Я попросту не нашел что ответить. Сообщить, что я уже имел счастье наблюдать за представителями данного класса членистоногих? Боюсь, ни к чему хорошему это не приведет. Хорошо, если новая истерика не начнется. Попытаться перевести разговор на другую тему? О да! Беседа о великолепной погоде на улице идеально впишется в контекст нашего общения. Так что я попросту вежливо промолчал.
Лучше бы что-нибудь ляпнул. Тишина повисла теплым одеялом, окутала комнату и … оборвалась диким грохотом на кухне. Блин …
Аня подскочила, ошарашенно уставившись на меня:
– Что это?!
То ли нехорошая квартира начинала пагубно сказываться на неокрепшем организме, то ли еще что, но мне дико хотелось огрызнуться: «Твоя кухня, ты и разбирайся», – но я только вздохнул:
– Пошли посмотрим.
Я ожидал чего угодно. Даже что вышеупомянутые пауки решили объявить реконкисту и отвоевать у Ани некогда очищенную от пыли и паутины кухню (я понимаю, что сейчас там даже плюнуть некуда, но не сомневаюсь, что случаи уничтожения паутины были). Увы, но всего-навсего несколько кружек, одиноко замерших на столе, решили, что стоять просто так скучно, и совершили массовое самоубийство, дружно спрыгнув на пол. Других версий у меня просто нет. Тем более что домашних животных у Ани не имеется, а мы были в комнате.
Веника не обнаружилось. Как, впрочем, и совка. Осколки пришлось собирать вручную. Надеюсь, никто не наступит на остатки фарфора, а то вынимать из пятки острые крошки – удовольствие ниже среднего.
К моему удивлению, Аня, вместо того чтобы помогать мне наводить хоть какое-то подобие порядка, замерла, озадаченно хлопая глазами.
– В чем дело? – наконец не выдержал я.
– Не знаю … Веник стоял под раковиной, а сейчас его нет … – растерянно протянула девушка.
– Убрала куда-то, – отмахнулся я.
– Да не трогала я его!
Я проглотил смешок. Будь здесь Вовочка, непременно поинтересовался бы, как давно Анюта «не трогала» этот самый веник. А я … Я лучше пока промолчу. И так засыпаю на ходу. Так еще и посуда эта летающая.
Осторожно обходя пятнышки плесени на линолеуме, я приблизился к холодильнику.
– Завтракать будешь?
– Что?! – Аня уставилась на меня как на идиота.
– Завтракать, говорю, будешь? Я понимаю, рано еще, но, может …
Девушка чуть слышно истерично хихикнула и плюхнулась на небольшой угловой диванчик:
– Я сейчас уже все что угодно буду … Знаешь, я так надеялась, что два года назад все закончилось, а теперь опять!
– Не повезло, – флегматично протянул я, открывая дверцу холодильника.
И совершенно зря, между прочим. Как известно, существует такой сыр … То ли бри, то ли еще как, не помню. Суть в том, что он покрыт плесенью и на вкус … ну, скажем так, слегка своеобразный.
Это я к тому рассказываю, что в холодильнике плесенью было покрыто все. Стенки поросли зеленоватым мхом, на дверце появились белесые побеги … Даже лоток куриных яиц теперь больше походил на какой-нибудь холмик.
– Есть нечего, – подытожил я, захлопывая дверцу. – Белый чай будешь?
– У меня только черный есть! – удивленно хлюпнула носом юная журналистка.
– Он тоже плесенью зарос, – хмыкнул я. – Так что будем классический белый. То бишь кипяточек без добавок. Потому как пить вредно.
– Шутишь? – догадалась Анюта.
– А есть варианты?
Варианты появились ближе часам к одиннадцати, когда в квартиру завалился Вовочка. Волосы дыбом, глаза на-выпучку, в общем, морда такая, словно он сейчас, бедный-несчастный, отбивался одновременно от всех вампиров, оборотней, ну и еще от каких-нибудь монстриков заодно. Судя по мятой-перемятой, только что не пожеванной рубашке, чудовища победили.
Первым делом профессиональный юрист плюхнулся на диван, не обращая внимания на вопиющую грязь, и, печально захлюпав носом, протянул:
– Я самый несчастный человек в мире!
У Ани мгновенно проснулся материнский инстинкт:
– Почему?
Я таких идиотских вопросов не задавал, прекрасно понимая, что тут какой-нибудь подвох.
– Ох, – вздохнул Вовочка. – Анют, может, помнишь, лет десять назад по телевизору крутили песню … Сюткин, кажется, исполнял: «Семь тысяч над землей».
– Ну?
– Так вот, Анечка, – печально провозгласил Вован. – Старость – это когда мелодию, которую ты слышал лет так в шестнадцать, начинают крутить по «Ретро-ФМ» …
Я замер, переваривая услышанное, а Вовочка меж тем времени зря не терял:
– Короче, мальчики и девочки, у меня появилась умная мысля, как нам из всего этого выбраться!
Я отмер:
– Ну?
Вовка оглянулся по сторонам, смерил взглядом увеличивающуюся на глазах паутину и предложил:
– Только давайте не здесь, а то вдруг вы прям сейчас будете правильность моих задумок проверять?
– И что? – не понял всей опасности я.
– А ничего, – огрызнулся Вовочка, – но лучше – не здесь!
Честно говоря, я подозревал, что песенкой с «Ретро-ФМ» дело не ограничивается. У Вовочки случилось что-то еще, но вот что? Спросить я не успел: Анюта задумчиво закусила губу:
– И куда пойдем?
Вовка лишь плечами пожал:
– Куда-нибудь, где немноголюдно, солнечно. – Он покосился на плавящийся от жары асфальт за окном (сквозь медленно мутнеющее окно пока еще было что-то видно) и продолжил: – И есть кондиционер. А то я, как уважающий себя вампир, просто растаю.
– Вампиры не тают! – педантично сообщила Аня. – Они в пепел превращаются.
– Ой, только не надо мне Энн Райе пересказывать! – обиделся Вовочка. – Я очень даже продвинутый! «Интервью с вампиром» до тридцатой страницы прочитал. А Стокера до пятой. Предисловия.
Я даже слова вставить не успел в их спор. Все так быстро разрешилось, что я обнаружил, что мы таки куда-то отправились, лишь после того, как все мы оказались на улице. Ох, а я и не подумал, что здесь так жарко! Градусов сорок в тени, не меньше. Вот уж точно – глобальное потепление. Это если не брать в расчет, что зимой температура падает до минус двадцати. Прибавьте к этому гололед, дикий ветер (а что вы хотите – степь!). Все прелести жизни на юге …
В любом случае, если мы с Аней старательно держались в тенечке, Вован упрямо перся вперед, не обращая внимания на такие мелочи, как солнце и возможный тепловой удар. Кажется, он даже забыл, что шествует не в гордом одиночестве.
Наконец я не выдержал:
– Вов, что случилось?
Приятель, не оборачиваясь и не останавливаясь, бросил через плечо:
– Да нет, ничего, тебе показалось!
Угу, совсем ничего. Учитывая, что Вовочка не выносит жары, – ничего не случилось!
– А если честно? – Аня замерла на месте, сняв босоножку и пытаясь вытряхнуть из нее какой-то камушек.
– Честно? Устал я как собака!
Он устал. А мне, извините, что говорить? Я всю ночь не спал! И попрошу без пошлых намеков!
– Устал, – вновь повторил Вовочка и вдруг взорвался: – Не могу уже. Дело у меня в области закончилось, кассационную жалобу уже отвез. Так судья там … Одна фамилия чего стоит! Обжоркина! И, между прочим, полностью соответствует внешнему виду: представь такой колобок на лапках, который еле в дверь пролазит – боком поворачивается, чтоб пройти. А мозгов – тоже как у Колобка! Дуб дубом! В УПК[5] ни бум-бум! Ей заявляешь ходатайство, а она на тебя смотрит пустыми рыбьими глазами и спрашивает: «Товарищ адвокат, а что вы от меня хотите?» А мнит из себя неизвестно что! А самое смешное знаешь что? Дело большое, я десять месяцев по нему ездил. Так судья не слушает его совершенно! Назначено на десять утра, приезжаем, она появляется в одиннадцать, говорит: «Знаете, свидетели не явились, откладываемся до трех!» В четыре вновь появляется, говорит, что опять свидетелей нет, откладываемся на завтра! Не умеешь организовать процесс, построить участников в ровные ряды, чтоб они являлись по расписанию, так не берись! Видеть ее уже не могу! Единственное, что хоть радует, – дело уже закончилось. Я кассационную жалобу написал, и пусть им там все на фиг отменяют!
– И где это так? – осторожно поинтересовалась Аня. Судя по всему, девушка заволновалась – сама она из области. Не дай бог такое чудо в родном городе увидеть.
Вовочка, уже повернувшийся к нам и терпеливо дожидавшийся, когда ж мы его догоним, скривился:
– В «небольшом городке, столице донского казачества»! – судя по противному голосу, друг цитировал строчки из какого-то рекламного буклета.
Более точного наименования я так от него и не добился.
Минут через десять после блуждания по раскаленному пеклу, в просторечии именуемому «родной город», мы наконец заглянули в какую-то кафешку.
– Я есть хочу! – печальным шепотом сообщила Аня, не отрывая голодного взгляда от меню.
– Так в чем проблема? – Я постарался, чтобы голос звучал бодро и уверенно. Надеюсь, денег расплатиться хватит. В конце концов, не будет же Анюта заказывать ананасы в шампанском? А на второе, компот и сладкое на одного человека, думаю, наскребу. В конце концов, это же не ресторан пять звездочек! Да и Вовка, наверно, на растерзание официантам меня не оставит.
Надеюсь, мои терзания на лице крупными буквами написаны не были. А то представляю …
К моей радости цены оказались совсем не поднебесные: удалось заказать перекусить не только для Ани, но и для себя. Слава богу, а то на одном «белом чае» я долго не протяну.
На некоторое время за нашим столиком воцарилась мертвая тишина – даже Вован не остался в стороне: заказал кружку кофе. Наконец утолив первый голод, я осторожно поинтересовался:
– Так что у тебя за идея возникла?
Господин Данешти был как всегда в своем репертуаре:
– Идея проста, как все гениальное! – а глаза горят, как у сумасшедшего … – Помнишь, мы в замке были? Ну там, где все потерянное? Как в стране невыученных уроков?
– Ну помню, – начал я, но Аня меня тут же перебила:
– В каком замке?