- Я бы хотела иметь возможность утешить всех, кто страдает. Разрешите мне быть и вашим другом и приходите ко мне за утешением, когда вам это будет нужно. Вы узнаете потом, почему я так говорю.
Он увидел, что я говорю серьезно, и, подойдя ко мне, взял мою руку и поднес к своим губам; это показалось мне жалким утешением для такой мужественной и самолюбивой души; инстинктивно я наклонилась и поцеловала его. Слезы подступили к его глазам - но заговорил он совершенно спокойным голосом:
- Маленькая девочка, вы никогда не раскаетесь в этой чистосердечной доброте!
Затем он прошел в кабинет к своему товарищу. "Маленькая девочка"! - это те самые слова, с которыми он обращался к Люси, - ей он доказал свою дружбу!
Глава восемнадцатая
ДНЕВНИК ДОКТОРА СЬЮАРДА
30 сентября.
Я вернулся домой в 5 часов и узнал, что Годалминг и Моррис не только приехали, но уже успели проштудировать копии с различных дневников и писем, составленных и написанных Харкером и его женой. Харкер еще не вернулся из своей экспедиции. Миссис Харкер дала нам по чашке чая, и я откровенно признаюсь, что впервые с тех пор, как я живу в этом старом доме, он походил на домашний очаг. Когда мы закончили чаепитие, миссис Харкер обратилась ко мне:
- Доктор Сьюард, могу ли я попросить вас об одном одолжении? Я хочу видеть вашего пациента, м-ра Рэнфилда. Позвольте повидаться с ним. Написанное о нем в вашем дневнике страшно меня интересует!
Для отказа не было никакого основания; поэтому я взял ее с собой. Я вошел в комнату Рэнфилда и сказал ему, что его хочет видеть одна дама. Он ответил совершенно просто:
- Зачем?
- Она обходит весь дом и хочет видеть всех его обитателей, - ответил я.
- Прекрасно, - ответил он, - пустите ее; но подождите минутку, пока я приведу все в порядок.
У него был своеобразный способ уборки: он попросту проглотил всех мух и пауков, заключенных в коробках, прежде чем я смог остановить его. Было ясно, что он боялся или подозревал какое-то вмешательство. Окончив свое мерзкое занятие, он весело сказал:
- Пусть дама войдет, - и сел на краю постели, опустив голову, но поглядывая исподлобья так, чтобы видеть ее при входе. На минуту я подумал, что у него может быть какое-нибудь преступное намерение; я вспомнил, как он был спокоен как раз перед нападением на меня в моем кабинете, и я постарался встать так, чтобы сразу схватить его, если он сделает попытку броситься к ней. Она вошла в комнату с непринужденной грацией, подошла к нему с милой улыбкой и протянула руку.
- Добрый вечер, мистер Рэнфилд, - сказала она. - Как видите, я знаю вас по рассказам доктора Сьюарда.
Он долго ничего не отвечал, но глаза его внимательно оглядели ее с ног до головы, а лицо было сосредоточенно нахмурено. Постепенно это выражение сменилось удивлением, перешедшим в сомнение; затем, к моему великому изумлению, он сказал:
- Ведь вы не та девушка, на которой доктор хотел жениться? Впрочем, вы не можете быть ею, знаете ли, потому что она умерла.
Миссис Харкер ответила с прелестной улыбкой:
- О нет! У меня есть собственный муж, за которого я вышла замуж, прежде чем мы встретились с доктором Сьюардом. Я - миссис Харкер.
- Что же в таком случае вы делаете здесь?
- Мы с мужем гостим у доктора Сьюарда.
- Ну, так не оставайтесь тут больше.
- Почему же?
Я подумал, что разговор подобного рода так же мало приятен миссис Харкер, как и мне, поэтому я переменил тему:
- Откуда вы знаете, что я собирался на ком-то жениться?
Его ответ был дан после паузы, во время которой он на секунду перевел взгляд с миссис Харкер на меня, и сейчас же снова стал смотреть исключительно на нее:
- Что за ослиный вопрос!
- Я совершенно этого не нахожу, м-р Рэнфилд, - сказала миссис Харкер, желая помешать мне говорить с ним. Он ответил, высказывая ей столько же почтительности и вежливости, сколько презрения ко мне:
- Вы, конечно, понимаете, миссис Харкер, что когда человек так любим и уважаем, как наш хозяин, то все его касающееся интересует весь наш маленький круг. Д-р Сьюард любим не только своими домашними и друзьями, но также и своими пациентами, из которых некоторые почти лишены душевного равновесия и способны искажать причины и следствия.
Я положительно разинул рот, услышав это. Мне интересно было узнать, не затронуло ли присутствие миссис Харкер какую-нибудь струну в его памяти. Если эта фраза была самопроизвольной или вызвана бессознательным влиянием миссис Харкер, у нее должен быть какой-нибудь редкий дар и сила.
Мы продолжали некоторое время наш разговор. Рэнфилд еще больше поразил меня, рассказав миссис Харкер в связной форме историю своего покушения на меня и выразив сожаление о случившемся. Посмотрев на часы, я увидел, что пора ехать на вокзал встречать Ван Хелзинка, и сказал миссис Харкер, что пора уходить. Она сейчас же собралась, любезно сказав Рэнфилду:
- До свидания. Надеюсь видеться с вами часто при более благоприятных для вас обстоятельствах.
На это к моему глубокому удивлению он ответил:
- Прощайте, милая! Молю Бога, чтобы мне никогда больше не пришлось увидеть ваше прекрасное лицо. Благослови и храни Он вас.
Отправляясь на вокзал навстречу Ван Хелзинку, я оставил всех дома. Бедный Артур выглядел веселее, чем я помню его с тех пор, как заболела Люси, а Квинси похож на вполне жизнерадостного человека, чего давно уже не было. Ван Хелзинк выскочил из вагона с юношеской живостью. Он сразу увидел меня и бросился ко мне со словами:
- Ну, Джон, как дела? Хороши? Так! Я был очень занят, но решил приехать сюда и остаться здесь, сколько понадобится. Все мои дела устроены, и мне о многом надо вам рассказать. Мадам Мина у вас? Да? А ее муж? А Артур и мой друг Квинси, они тоже у тебя? Прекрасно! По дороге домой я рассказал ему о происшедшем и о том, как пригодился в некоторой степени мой дневник благодаря сообразительности миссис Харкер. Профессор прервал меня и начал:
- Ax, эта удивительная мадам Мина! У нее мужской ум - и женское сердце. Милосердный Бог предназначил ее для известной цели, устроив такое хорошее сочетание. До сих пор судьба делала из этой женщины нашу помощницу: но после той ужасной ночи она не должна больше прикасаться к нашему делу. Нехорошо, что ей приходится так сильно рисковать жизнью. Мы, мужчины, намерены уничтожить чудовище; а это не женское дело. Даже если оно ей и не повредит, все же ее сердце может не выдержать таких ужасов, и после она может страдать наяву от нервных припадков, а во сне - от кошмаров. К тому же миссис Харкер - молодая женщина и недавно замужем; надо думать и о других вещах, если не сейчас, то через некоторое время. Вы говорите, она все перепечатала? Тогда она должна присутствовать при нашем разговоре; но завтра пусть простится со своей работой; мы будем продолжать ее сами.
Я с радостью согласился с ним и затем рассказал, что мы открыли в его отсутствие: именно, что дом, который купил Дракула, находится рядом с моим. Он поразился, и мне показалось, что его охватила сильная тревога.
- О, если бы мы знали это раньше, - сказал он, - тогда мы могли бы схватить его и спасти нашу бедную Люси. Однако после лета по малину не ходят, как говорится. Не будем думать об этом и доведем дело до конца.
Затем он глубоко задумался; молчание продолжалось до тех пор, пока мы не въехали в ворота дома. Прежде чем разойтись, чтобы переодеться к обеду, он сказал миссис Харкер:
- Я узнал, мадам Мина, от моего друга Джона, что вы с мужем привели в полный порядок все бумаги, касающиеся того, что произошло до настоящего момента.
- Не до настоящего момента, профессор, - возразила она, - но до сегодняшнего утра.
- Но почему же не до этой минуты? Мы увидели, как много света проливают даже незначительные детали. Мы все рассказали свои тайны, и никому не сделалось хуже.
Миссис Харкер покраснела и, вынув из кармана бумагу, сказала:
- Будьте добры прочитать и сказать, следует ли это включить. Здесь мой протокол сегодняшнего дня. Я тоже вижу необходимость фиксировать все, даже пустяки; но тут мало материала, за исключением имеющего чисто личное значение. Надо ли его вписать?
Профессор серьезно прочитал написанное и отдал ей обратно со словами:
- Оно могло бы и не быть включенным, если хотите; но я очень прошу включить. Это заставит вашего мужа еще больше полюбить вас, а всех нас, ваших друзей, еще больше чтить вас и также больше уважать и любить.
Она, покраснев вторично, взяла бумагу обратно.
Таким образом, все отчеты, имеющиеся в наших руках, полны и приведены в порядок. Профессор взял одну копию, чтобы познакомиться с ней после обеда до общей беседы, которая назначена на 9 часов. Все остальные уже прочитали; так что когда мы встретимся в кабинете, мы будем осведомлены относительно фактов и сможем обсудить план борьбы с этим ужасным и таинственным врагом.
ДНЕВНИК МИНЫ ХАРКЕР
30 сентября.
Сойдясь вечером после обеда в кабинете д-ра Сьюарда, мы бессознательно образовали что-то вроде заседания или комитета. Профессор Ван Хелзинк был председателем, его попросил о том д-р Сьюард, как только профессор вошел в комнату. Меня он посадил рядом с собой и попросил быть секретарем.
- Я могу, надеюсь, принять как основное положение, что все мы знакомы с фактами, изложенными в этих бумагах.
Мы все ответили утвердительно, и он продолжал:
- Я полагаю, в таком случае необходимо сообщить вам кое-что о том, с каким врагом нам приходится иметь дело. Потом я посвящу вас в историю жизни этого существа, которая была мною тщательно проверена. Затем мы может обсудить, как нам слезет действовать, и сообразно с этим принять меры.
Вампиры существуют на свете; некоторые из вас убедились в этом воочию. Даже если бы у нас не было собственного печального опыта, учения и свидетельства прежних времен достаточно убедительны для здравомыслящих людей. Сознаюсь, сначала я был скептиком. Увы, знай я с самого начала то, что знаю теперь, догадайся я раньше - одна драгоценная для всех нас жизнь была бы спасена на радость всем любившим ее. Но это, к сожалению, невозвратимо; и мы должны работать, чтобы не дать погибнуть другим душам, пока есть возможность их спасти. Вампир не умирает, как пчела, после