Замещение пространства (или как они там это называли?) в действии …
– Ну что? – задумчиво поинтересовалась Аня. – Теперь еще кроме Влада будем Семена искать?
Вовочка хихикнул:
– А может, тогда сразу бюро находок организуем? Объявления разместим: «У вас пропал любимый оборотень? А может, вы ищете потерявшегося вампира? Или куда-то запропастился зомби, с которым вы играли еще в детстве? Обращайтесь к нам!» Чей телефон дадим? Анют, твой?
Девушка вместо ответа только нервно плечом дернула: кажется, организовывать подобную компанию ей совершенно не хотелось.
И я ее, кстати, очень хорошо понимаю …
Вот только Вовочку было уже не остановить:
– Ань, ну я бы свой номер оставил, но мне как адвокату бизнесом заниматься нельзя. Писать можно, а вот деньги зарабатывать … О, кстати, к слову о писанине! Ань, ты ж у нас журналистка? Хочешь, дам великолепную тему для статьи?
– Давай! – заинтригованно вскинула голову девушка.
И даже я невольно заинтересовался. Чтобы Вовочка предложил тему для статьи? Учитывая его недавние высказывания о журналистах?
А в глазах Вована пылал неземной азарт.
– Значит, так. Помнишь, я вам про дело в «столице донского казачества» недавно рассказывал? – Кажется, его оно сильно задело – за день второй раз вспоминать …
– Ну?
– Лирическое отступление, – флегматично начал Вован. – Дело, как я говорил, слушалось почти год. До этого практически год шло следствие. Участвовало по делу семнадцать человек. И вот среди них – муж с женой … Надо сказать, что с первого дня, как началось следствие, все подозреваемые были заключены под стражу.
– Арестованы? – не поняла Аня.
– Арест – это совсем другое, – отмахнулся Вовочка. – Короче, в СИЗО их посадили. Так вот, эта женщина беременна. От мужа. Восьмой месяц. Ой …
Размеру Аниных глаз могла обзавидоваться сова:
– Э …это как? Их вместе держали?!
– Ты что! – возмутился Вован. – Как можно?! Это же серьезное учреждение! Мальчики отдельно, девочки отдельно! А из-за того, что они оба сидят, им даже свиданий не дают. Друг с другом же нельзя … только с теми, кто на свободе.
– Тогда как?! – взвыла потрясенная Аня.
– Судью Обжоркину тоже заинтересовал этот вопрос, и она написала кляузу в СИЗО, где они содержатся, с требованием выяснить, как это могло произойти.
– Ой, – это уже Анюта.
– Ага. С подсудимых взяли объяснения, и они написали … Теперь второе лирическое отступление. Даже два. Первое – когда отвечаешь судье, надо вставать. И второе – когда дело слушается, подсудимые находятся в небольшой клетке – метра три на метр где-то … Мест на всех не хватает, жена сидела на коленях у мужа …
Новое Анино ойканье.
– Короче, – торжественно провозгласил Вовочка. – Она забеременела во время процесса: сели – встали, сели – встали, сели – встали … И вот итог …
Аня тихо захихикала, прикрывая ладонью рот … Честно говоря, я тоже с трудом сдержался.
– Но не в этом соль! – продолжил Данешти. – Судья после этого высадила беременную за пределы клетки – предохраняется, – и через каждые пятнадцать минут верещит: «Приставы, следите, чтоб никто ни у кого на коленях не сидел! Я все вижу!» А перед началом процесса торжественно заявляет: «Приставы, проследите, чтоб все нормально сидели, иначе я сама к ним зайду, нормально рассажу!»
Теперь уже Аня вообще не смогла сдержать хохота:
– Бедные люди!
– Меня пожалей! – вздохнул Вовочка. – Я практически каждый день на это любовался!
– Жалею, – хмыкнула девушка. Правда, особого сочувствия в ее голосе я почему-то не заметил.
– А статью напишешь? – не успокаивался товарищ адвокат. – Народ должен знать своих героев, а судья 06-жоркина должна быть увековечена в средствах массовой информации.
– Напишу, напишу, – отмахнулась Анюта, но, по-моему, ее мысли вновь были заняты другим. Так, впрочем, и оказалось. – Может, все-таки займемся делом? – наконец поинтересовалась она. – У меня подозрение, если и дальше так сидеть, то бюро все-таки придется открывать. К нам действительно все подряд обращаться будут!
Как бы то ни было, но доесть мы уже успели, а раз так …
Расплатившись за обед, мы медленно пошли по улицам летнего города. Вовочка все порывался побежать вперед: мол, жара такая, он теперь, бедненький, запарится … А так быстро найдем местечко с кондиционером, и сразу же все великолепно будет. Я вот только не понимаю, на фига мы из кафешки ушли? Там жарко не было …
Ни к чему хорошему мои раздумья не привели: Вовочка, сейчас игравший роль провожатого (интересно, у него Сусаниных в роду не было?), завел нас в какой-то свободный дворик, уселся на лавочку, как ни странно, не обставленную пустыми пивными бутылками, и радостно сообщил:
– Начинай! Теперь твоя очередь.
– Моя очередь на что? – осторожно поинтересовался я, подозревая какой-нибудь подвох.
– На отодвигание шторки в подпространство! Я подавился воздухом.
– Давай-давай! Не отлынивай! – не успокаивался Вован. – Я уже раз попробовал и не алё. Так что теперь твоя очередь. Ане не предлагаю, она курс ускоренного вампиризма путем испития чужой крови не проходила, а ты давай работай.
Честно говоря, экспериментировать мне не хотелось: в глубине души змеилось нездоровое подозрение, что у меня таки может все получиться, и тогда … Что «тогда» – я пока не определил, но это ничего не меняло.
Вовочка успокаиваться не собирался. Под его грозным взглядом мне хотелось стушеваться и заныкаться куда-нибудь подальше. Интересно, в своих процессах он так же работает? Тогда с таким адвокатом прокурор не нужен!
Устав отбиваться чуть ли не руками и ногами, я не выдержал: взмахнул рукой и радостно сообщил:
– Видишь? Ничего не … – на миг мир подернулся сероватой пеленой. Под пальцами чуть слышно хрустнула накрахмаленная ткань, мир пошел складками … На несколько секунд мне показалось, что я увидел небольшую верандочку. За столом, застеленным белоснежной скатертью, перешептывались двое: огненно-рыжий насмешливый парень и хрупкая черноволосая девушка. В какое-то мгновение я отчетливо увидел острые рога, венчающие головы собеседников … А потом все пропало. И складочки, и веранда, и странная парочка …
Повторить опыт не удалось.
Через полчаса моих неудачных попыток Вован наконец успокоился:
– Хреновый из тебя колдун, Андрюшенька.
– Не выражайся, а? – поморщился я. Данешти обиделся:
– Лингвист называется! Хрен – это, между прочим, растение такое! А вовсе не то, что ты подумал.
Мне ничего не оставалось, кроме как возмутиться:
– Ты еще повелительное наклонение от глагола «хо-вать» и название двадцать третьей буквы в кириллическом алфавите вспомни!
– Озвучишь? – тут же заинтересовался Владимир.
Я покосился на Аню и поспешно перевел разговор в другое русло:
– Давай в другой раз. – Нужно было предложить что-то новое, и я ляпнул первое, что пришло в голову: – О Танаисе тебе рассказать?
– В смысле? – не понял Вовочка.
– В прямом! Вот чей это город?
– Греческий …
– Сам ты грек! С какого это переляку?
Судя по всему, Вовка честно попытался вспомнить, с какого … Но тут ему на выручку пришла Аня:
– С самого обычного! Монеты там находят греческие, кувшины разбитые – греческие, значит, и город – греческая колония.
Я скептически прищурился:
– Греческий, значит … А ты представь на мгновение, что наш город внезапно … ну, например, лавой засыпало. Ну не сейчас, сейчас все нормально, а в году так девяносто пятом. Откапывают археологи все эти здания лет так через пятьсот, и что они видят? Названия на магазинах на английском, вещи – китайские, а деньги вообще американские у каждого позаныканы. И чья мы тогда колония?
– А …Э … – Аня потеряла дар речи.
Вовка, кажется, тоже. А я … Как говорится, «Остапа понесло»:
– Поехали дальше. Вот чему нас учит история? Была в этих краях дикая степь. Дикая, аж дальше некуда, чуть шакалы по ней не шастали. И ни души вокруг. А потом вдруг раз – пятнадцатый век, от Ивана Грозного крестьяне толпами побежали, и все сюда, и сразу казаками стали! Да не просто какими-то там беглецами. Они все сабли-шашки похватали и таких людей туркам поотвесили! А сами только вчера от сохи да от лопаты! – Вовка и ответить ничего не успел, как я продолжил: – Следующее. Александра Македонского знаете?
Вовка покосился на Аню и послушно кивнул:
– Знаем.
– Тогда объясните мне, почему он выучил греческий в двадцать с лишним лет, а завоевывать мир полез по каким-то горам, вместо того чтобы спокойненько по голой-то да безлюдной степи шуровать вперед? Объясняю на пальцах. Я лет в пятнадцать читал записки какого-то александровского полководца, и тот ясно рассказывает, как они в степь зашли, направляясь мир захватывать, и как их оттуда местные жители в хвост и в гриву погнали. Вот и пришлось бедному Сашеньке по горам прыгать!
Судя по удивленным Вовочкиным глазам, подобной трактовки событий он не слышал. Анюта, кажется, тоже. А добил я их коронным:
– И вообще, Сейчас у нас новый микрорайон строится. Там, где Ливенцовское городище. И на раскопках этого городища такое находят … Там толщина стен – до пяти метров. А сам городок датируется пятнадцатым веком до нашей эры. Это, извините, когда в Египте всякие Тутмосы правили. Вот так-то, господин грек.
– Я не грек, – обиделся товарищ Данешти. – Я донской казак.
Честно говоря, у меня на языке крутилось, что с такой фамилией он если и казак, то только палестинский. Сдержался я с трудом.
Разговор завял так же неожиданно, как и начался: выловить Цепеша мы так и не смогли, бегать сейчас искать Семена – бессмысленно. Когда не знаешь, куда он мог пойти … Нет, конечно, можно пройти к той кафешке, где Вовочка с этим волкодлаком квасил. Боюсь только, особо это не поможет.
Пока я размышлял, что же делать дальше, Аня вдруг ойкнула и принялась рыться в своей сумочке, явно что-то разыскивая. И чем дольше она в этой сумке копалась, тем бледнее становилось лицо девушки.