А что, собственно, я знаю о Санни? Отчего решила, что ему-то рабство — самое то, и звание гаремной игрушки — предел мечтаний? Тьфу. Он, между прочим, еще ребенок, и это не его выбор. Да и не выбор это вовсе, как я теперь понимаю — скорее способ выживания… У лазурного чуда, оказывается, была мечта…
И сегодня эта мечта явилась в дом сама.
Ну что ж, попробуем.
Глава 25
Если тебе роют яму — не мешай. Закончат — сделаешь бассейн.
Дарья
— Дарья, ты выходила из дома?
— Говори быстро!
— Отвечай!
Вампиры налетели на меня, как группа сумотори — на фуршет. Причем в самый неподходящий момент: я скандалила с соседом. Этот обитатель свалки, именуемой домом… стоп, что-то я совсем уж на местном заговорила. Короче, сосед (тот самый, что развел свалку под окнами) взялся обрубать ветки у нашего дерева! Они, видите ли, нависли над его огородом…
— …и мешают!
— А руки лишние тебе не мешают? — поинтересовалась я. — Проредить?
Сосед убавил мощность воплей на тему своих прав, причитаний о постигших его горестях в виде беззаконных выходок дочери бегемотов (!) и взываний к богам о справедливости. Скопище его родственников тоже попритихло и стало удивительно похоже на группу «зэки на прогулке» — все как один попрятали руки за спину. Что значит, правильный подход.
Ну а что? В конце концов, как говорила одна из наших сумотори, стоит захотеть — и любой мужчина упадет к твоим ногам. Главное, точно попасть в челюсть…
— Дарья! — зашипели рядом.
— Да не выходила я! В чем дело?
Вампиры продолжали на меня смотреть, будто карманники — на сумочку с потенциальным кошельком. То ли есть он там, то ли нет, то ли даст хозяйка по башке, то ли обойдется.
— Ничего особенного, — наконец вымолвил самый старший, Роберто. — Просто крыша Инфериоры снова обвалилась.
Родственники соседа вдруг удивительно быстро вспомнили о неотложных делах и удалились их решать. По крайней мере, так они говорили, один за другим ныряя в калитку.
Не поняла. Вампиры меня, что ли, обвиняют? Нашли самую виноватую! От неожиданности отшвырнула срубленную ветку, которую держала в руках. Получилось чуть подальше, чем планировалось. И сильнее: соседский забор мрачно хрустнул под ударом.
— Это не я.
— Ты уверена?
— Я не выходила со двора. Можете кого угодно спросить. И вообще…
Хрусть! Еще одна ветка врезалась в забор. Тоненькие штакетины, изображающие перегородку, угрожающе зашатались. Сосед затравленно покосился на забор, потом на крышу… пробормотал что-то о ниспосланных на него испытаниях и удрал, стряхивая с тюрбана клочья паутины.
— Это не я!
Скр-р-р-ри-и-ип-п-п крах-х-х… все, конец забору.
Еще одна ветка (голая, без листьев) красиво взлетела в воздух и вонзилась в чердачное окошко. Да кто этот копьеметатель? Самозваный…
Паук. Паук-птицежор, очевидно, очень обиженный тем, что порвали его паутину, распустил лапы. Старательно удерживаясь за ветку потолще, черный ужас злобно таращился в соседское окно и подбирал новые снаряды для метания — яблоки. Ох, и ничего же себе… Что ж, будем считать, что сосед с нами расплатился.
— Это не она, — послышался за спиной голос Мелисс.
— Она-она! Послушай, Дар, ты чему паука учишь? — возмутился Роберто. — Кстати, вы посмотрите, как он прицеливается… Это невероятно!
— Я про Инфериору, — уточнила вампирша. — Это не Дарья поработала с крышей.
Ага, мне все-таки верят! Я уже готова была улыбнуться, но Мелисс холодно добавила:
— Она бы развалила несчастную башню целиком, а не ограничилась жалкой третью крыши. Продолжим совершенствование, Дар? Инфериорой официально объявлено, что в ближайшие дни ожидается возвращение аура. У нас мало времени. Теперь совсем мало…
Знаете рецепт борща по-мужски? Нет? Он очень простой:
«Берешь пятьдесят пять кг женщины, ставишь у плиты на сорок минут до полной готовности борща». Не помню, где слышала, но подходит.
Я к тому, что женщине слабой быть нельзя… Даже если в тебе всего пятьдесят пять килограммов. Ну а мне тем более.
Вы в курсе, что нужно знать для успешного Представления?
1. Этикет. Как кому отвечать, если обратятся. Как обратиться самой, если приспичит.
2. «Свиток долга» — положение о правах и обязанностях Даров. Хотя прав там — как еды на фуршете после визита голодных сумотори. А обязанностей — наоборот…
3. Достоинства своего хозяина. Умение их превозносить, соблюдая «приличествующую скромность», прилагается.
4. Традиции, дополнения, обыкновенные ограничения и дополнения к ограничениям… и так далее.
У меня мозги закипели уже на первом пункте! Особенно если учесть, что мои мысли были не тут, а в башне вампиров — там, куда со шпионскими целями полетела голова из кладовки.
— И следует учесть, что после обряда ты получишь возможность обращаться к орихальти напрямую, а это…
Я придумала, как победить аргентумов. Если посадить Мелисс читать мне наставления часика за два до обряда, то уже на Представлении я пойду вразнос и перебью этих типов голыми руками. И зажарю в сметанке. Нет! Запеку в сухариках!
— Оставь ты ее, Мелисс! — очень вовремя выдернул меня из кровожадных мечтаний голос Микеле. — Давай лучше вызовем Джано и потренируем талант индетро? Надо подать это как-то зрелищно…
— Ты полагаешь, что на Представлении этого Дара будет недостаточно зрелищности? — ядовито поинтересовалась вампирша. — Сомневаюсь. Что тебе?
Последние слова были не мне и не Микеле. Они адресовались Алишеру, который неожиданно возник рядом.
— Дарья, а ты знаешь, что за нашим домом следят вон оттуда? — Взгляд темных глаз уперся в чердачное окно соседского дома.
— Тагир говорит, их там двое, — дополнил очень серьезный Рад. — И у них какой-то груз в мешках. Один очень нехорошо пахнет…
— Миур-р-р-р, — подтвердил сидящий у него на руках крупный котенок довольно странной окраски с кисточками на ушах…
— Тагир?!
Из дома долетел воинственный мяв: Левчик почуял соперника…
Тренировку дара индетро пришлось отложить. Оставшиеся до темноты полтора часа мы изображали сонное царство. А заодно мирили новоявленного оборотня Тагира с царем здешних мест Левушкой. И лечили царапины (миротворцам всегда попадает с обеих сторон). И выдергивали Джано из лаборатории. И говорили.
Начал все Микеле. Интересный он тип. Предложил скрасить ожидание и рассказал историю о глупом дехканине, который решил затащить свинью на крышу и использовал для этого сто цветных ниток.
— А почему на крышу? — удивился Рад.
— Чтобы собаки не покусали, пока он загон новый не построит…
— А почему тогда глупый?
— Потому что нитки лопнули. Умный свил бы из них веревку.
— А-а… — непонимающе протянул Рад. — Это вы про…
— Это Микеле о том, что мы, на его взгляд, недостаточно объединены общей целью, — проинформировала Мелисс, последние полчаса изображавшая статую. — Разобщены. Такая у него идея… навязчивая.
— А проблемы некой орихальти менее навязчивы… и все же делают ее возможным объектом шантажа, — усмехнулся красавец-вампир. — О присутствующих, разумеется, не говорят. А умалчивания нашего друга на тему нежданно объявившейся сестры… да-да, Джано, не делай таких удивленных глаз!.. ставят под удар не только его.
— Как ты узнал?
— Случайно. Так что?
— Я собирался рассказать, — после паузы ответил Джано. — Позже. Но ладно.
История про сестричку потянула за собой «Лиджано», потом к нему сами собой прицепились мои сны, потом пошла жуть про наложенную оболочку и «покупку», потом повествование перенеслось на воспоминания о пустыре, громадинах-черепахах со скверным характером и похищениях талантливой молодежи. И еще о многом…
Словом, интересный выдался вечер. Познавательный.
И мы даже удивились, когда в разгар тихого, но жаркого спора о целях похищений через остатки забора перелетело и глухо шлепнулось что-то темное…
Кто вскрикнул, я не поняла.
Мы мигом оказались на ногах, и я обнаружила, что сжимаю в руках толстую ветку, точнее, дубинку. Когда я ее подобрала и где это случилось, из памяти выпало абсолютно.
— Что это?
Как-то непохоже было на описанный Тагиром мешок, скорее на сверток, и запаха никакого. Тагир ошибся, или…
Хру-у-у-у-у-ш-ш-тш!
Второй мешок шлепнулся о землю как-то глуше. Он странно зашипел, почти загудел и забился на земле, обдавая ночной сад отвратной вонью. Хакарл… ой, мать, скандинавский хакарл может отращивать лапки и утирать ими горючие слезы зависти — рядом с этой гадостью его вонь никто просто не заме… фу-у… дождались на свою голову!
Я выбываю из возможного сражения. Не могу… не в состоянии… я даже видеть не могу как следует… глаза застилает слезами. Рядом кого-то мучительно тошнит.
— Что за…
— Отец карбонадо… — прошептали рядом. — Не может быть. Не подходить! Не подходить!
Подходить? Оптимист… ботанический…
Какое там подходить, тут суметь бы доползти… причем в противоположную сторону…
— Мортуги! Не подходить! Бить на…
— Помогите!
Человеческий крик ударил по ушам, и, не веря своим глазам, я увидела, как тот первый мешок, который сверток, стал биться на земле и из него выпросталась чья-то рука, очень белая в темноте… Нам бросили человека? Зачем?!
Свист и треск, и на втором мешке вдруг выросли две дрожащие стрелы. А потом появились они. Они были черные, но светились. Они сыпались из дыр, проделанных стрелами, они ползли, странно шелестя, будто где-то в гуще притаился трансформатор, они собирались в тучу, наползая друг на друга…
Жуки. Или пауки. Или еще что-то ползучее. И пахучее, спасу нет!
— Мортуги! Мортуги! Не подпускайте их к себе. Дарья, осторожно!
— Помогите! — рвался из свертка человек, и я вдруг поняла, что он связан. — Помоги-и-и… а-а!
Эх, ну почему, когда надо, под рукой нет дихлофоса! Дубинка против тварей не оружие…