то синий…»
Дарья
— Не бойся…
Я дернулась.
— Что?
Я с этим интернатом с ума сойду! То они полетать вздумали, то со сторожками их познакомь, то выкопали откуда-то инструменты и принялись чинить пострадавшую кровать. И починили же, что интересно. И даже полки книжные сколотили дополнительно. А теперь еще и мысли стали читать. Я ведь и правда волновалась за Джано.
Старалась отвлечься, заняться делом — не переть же на аргентумов без всякого понятия, как их уделать, чтобы огрести поменьше проблем. Они еще поплатятся, не будь я Дарья. Разберемся!
А пока волновалась.
— Я говорю, не бойся. — Шер покосился на толпящихся в ожидании сторожков и потянул из-за спины руку с блинчиками — видимо, думал, что я не замечу. — Ничего они ему не сделают. Ну то есть хуже обычного. Он им нужен.
— Что-то незаметно.
— Правда нужен. Силу они и у других забрать могут, а такой, как он, умеющий разбираться в снадобьях и старых чарах, тут один. Не убьют. А к изъятиям он уже привык.
— Привык он… ты лекарства приготовил?
— Да.
— И ту мазь? Ну ту, о которой ты говорил, что быстро заживляет?
— Ага.
А ванную и чистую одежду я приготовила сама. Что ж на душе так муторно?..
— Что ж так долго? Вечер уже…
— Не бойся, — в третий раз повторил Алишер. — Обойдется.
Он зашвырнул блинчики в гущу сторожков и зябко поежился.
— Я у него почти год прожил. Тоже в Подарках. Навидался… — Он замолк и вдруг повернул голову к калитке. — Пришли. И… что-то не так.
«Не так» — мягко сказано. Достаточно было посмотреть в лицо Джано — не белое, а какое-то серое, цвета дорожной пыли, чтобы понять: все не так. Очень не так. Он не отзывался, не двигался и на первый взгляд даже не дышал.
Лекарства… как влить лекарство, если он не может его проглотить?
Принесший хозяина вампир как-то виновато потоптался на пороге.
— Вы это… — пробасил он, стараясь не смотреть ни на меня, ни на побелевшего Алишера. — Ему бы подпитаться как…
— Как? — почти зарычал Шер. — Как?! Мы неинициированные Дары! И я, и она! Если он только возьмет у нас кровь, с него потом вообще шкуру спустят!
— Эхма… чего ж делать-то? Помереть может. Я уж чуял, как нес… Аргентумы-то никаких распоряжений не давали, они вообще какие-то того… не того…
Что?!
— Чтоб твои аргентумы… на… в… и… — тихо и страшно сказал мальчишка. — Понял? Понял, ты! Можешь им так и передать!
Но рослый вампир — выше меня! — передавать не пошел. Он шумно вздохнул, посмотрел на Шера, на меня и понизил голос:
— Ты это, девица… возьми-ка его за руку. Просто сядь рядом и держи. И потерпи малость…
— Что потерпеть? Ох…
Ладонь Джано была… нет, не ледяная, не особо холодная даже. Только мои пальцы почему-то сразу похолодели.
— Терпи.
А пришлый вампир откинул капюшон и, наклонившись над постелью, осторожно положил руки на грудь Джано — туда, где у обычных людей сердце.
Вздох, задыхающийся, захлебывающийся, будто у тонущего, вырвался из водоворота, резанул по нервам. Измазанная кровью ладонь дергалась в моей руке. Глаза распахнулись, взгляд лихорадочно впитывал меня, Шера, непрошеного спасителя…
— Не надо, Массимо…
— Молчи уж…
Аккуратный надрез на мощном запястье, темно-вишневые капли.
Совсем немного. Тихий вздох, самую малость потеплевшие пальцы. Светлеющее лицо, в которое потихоньку возвращаются краски.
А я сидела и гадала, показалось или нет. Ведь на миг в темных глазах Джано мелькнул серебряный отблеск…
Планы мести я обдумывала часа два.
Ну, я бы и больше их обдумывала, просто мне все время мешали.
Во-первых, оказалось, что скалодыров-детишек не один, а трое, и если мама еще соглашалась лежать в ящике и ждать, пока ее накормят, то ее детеныши таким терпением не отличались. И прежде чем мы успели опомниться, они проплавили ящик, две стенки и смылись на задний двор. Прежде чем мама успела загнать их обратно, шустрые детишки забрались на соседскую помойку и что-то там нарушили, потому что сосед час все убирал, а потом еще полчаса стоял у забора и высказывал, что он думает о нашем зоопарке, о наших мальчишках и о хозяине, который… Пришлось высунуться и рявкнуть. Затих.