Он вскинул голову, в упор глянул на нее:
– А ты как думаешь?
Ее губы скользнули по его щеке…
– Почему ты сегодня такой?..
– Какой?
– Такой, – неопределенно буркнула она, не пытаясь объяснить своих слов, но он не стал ничего таить:
– Я боюсь, Эмеше… Я просто боюсь…
Девушка долго молчала, а потом наконец решилась.
– Может, ты передумаешь? – робко предложила она. – После этого действительно не будет пути назад…
Теперь замолчал он. Думал о чем-то своем, перебирая ее длинные черные как ночь волосы:
– Ты голодна?
Темные глаза глянули на него в упор.
– Два дня как.
А он наконец подобрал нужные слова:
– Я хочу быть с тобой, Эмеше. На этом свете и на том. В Чертогах Влюбленных и в вечной тьме. Я просто хочу быть с тобой. Всегда.
Ее губы скользнули по его шее…
Поутру Брайн проснулся с похмельной головой. Сел на кровати, тупо уставившись в пол и пытаясь собраться с мыслями…
– Как ты? – сочувственно спросила Эмеше, присаживаясь рядом.
Мужчина вскинул голову и через силу улыбнулся:
– Все в порядке.
Ни единого лучика не проникало сквозь плотно сомкнутые шторы, и в комнате царил полумрак.
Девушка зябко передернула плечами:
– Хорошо. А то я боялась… Я никогда раньше не занималась обращениями. Надо было, наверно, попросить брата, но он бы не одобрил моих действий.
– Почему?
– Он говорит, надвигается война. Говорит, на материке не любят таких, как мы. А чем больше обращенных, тем больше злобы… И вообще, он такой сноб!
– Что ты имеешь в виду? – удивленно прищурился мужчина.
Она только скривилась:
– «Высшие – это высшие, низшие – это низшие. А на тех, кто не вампир, даже не смотреть!» – и говорила она сейчас, явно повторяя чужие слова.
– У вас большая разница в возрасте? – заинтересовался Брайн.
– Сорок три года. Он старше. И вообще, мрачный он тип! Я с ним уже года полтора не общалась.
Инкуб попытался перевести разговор в другое русло:
– А как проходит обращение?
– Три глотка крови. По одному – каждую ночь. Потом захоронение. На месяц. Ты будешь спать все это время. Проснешься уже вампиром… Брайн, подумай. – Она тревожно заглянула ему в глаза. – Еще есть время отказаться. Ты сможешь даже после второй ночи сказать, что уходишь. После третьей – пути назад нет!
– Ты меня прогоняешь?
– Ты… Как ты мог такое подумать?!
– Значит, я остаюсь.
А через два года началась Ночная война.
Пожалуй, спроси кто, и рассказать, с чего началась война, Брайн бы не смог. Кажется, была какая-то провокация. А может, и не было, кто знает. Просто началась война.
А война – это всегда кровь и грязь.
Эмеше не хотела его отпускать. А он и сам не хотел идти, но когда под стены замка Тшишмен, где спряталась от боев тана иль Сангра-и-Микелта, пришло ирское войско… У Брайна не было другого выхода.
Отряд, в который попал бывший инкуб, успешно отбил атаку королевской рати. На этом можно было остановиться! Можно было вернуться к Эмеше, но Брайн не смог. О тех ночах остались даже не воспоминания – какие-то обрывки, да и, похоже, делиться ими с графом призрак не собирался. Важнее для него было показать совсем другое…
После одного из боев его отряд попал в какой-то заброшенный городок. Улицы его были пустынны, дома щерились темными пятнами заколоченных окон, и лишь в двухэтажном здании на самой окраине шевелилась жизнь. Уж что-что, а это оголодавшие вампиры чувствовали очень хорошо.
Дверь слетела с петель с одного удара. Первая волна нападающих ворвалась в холл и замерла, когда навстречу им бросилась растрепанная девушка. Одна-единственная. Больше в этой комнате не было никого.
– Пожалуйста, прошу вас, не надо! Умоляю! – Волосы ее, небрежно заправленные под косынку, растрепались, а побледневшее лицо осунулось.
Командир отряда перехватил ее, отшвырнул в сторону:
– Пшла прочь!
Кто-то из оголодавших поймал девушку, сдернул с ее головы платок…
– Пожалуйста, не троньте их! Здесь больные, раненые! Прошу вас! Я, я готова отдать свою жизнь, только не троньте их, умоляю!
– Отпустите ее! – короткий приказ услышал каждый из вампиров. И ослушаться командира не посмел никто.
Девушка замерла на месте, не пытаясь уйти. Лишь губу кусала, уставившись взглядом в пол.
– Это что, лазарет? – чуть брезгливо поинтересовался главный. Жизнь в доме была. Но особо сильно шевелиться она явно не хотела.
– Да, – обронила девушка. – Все, кто мог, уехали. Кого смогли, вывезли, а кого нет… – она не договорила, отведя взгляд, но и так было понятно.
– А ты, значит, осталась, – вкрадчиво протянул вампир.
По рядам солдат пошел ропот. Есть хотелось так, что кружилась голова. Рядом, совсем рядом была еда, а тут…
– Я не могла иначе! – Простенькое коричневое платьице. Передник, посеревший от времени. Стоптанные туфли без каблука. Страх… И упрямый взгляд серых глаз. – Я целительница! И если я могу хоть как-то облегчить их боль, я должна быть с ними! Если вам нужна кровь – убейте меня! Но не троньте их! Умоляю!
Взгляд командира скользнул по рядам вампиров.
– Рассредоточиться. Проверить здание. Никого из больных не трогать. Хоть кто-то из них пострадает – весь отряд отправится в Чертоги к Влюбленным, – он был единственным высшим среди них. А потому спорить никто не посмел.
Девушка не соврала. В доме действительно были только больные и раненые. Да и то лишь те, кто не мог покинуть своих кроватей. Те, кого бросили здесь умирать. Многие были без сознания, бредили… А за всех лекарей здесь оставалась одна целительница. Молоденькая, напуганная, но не побоявшаяся выйти навстречу отряду вампиров.
Брайн уже собирался вернуться в холл, когда сердце вдруг кольнула странная боль. И опять… И опять… Казалось, невидимый злодей раз за разом вгоняет острую иглу, стараясь поиздеваться… Вампир оглянулся по сторонам, оглядывая палату – последнюю, в которую он вошел… А взгляд вдруг прикипел к одной из кроватей.
Потому что на ней он вдруг увидел себя…
…Из города отряд вышел примерно через час. Никого не тронули. «Может, это спасет кого-то из наших», – чуть слышно обронил командир. А уже ближе к рассвету, когда отряд разместился в безопасном месте переждать день, Брайн обернулся летучей мышью и вернулся в город. Другого выхода у него не было.
Он отсутствовал в отряде четыре ночи. А когда вернулся, его никто ни о чем не спросил, хотя вампир очень боялся, что встанет вопрос о его дезертирстве. Лишь командир отвел бывшего инкуба в сторону и тихо сказал:
– Он может не проснуться через месяц. Никто никогда не пытался обратить умирающего.
…А через неделю объявили об окончании войны. Неизвестно, кто в ней проиграл. Важно другое – победителей в ней тоже не было…
Заключение мирного договора происходило дня через два после этого объявления.
Со стороны вампиров документ подписывал командир отряда, в котором состоял Брайн – вампир тогда так и не узнал, как его зовут, все обращались к этому высшему – «милорд». Король Ира, король Арталии, король Фешетеи уже подписали бумаги, и оставалось подставить подпись лишь вампирам, когда в комнату влетела крохотная летучая мышь, коснулась пола и обернулась человеком. Гонец пошатнулся, с трудом удержался на ногах и, опустившись на колено перед правителями, тихо выдохнул:
– Пять дней назад пал Тшишмен. Тана Эмеше погибла.
По рядам стоящих вампиров побежал ропот. Представители людей, замершие у противоположной стены, зашевелились, забеспокоились. Один жест, одно слово, и начнется новая бойня…
Капля чернил упала на пергамент… А потом высший размашисто расписался под договором.
Ночной ветерок что-то чуть слышно бормотал в поднебесье, перебирая листву многовековых деревьев.
Семейный склеп иль Сангра-и-Микелта был одним из первых разрушенных во время войны. Все, что от него сейчас оставалось, это несколько разбросанных то здесь, то там могильных плит. К одной из них и подошел Брайн.
Он не мог даже достойно проститься с любимой. Ее тело выбросили на солнце, и прах ее был уже давно развеян ветром.
Мужчина понимал, почему договор все-таки был подписан – вампиров оставалось слишком мало, да и замок, где оставалась Эмеше, был взят до того, как был заключен мир, но легче ему от этого не становилось.
Брайн присел на землю подле одного из надгробий – читать, кто когда-то покоился под ним, ему не хотелось, – ударом ладони по дну выбил из принесенной бутылки пробку, неспешно отхлебнул. Сладкое вино, которое он когда-то очень любил, казалось горьким. А может, это было от слез?
– Скоро взойдет солнце, – чуть слышно обронил знакомый голос. Голос того, кто подписал мирный договор.
– Я знаю.
– Ты погибнешь.
– И что с того?! – Вампир мог бы вытерпеть многое: крики, уговоры… Он уже решился и отступать не собирался. Но этот холодный, чуть равнодушный тон попросту вывел его из себя. – Я любил Эмеше, понимаете, любил! – собеседник Брайна был высшим, но сейчас вампиру было на это плевать. – Я не могу, не хочу жить без нее! Да что вы, в конце концов, понимаете…
Темнота помолчала, а затем горько усмехнулась:
– Что я понимаю? Действительно, что? – Высший присел на землю рядом, бесцеремонно отобрал у онемевшего от удивления Брайна бутылку, отхлебнул. – Она была моей сестрой… – Низший даже не знал, что на это сказать. – Через пару недель проснется твой брат. Тебе ведь есть для чего жить… Покажи ему ночь. Научи его. Он не протянет без тебя и пары часов. Научи его жить.
– А он проснется? – Это были уже отговорки. Брайн и сам это понимал не хуже тина иль Сангра-и-Микелта.
– Вот и проверь…
Моросил мелкий дождь. Фонарь со свечой давал очень мало света, но Брайну было этого достаточно.
Он уже натер лопатой кровавые мозоли на ладонях, но упрямо продолжал копать.
Она сидела прямо на земле, неподалеку. Все то же простенькое коричневое платье, всё тот же передник…