Ночь стала светлей — кто-то поджег дерево, увешанное паутиной птицежора. Ненастоящей паутиной. Настоящая не горит. Огонь вспыхнул факелом, от дерева посыпались искры. По земле, окончательно сбивая зрение, заметались неровные тени. Мимо пролетала размытая тень, новая вспышка пламени залила траву, и еще одна, и потом. Я не смотрела. Я уже была рядом… и старалась не дышать.
Человек больше не кричал, он скорчился и застыл лицом вниз, а на руке виднелось черное с красным. Черное шевелилось…
Я успела схватить человека и дернуть к себе, подальше от расползающегося черного пятна.
Прежде чем дикая боль прошила мои руки, я осознала две вещи. Первая: человек — немолодой мужчина, чем-то похожий на давешнего фенана, — закрывал своим телом еще одно тело, маленькое. И второе: черные твари умели не только ползать, но и прыгать.
Да, еще третье: жалились они больно…
— Дарья, назад! Назад!
Справа вспыхнуло еще одно дерево. Еще. Полыхала трава, словно ее полили бензином, полыхала, кажется, сама земля, испуганно метался какой-то несчастливый сторожок, застрявший в огненном кольце. Сейчас, маленький, я помогу… только отнесу этих…
— Ли чирконда! — От волнения вампиры перешли на родной язык, певучий и непонятный. — Или фуокон ха…
— Прендитто ла нелльо!
— Замыкай!
— Не дайте уйти этим…
— Сюда! — Рад и Шер махали факелами. — Сюда иди, ну же!
Да сейчас!
Груз из двух человек оказался что-то очень уж легким. Прямо будто не людей несла, а… ох, как голова кружится! Останавливаться не хотелось. Смотреть не хотелось. Ничего. Ничего. Главное дотащить, а там разберемся, живые они или нет.
Дотащить. Мне не тяжело. Просто… просто с чем-то непорядок, то ли с ногами, то ли…
Не поняла, земля, это что за танцы?
Кончай прикидываться прыжковым аттракционом, нашла время! Я тащила и тащила на руках два мешка непонятно с чем. Нет… пару крокодилов. Или кого? Не помню. Больно, хакарл вам в тарелку и за шиворот!
— Дарья!
Откуда тут взялись мои подружки-сумотори? Причем с горящими палками в руках? Светка и Нинка… Бедный Джано, теперь он точно разорится. На одних продуктах. Я потопала их обнимать в честь встречи, тем более торопиться уже было некуда, тела с плеча то ли улетели, то ли испарились. Или упали? Если упали, нехорошо, наступим еще, а тут реанимации не водится…
О, птицежор! Привет, волосатенький, не сердись за паутину. Ты еще наплетешь, а нам свет нужен. А я, похоже, рехнулась и общаюсь с пауками…
Паук на мои извинения не реагировал — только смотрел на меня и шипел. Тоже рехнулся?
— Ты чего привязался?
Паук, естественно, не отвечал. Только шипел и куда-то мне за спину летел, разворачиваясь в сеть, сероватый ком…
— Дари-и-и-и-и! Иди сюда! Сюда! Под воду!
Нашли подводную лодку.
— Минутку… — А что это у наших сумотори голоса такие? Я повернула голову и вдруг поняла, что разговариваю с хот-догами. Два крупных хот-дога метровой величины. А это уже интересно-о…
— Дарья! — В лицо с размаху хлестнуло чем-то мокрым, убив гастрономические планы на корню. Я села, где стояла, заглючившие мозги прояснились настолько, что узнала подбегающего Рада с ведром в руке. И настолько, что увидела на своей ладони крупного черного паука-многоножку. Ой! Гадость!
Снова больно…
— Не подходи! Рад, брысь!
Черная тварь не стряхивалась, только глубже запускала в меня свои не то зубы, не то усы, я рычала и ругалась, горящие деревья отплясывали какой-то дикий хоровод, а где-то на улице уже набирал силу вопль насчет пожара…
Шипение — птицежор опять рядом. Какого черта? Ошибся, лохматый, я тебе не птичка, вычеркни строчку «Дарья» из сегодняшнего меню. Куча блестящих глазок внимательно таращилась на меня, а шипящий голос странным образом снимал боль. А, это он черную гадость с меня снял. Стоп. Снял?!
И ловко пришлепнул паутиной, превратив в белесую кляксу. А потом навис над телами жертв похищения… или переброса? Ага, вот они где, не растаяли, тихо лежли рядом, видать, с плеча упали. А паук неторопливо сощелкивал с них кусачую мерзость.
Эта картинка — птицежор, склонившийся над телами, — осталась последним, что я помнила. Дальше все слилось в мутный хаос, из которого выныривали то дрожащий сторожок на ладони, то мокрые насквозь деревья в облаках пара, то нестерпимо блестящие серебряные глаза — Джано…
Глава 26
Всё, что меня не убило… сильно об этом пожалеет, потому что теперь моя очередь!
Дарья
— А потом ты схватила дерево, выдрала его из земли и зашвырнула соседу на чердак. Оттуда как раз спускались Роберто и Мелисс, они хотели поймать этих, которые бандиты… но их на чердаке уже не было, и они попросили Тагира помочь. Поискать.
— Ага. Надеюсь, по ним я не попала?
Алишер хихикнул:
— По ним нет. Вот по соседу да. Потолком. Он обвалился — потолок, я имею в виду. Но не волнуйся, он вполне живой, бегает, и даже уже покупателей первых нашел.
— Потолок?
— Сосед!
— Очень мне надо за него волноваться! Погоди… покупателей?
— Сказал, что ему надо срочно переехать… — Шер развел руками, но для непонимания у него был чересчур хитрый вид. — Ну так вот. А потом ты…
И он продолжил повествование о вчерашней ночи и эпических подвигах Дарьи. Да-а…
Не везет мне здесь с подвигами. В смысле, я их творю, но потом не помню. С бандитами тогда сцепилась как? На автопилоте. С аргентумами дралась как? На автопилоте. Кстати, тогда Алишер меня тоже водой обливал…
А теперь эти… мортуги. Шер сказал, этих пауков даже вампиры боятся именно потому, что их укус отключает мозги. Кусанет тебя такой паучок, даже один-единственный, — скорей беги к друзьям-приятелям, проси, чтобы связали, на цепь посадили, в ковер укутали, что угодно. А то через минуту сознание отключится — и привет. Тело двинется куда глаза глядят, а видят они в это время мно-о-о-ого чего. И живые гамбургеры, и говорящие кактусы, и массовое нашествие динозавров. Тело, естественно, в ужасе начинает отбиваться от глюков-страшилок и в этот момент способно сотворить такое, что потом до конца жизни не расхлебаешь!
Поэтому вампиры и шарахаются от мортугов, как самураи от фотоаппарата. С их силами натворить что-то нехорошее легко, а вот исправить… да проще повеситься!
Поэтому они подожгли деревья, осветив себе место работы (и заодно отрезав кусачим тварям путь к отступлению), и стали аккуратно разбираться с ползучими неприятностями…
Ну то есть они планировали аккуратно. А получилось… ну как получилось. Во-первых, я вломилась спасать жертв. Это хорошо, что я вытащила их до того, как яд мортугов достиг смертельной дозы, во всех отношениях хорошо, начиная с обычного гуманизма и заканчивая тем, что несостоявшийся обед пауков явно включал в себя не самых простых людей… Но плохо то, что я не подождала Джано, не подумала о самозащите, а с ходу вцепилась в этот самый обед, и в результате меня саму покусали.
А на неместных яд мортугов, оказывается, тоже действует, спасибо, крыша съехала не сразу, а у самой границы пламени.
И спасибо, что наученный горьким опытом Алишер на всякий случай приволок из бассейна ведра с водой. Вода, оказывается, мортугов неплохо притормаживает. Не отгоняет, а заставляет замереть и втянуться в панцирь, как черепашек. Поэтому нам досталось меньше, чем должно было.
Но и этого хватило для того, чтобы моя крыша встряхнулась, встала в позу «встреча радуги» и пошла на взлет, видно, ловить эту самую радугу.
Никого не слушая и, очевидно, ничего не видя, я двинулась обратно в кольцо горящих деревьев, громко объявляя, что защитник должен защищать и сейчас самое время показать, как это делается. Джано попытался призвать своего индетро к благоразумию, объясняя, что лично он в безопасности, а мне надо…
Я его перебила. Сказала, что сама знаю, что мне надо, и никакие парни, даже те, которые очень симпатичные, даже те, которых поцеловать хочется, ничего за меня решать не будут. Я обозвала бедного вампира неполиткорректным расистом (как только выговорила!) и потребовала равноправия для представителя нетрадиционных зеленых меньшинств. Пока вампиры соображали, что это значит, я добралась до горящего куста и спасла одного из этих меньшинств — сторожка…
Микеле и Джано облегченно вздохнули, подумав, что миссия по спасению закончена, и потребовали, чтобы я ушла, и ушла быстро! Тут очень опасно, они должны выжечь мортугов, пока это возможно.
Но они рано обрадовались. Нет, я ушла, причем в ту сторону, куда просили, и даже на горящее дерево не наткнулась по дороге. Но я вернулась.
Микеле, уже нацелившийся метнуть в расползающихся мортугов очередной огненный заряд, взвыл, когда снова увидел мою пошатывающуюся фигуру. Я топала прямо к остаткам мортугов, не реагировала на окрики и кого-то уговаривала «сделать из этих уродов колбаску». Джано рванулся ко мне — уговорить уйти и, если надо, выпихнуть силой, но я спустила на землю птицежора и пообещала, что «щас будет все путем, защита, как «Орбит», всегда придет на помощь!»
— Дарья, а кто такой «Орбит»?
Я вернулась в реальность. К оживленному Алишеру, молчаливо разлегшемуся у меня на животе Левчику и тихому Менялке, который под шумок уплетал опытную партию варенья из местных ягод…
— А он что?
— Кто? — не понял Шер.
— Ну птицежор! Он что сделал?
— А он мортугов собрал.
— Как?
— Ну… Ты скомандовала, он и стал собирать. Замотал в паутину, упаковал, как эти твои… сосиски. Вампирам осталось только чары сверху наложить. Так кто такой этот «Орбит»? Он правда всем помогает? Ой, а как красиво ты спалила соседскую свалку…
Глава 27
— Милый, но ведь у тебя есть я!
— Это точно. Мне хана…
Из рапорта Дауда ибн-Саддих из расы мутахаллиб (изменчивых) земли Асфер. Ныне — летучей головы.