яина?
Здравая мысль...
"Драгоценнейший и мудрейший друг мой!" - торжественно провозгласил Алишер.
Это мне? Маловероятно...
"Вчерашний твой, о досточтимый орихальти Джано, приход в скромное жилище Рашида аль-Визида..."
- Кого?!
- Рашида аль-Визида, - удивленно повторил Шер. - А что?
- Нет-нет... ничего. Дальше...
Ничего, за исключением того, что к этому бесчестному купцу я ни ногой уже год, с тех пор как он не заплатил мне за работу, да еще и обвинил в присвоении части ингредиентов. И как я мог там быть, если... если я ничего не помню?..
- Хм... так, вот... "..записан серебряными буквами на свитке досточтимых гостей и будет семь и семь раз передаваться из уст в уста детьми моими и детьми моих детей..."
У меня воистину пропал дар речи. К счастью, остальные были менее восприимчивы.
- Во завернул... - пробормотал мой подарочек.
- "..но увы! Обуреваемый горем вынужден сознаться в таком недуге, как неподобающая моему возрасту забывчивость, в силу коей недостойный - о горе! - забыл о долге пред златоглазым, затмевающим разум..."
- Он сам-то понял, что сказал?
- "..в раскаянии и унижении семь раз припадая к стопам твоим, недостойный Рашид аль-Визид смиренно надеется, что деньги его не будут отвергнуты..."
- Не будут, не будут, - буркнул подарочек. - Эй ты, гони баб... деньги! Сколько он там тебе должен, а, хозяин? Джано? Хозяин!
Меня подергали за плечо. Снова взметнулась боль и тошнота, но изумление оказалось сильнее.
- Он вернул мне деньги?!
- Вернул-вернул, вон мешок, закорючка на нем какая-то.
- Не закорючка, а число, - поправил точный Алишер, - Триста орлов, не видишь?
- Почему?.. - только и смог проговорить я. Чтобы заносчивый купец писал такое письмо мне?! Что случилось? Нейгэллах и Шергэллах поменялись местами, и рай с гуриями переместился под землю?
- Потому что должен? - не поняла Дари.
- Почему триста! Он мне двести должен... был.
- А... а... а тут приписка! - нашелся зоркий Шер. - Вот... "недостойный Рашид аль-Визид посылает сто золотых в возмещение своей забывчивости и выражает надежду, что сверкающий мудростью осияет своим присутствием его дом в ближайшее время.
Лицезрение паука-птицежора действительно способствует мыслям о ничтожности денег и хрупкости жизни, а следовательно духовному совершенству, и недостойный был бы и дальше счастлив хранить это свидетельство дружбы златоглазого... Но покупатели люди нервные и обременены многими предрассудками, так что не мог бы сиятельный его забрать?" Паука? - изумился Алишер.
- Сто золотых? - пробормотал мой практичный Дар. - Джано?
Повисло молчание. Я всеми кожными покровами ощущал на себе заинтересованные взгляды Дари и Шера, но сказать что бы то ни было и разъяснить недоразумение было невозможно! Хотя бы потому, что никакого паука-птицежора у меня нет и не было. И уж тем более, я не мог оставить это драгоценное существо мерзавцу Рашиду...
Бред какой-то. Абсурд. Да что же вчера произошло? Даиз опять опробовал на мне дурманное зелье?
С улицы тем временем донесся стук щеколды и нерешительный голос, призывавший хозяев.
- Хозяйка, тут еще..
- Дарья.
- Дарья, тут еще один. И тоже со свитком!
- Милое утречко, - вздохнула Дарья. - Сейчас я...
Тишина. Легкий шорох. Тихий вопрос:
- Еще воды дать?
Шер... Всемилостивый Нейгэллах, что я положил на чашу весов, что ты одарил меня возвращением Шера? Пусть он не верит мне больше - и он прав, я не смог уберечь единственное существо, к которому посмел привязаться. Пусть... Главное, он живой. Остальное поправимо. Надеюсь...
- Нет. Ты... Алишер, с тобой все хорошо? То есть... тебя не надо осмотреть?
- Все нормально.
- Шер...
- Не надо меня смотреть! Хозяин... вы давайте сначала сами на ноги встаньте, хорошо? Вон Дарья еще одно письмо несет.
- А три не хочешь? - с порога вопросила носительница писем. - Сегодня че, день почтового работника? Читай, Алишер, чего им всем надо. А то они во дворе стоят, ответа ждут, как тополя на Плющихе. Или как у вас там... Как пальмы у фонтана. А сторожки к ним принюхиваются. С интересом... надо этих работников сумки и чернил скорей выпроваживать, а то сторожки не дай бог кусанут кого, да траванутся?
- А покусанных тебе не жалко? - заинтересовался Шер.
- Жалко-жалко. Но их-то любой врач вылечит, а малышам кто скорая помощь? Таких больше нет. Читай давай.
- О мудрый над мудрыми! - вдохновенно начал Шер.
- Тише, о боги...
- О? Ладно. О мудрый над мудрыми, - значительно тише повторил паренек. - Семь и семь раз шлет привет тебе Джафар ибн Сулим, а также пожелания здравия, долголетия, и...
- Что?!
- Долголетия и процветания... - повторил мальчишка. - А что?
Я промолчал. Этот-то по какой причине про меня вспомнил? Он мне вообще никогда не платил, предпочитая слать подарки аргентумам. А те просто приказывали пойти и вылечить этого поедателя пахлавы и наказание для своего гарема. Нехорошее предчувствие зашевелилось в сердце. Уже два из тех, кто забывает обо мне сразу, как только отпадает нужда в лечении, сейчас вспомнили и, более того, позаботились о достойном обращении... Почему, во имя Нейгэллаха? И как это связано с моим плачевным состоянием?
- Дальше читать? - отчаялся ждать моего ответа Шер.
- А... да.
- Дар, посланный тебе, надеюсь, смягчит твой гнев, о достойнейший? Молю и заклинаю снять заклинание с верблюдов еще сегодня, ибо дела неотложно призывают меня, и...
Джано, ты что?
- Я вспомнил...
Вспомнил, когда про верблюдов услышал. Кусок воспоминания выплыл из ниоткуда и с размаху ударил по непониманию. Я вспомнил, вспомнил!...
..Двор в качающихся тенях и почему-то качающихся деревьях. Разъяренное лицо Джафара. И собственное заковыристое проклятье, которое заканчивалось словами : "чтоб на тебя верблюд плюнул". И реакцию ближайшего верблюда. А если принять во внимание письмо, то одним верблюдом не обошлось? Но ведь я не аргентум? Почему сработало так... А что я делал у Джафара? О боги, да что же вчера с мной было?!
И кажется, эти письма лишь начало.
- Читай следующее...- обреченно проговорил я.
- "О мудрейший из мудрейших, превзошедший своей мудростью..."
На этот раз лесть уже не оказала прежнего воздействия. Эффект привыкания даже яды лишает убийственной силы.
- Пропусти это...
- О драгоценный... ну ладно. Это пишет раб уважаемого Ийгура, торговца живностью. Он от имени хозяина шлет клятвенный отказ от любых претензий на возмещение ущерба и дарственную на паука-птицежора, который приглянулся солнцеглазому.
- О! Теперь ясно откуда паук, - обрадовалась Дарья.
- Раб намекает, что подпись хозяина была бы более разборчивой, если бы его, хозяина в смысле, отклеили от потолка. Джано, а как ты его приклеил? В нем же весу!...
- Не знаю.. - простонал я.
Безумие какое-то. Я ведь вчера не ел ничего, Дарью искал. То есть совершенно ничего, значит, и подозрительного тоже... Этот торговец, у которого Дарья выкупила мальчиков, сбежал, не требуя возмещения убытков, больных вчера не было. И, насколько я помню, пил только дома. Последнее, что осталось в памяти, это как шел к Дарье поговорить о ее покупках. А дальше провал. Неужели...
- Дальше читать? - не дождавшись ответа, Шер зашуршал новым письмом. - О... Это от вампира. Так... "Джано, дружище! Восхищен твоим вчерашним визитом! А также твоей склонностью к веселым шуткам... и умением скрывать оную от остальных. Не мог бы ты поделиться со мной тем славным порошочком, которое ты так успешно опробовал на моих охранниках? Они пошли уже на восьмой заход, и меня разбирает недостойная зависть. С наилучшими пожеланиями. Тонио. Приписка: Даизу очень к лицу обезьяньи уши. Надеюсь, этим порошком ты тоже со мной поделишься? Пока". На восьмой заход чего?
О боги... Я вчера вломился в дом Тони?! За Даизом? Заподозрил в похищении Дарьи и Шера, и... но я ведь только собирался нанять кого-то для слежки! Нападать рано. Было.
- На восьмой заход чего? - не получив ответа, Шер повернулся к Дарье.
Без толку! Моя кровать уже некоторое время трясло и шатало, а сейчас к этому шатанию добавился звук - Дарья хохотала. Вот теперь было слышно, что ей всего семнадцать: это был настоящий девичий смех, веселый и заливистый, почти беззаботный. Как давно я этого не слышал...
- О-о... о... одори ёби... - простонал мой подарок, задыхаясь от смеха. - Восьмой... заход... сильны, парни... верблюд... порошочек... Джано, ты крут! Су-у-упер...
И отчего-то стало легче. Даже захотелось тоже улыбнуться.
- С такого-то бодуна...
С чего? Какое любопытное слово. Ассоциируется почему-то с рогатым скотом. Ах да, "бодаться"... Или... похолодев от внезапной догадки, я судорожно вскинул к голове обе руки и на ощупь попытался отыскать там отростки. Или новообразования. Или...
Мысль по скорости намного опережает тело, поэтому мое воображение уже успело нарисовать меня по крайней мере в трех видах: с рогами козлиными, вытянутыми вдоль головы, с бараньими, в форме красивых завитков, и угрожающе торчащими бычьими. Оно уже вплотную подобралось к раскидистым оленьим "ветвям", прежде чем неповоротливые руки наконец завершили ощупывание макушки и ничего постороннего, кроме компресса, на ней не обнаружили.
Так. Уже хорошо. Чем бы я ни отравился вчера, обошлось без этого "украшения". Что-то мелькнуло в памяти при этом слове, что-то странное, какая-то злая радость... Я зажмурился, пытаясь растормошить свою неподатливую память. Но увы, в комнате я был не один, и очевидно, мои действия показались странноватыми. Во всяком случае, компресс с моей головы содрали даже без предупреждения, с невнятным шипением "Сейчас холодный принесу", а Дарья совершенно бесцеремонно заставила открыть глаза. Слабые попытки воспротивиться были безжалостно подавлены (в прямом смысле сл