потом, что ты не верблюд.
Вовочка терпеливо ждал меня и Аню возле выхода и, честно говоря, не знай я, что он часов так с пяти сидел в этой несчастной забегаловке, черта бы с два догадался, что он пил. Хотя вру: запах спиртного все-таки чувствовался.
– Ну и где вы застряли? – мрачно поинтересовался друг, едва мы вышли на улицу. – Пошли уже отсюдова, а то щас придет к нам всем в гости пушистая северная лисичка под названием песец …
– Выяснил что-нибудь? – я не стал его дослушивать.
– По дороге расскажу, пошли.
Увы и ах, но по дороге рассказать Вовочка ничего толком не сумел. Хотя бы потому, что ничего не выяснил: Семен в вопросе внезапного появления паутины по углам квартиры оказался таким же темным, как и Владимир. А уж о том, где можно искать Влада, и слыхом не слыхивал! Ему все эти кровососущие до лампочки были.
– А зачем ты тогда с ним столько сидел? – не выдержала Аня.
Вовочка виновато опустил глаза:
– Я думал, он прикидывается, что ничего не знает … А мне вот интересно, кто расплачивался за весь этот
банкет в отдельно взятой пивнушке? Семен? Или все-таки Вовочка? Ой, да какая мне, к чертям собачьим, разница? Не из моего кармана расплачивались, ну и ладно!
– Кстати, – не успокаивался Вовочка, – вы меня кормить сегодня будете?
Не понял …
– Ты же в кафе этом …
– Сейчас я хочу есть, а в кафе я только пил!
– И до сих пор на ногах?
Вовочка пожал плечами:
– Так я ж его преимущественно спаивал …
Это только мне кажется, что разговор пошел по второму кругу?
– Так, – констатировал Вовочка, – доктору все ясно. Вы меня кормить не желаете. Ну так, может, сто грамм успокоительного для вас и – в кровать баиньки?
– А успокоительное – это что? – подозрительно поинтересовалась Анюта.
Друг только пожал плечами:
– Разумеется, медицинский спирт. Хотя тебе хватит и половины дозы … А, ладно, с Андреем поделишься. У него вон тоже глаза навыпучку, как у вареного рака. Один я – добрый, умный, спокойный и все понимающий … Хотя такого успокоительного я бы тоже выпил. За компанию.
– Тебе не хватит? – хмыкнул я. Вовочка только скривился:
– Может, это тебе хватит? И вообще, покормите ж меня, а?
– Да где ж тебя кормить? – не выдержал я.
– Где-нибудь подальше отсюда, – отрезал Вовочка. – А то щас набегут все кому не лень …
Судя по всему, «куда-нибудь подальше», по Вовочкиному мнению, означало «вниз по улице». По крайней мере, сейчас мы пошли именно так.
И вот в процессе этой самой прогулки Данешти показал всю пакостность своего характера. Одна кафешка ему не нравилась, потому как там дорого, а стало быть, денег не хватит, другая забегаловка – потому как там дешево, а стало быть, неизвестно, чем накормят, третья «наливай-ка» – потому как … ну не нравится и все!
Интересно, голод относится к состоянию аффекта?
А еще мне интересно, как он, такой привередливый, в той кафешке пьянствовал?
Вообще, если верить моим внутренним часам, время медленно, но верно подходило к десяти: на город спустилась ночь, начинали загораться фонари, на потемневших улицах яркими красками полыхали витрины, виднеющийся впереди огромный плоский экран светился всеми цветами радуги …
Я махнул рукой в сторону очередной забегаловки:
– Сюда пойдем?
– Не, – скривился Вован, – здесь …
Что именно «здесь», он не договорил, замерев с открытым ртом. Я пихнул его в бок локтем:
– В чем дело?
– Глюки растут и ширятся, – слабым голосом поведал «порядочный адвокат».
– В смысле? – не понял я.
Вместо ответа Вовочка невежливо ткнул пальцем куда-то в сторону. Мы с Аней послушно проследили за его указующим перстом. За столиком одного из многочисленных летних кафе под навесом сидели двое: белокурая девушка в легкомысленном сарафанчике и мужчина, одетый, несмотря на царившую духоту, в строгий черный костюм. Щеку мужчины пересекал застарелый шрам, из-под воротника рубашки выглядывали багровые пятна ожогов …
– Раду? – только и выдохнула Аня.
Мужчина не мог ее услышать, слишком уж далеко мы стояли, но внезапно он как по команде повернулся к нам, и я почувствовал прямой взгляд ненавидящих глаз.
– Уходим! – чуть слышно процедил Вовочка. – Отступаем на заданные позиции.
– Это куда? – осторожно поинтересовался я, не отрывая напряженного взгляда от встающего вампира.
– Прямо, прямо, прямо! А главное, подальше и побыстрее!
«Прямо, прямо и прямо» не получилось – едва мы отдалились от кафе, как Вовочка рванул куда-то в сторону, явно надеясь на то, что Раду заблудится и отстанет. Команды «рассыпаться на местности» не поступало, так что мы с Аней послушно направились вслед за ним.
Старый парк показался Вовочке наиболее подходящим для маскировки. Данешти свернул сперва куда-то направо, потом налево, потом еще, так что уже через пару минут мы трое окончательно заблудились в темных аллеях.
Ну заблудились, это, конечно, громко сказано. Выйти отсюда можно будет легко, на раз-два. Другое дело, что неизвестно, стоит ли выходить.
– Это ведь действительно Раду? – зачем-то уточнила Аня, присаживаясь на скамью.
А то, блин, непонятно, что это действительно он!
– Действительно, – печально вздохнул я, опускаясь рядом с нею. Подумав, Вовочка последовал моему примеру.
Наступившая тишина прерывалась только шелестом листвы.
– Давно не виделись, – фыркнул за нашими спинами знакомый голос с легким акцентом, не изжитым за пятьсот лет.
Сказать, что мы вскочили – значит не сказать ничего. Взлетели – вот самое точное определение. Раду стоял и, чуть прищурившись, смотрел на нас. Рядом замерла давешняя дивчина, с которой он в кафешке сидел.
– И знаешь, еще бы столько твою физиономию не видел, не огорчился бы! – вдруг заявил Вовочка.
Уж не знаю, с какого переляку его на такую наглость пробило (а вообще – пить меньше надо!), но чел Фрумосу подобное хамство не понравилось. Одним прыжком он перескочил разделяющую нас скамейку и вцепился в горло Вовочке …
Я рванулся к нему, но вампир, бросив на меня короткий взгляд, процедил:
– Ни шагу, щенок! Или я сломаю ему шею!
Я так и замер. Аня стояла, испуганно закрыв рукою рот и не отрывая тревожного взгляда от происходящего. Вовка пытался разжать стальную хватку чел Фрумоса обеими руками, но …
– Раду, прекрати! – звякнул напряженный женский голос.
Я покосился на спутницу Дракулы. Ага, так он ее и послушается! Вот прямо бросит все и побежит прекращать! Но как помочь Вовке?
Однако, к моему удивлению, вампир медленно разжал руку и отступил на шаг.
Побледневший как смерть Вовка плюхнулся на землю, хватая ртом воздух. Аня рванулась к нему:
– Как ты?!
На мгновение я ощутил легкий укол ревности – обо мне она так не беспокоится! Но потом успокоился: в конце концов, я в такие передряги и не попадаю.
– Нормально! – с трудом выдохнул друг, а потом перевел взгляд на спутницу вампира и мрачно бросил: – Девушка, скажите своему кавалеру, что ему надо пить валерьянку! Литрами. А желательно вообще ведрами!
Нить шрама на щеке Раду налилась кровью, вампир рванулся вперед, но в этот момент тонкая рука девушки легла ему на запястье:
– Не надо … – и чел Фрумос остановился.
– Аня, – не успокаивался Вовочка, медленно вставая на ноги, – учись, как надо!
У, как же мне надоел этот камикадзе!
На лице Раду заиграли желваки.
– Мы еще встретимся! – И он вместе с девушкой растаял в ночи.
Вовочка наконец перестал кашлять и хватать ртом воздух и, плюхнувшись на скамью и отдышавшись, тихо поинтересовался:
– Что это было?
Я медленно опустился на лавочку рядом с ним (ноги не держали вообще) и флегматично пожал плечами:
– Глюк?
– Ни фига себе у тебя глюки, Андрюшенька, – возмутился Вовка, потирая рукой передавленное горло. – Анины галлюцинации хоть на людей не кидаются, тихо себе лежат, зарастают пылью …
Девушка, шагнувшая было к Данешти, замерла, возмущенно уставившись на него:
– Да я … Да ты … – не подобрав в гневе подходящих слов, она плюхнулась на лавку рядом со мною и обиженно отвернулась от нас.
Я осторожно обнял ее за плечи:
– Ань, не обижайся ты на этого идиота. Стресс он так снимает, под … – я запнулся, потому что на язык просилось нечто явно нецензурное, – …подколками.
Девушка обиженно дернула плечом:
– Пусть он извинится, – в голосе явственно послышались слезы. – Я что, виновата, что это произошло?! А с Раду он сам поцапался!
К счастью, спорить Вовочка не стал, только вздохнул:
– Извини … Черт, и как я маме объясню наличие таких оригинальных синяков на шее? И ведь будут же.
– Сойдут, – отмахнулся я. – Меня больше интересует,
знает ли Влад, что Раду жив?
– Как найдем – спросим, – фыркнул Вовочка и, не дожидаясь ответа, весело продолжил: – Пошли искать?
Я тихо застонал, спрятав лицо в ладони.
Несмотря на то что на улице царит ночь, в квартире задернуты все шторы: чтоб утром не спешить … В комнате тишина, лишь чуть слышно мурлычет магнитофон – мелодия простенькая, даже скучноватая, а потому совершенно не мешает разговору.
Леля, сидящая с ногами на диване, покосилась на замершего в дверях Раду:
– Не понимаю. Что он тебе такого сказал, что ты взорвался.
– А тут и понимать нечего, –рявкнул мужчина. – Мало того что Влад сломал мне жизнь! Из-за этих … домузлар[4] все рухнуло еще раз! – Он со злостью ударил кулаком по стене. Появилась вмятина, по обоям побежала тонкая сеть морщинок-трещинок.
– И что дальше? – фыркнула девушка.
Он перевел злой взгляд на нее:
– Боишься?
–Не мели ерунды, – нервно дернула плечом она. – Если бы я тебя боялась, черта бы с два оставалась здесь.