Я сжала зубы и зажмурилась. Ненависть — жгучая, безумная — начала подниматься изнутри, подстегиваемая старыми обидами и ранами. Пальцы сжались в кулаки, но ладони вдруг пронзило острой болью. Как в тумане, который начал обволакивать мой разум, я увидела, что мои ногти удлинились, превратившись в некоторое подобие когтей, сейчас впившихся в мою собственную плоть.
Запах крови начал будоражить что-то скрытое внутри меня. Я перевела взгляд на своих обидчиков, и изнутри поперла жажда. Жажда наказать, отомстить, уничтожить, а потом… испить их крови! И чтобы она текла по моему подбородку целыми струями. Чтобы мне чувствовать их жизнь на своих губах и наслаждаться их ужасом и агонией…
Что-то в разуме тревожно вздрогнуло, взывая к ускользающему благоразумию, но меня уже затопило волной жгучего нетерпения.
Я медленно поднялась на ноги, смотря на обидчиков исподлобья, и губы начали расползаться в торжествующей усмешке. Вдруг на верхней челюсти что-то болезненно прострелило, и я ощутила, как медленно удлиняются мои зубы-резцы…
Боль мгновенно прошла, а жажды убивать только прибавилось.
Что ж! Наконец-то наступил мой час торжества!..
***
Джонас
— Джонас! — окрик Вилли — моего одногруппника — остановил меня.
Я обернулся, а парень, выглядевший почему-то взволнованным, почти бегом поравнялся со мной.
— Да? — удивился я. Обычно мы с Вилли особо не общались. Его у нас недолюбливали. За мягкотелость, за чрезмерную осторожность, хотя он считался перспективным магом.
— Твой сосед… — с ходу выдохнул он, а я напрягся. — Он во дворе… а его догнали наши и…
Я не дослушал. Все понял мгновенно и рванул на лестницу, едва не сбив с ног группу первокурсников.
До этого я находился в ужасном расположении духа. Ссора с Селием просто вывела меня из себя. Он наговорил мне кучу непонятного бреда. Я ответил ему тем же… Было так противно на душе, ведь я на самом деле не думал о нем так плохо. Просто, когда он начал обвинять меня в неразборчивых любовных связях, я так раздражился, что захотел уязвить его в ответ. Уязвил. Обидел. А он, стервец, просто ушел, хлопнув дверью. Как обиженная девчонка, честное слово!
Я весь вскипел от возмущения, прокричал ему вдогонку, что он может катиться на все четыре стороны, но уже через пять минут после его ухода пошел его искать.
Оказалось, что его вызвал Глава.
Меня это обеспокоило, но не сильно: наверняка, какие-то маловажные вопросы обсуждают.
Я начал слоняться по Академии бесцельно, где меня и нашел Вилли.
А вот теперь вижу, что я беспечно оставил этого малолетнего идиота одного, и он уже успел влипнуть в неприятности.
Во дворе действительно собралась целая толпа.
Мне пришлось бегом ломануться в их сторону, расталкивая окружающих.
Представшая перед глазами картина мгновенно привела меня в ярость.
Селий лежал на земле чуть поодаль, а его вещи были разбросаны по брусчатке, как бесполезный хлам. Окружающие откровенно насмехались над ним, унижая его происхождение и бедность, и мне мгновенно снесло крышу.
Нет, я не стал бросаться в драку. Пока.
Вместо этого молча присел и начал собирать вещи обратно в котомку.
Разговоры тотчас же стихли.
— Эй, Джонас! — наконец выкрикнул Свон Айлинн — мой однокурсник, задиристый и высокомерный отпрыск одного маркиза. — Зря ты покрываешь это ничтожество! Он ведь обманом поступил в Академию — документы свои подделал! Если ты будешь защищать его, то бросишь тень на достоинство нашего круга и Его Величества Короля Леонарда в частности!
Я слушал каждое слово. Молча. А потом молча поднялся, также молча подошел к Свону и хорошенько врезал ему по лицу.
Он не ожидал от меня такого и беспомощно упал на землю, держась за разбитый окровавленный нос.
Окружающие ахнули.
Свон хотел что-то возмущенно крикнуть, но не смог: кровь хлестала, как из ведра, поэтому его дружки подхватили его под руки и потащили в Академию.
Виоль, которая тоже была здесь, после моего удара прожгла меня таким ненавистным взглядом, что, если бы могла им убивать, от меня уже ничего бы не осталось.
Я закончил собирать вещи и стремительно развернулся к Селию.
Он уже поднялся на ноги, слегка пошатываясь, но… его странный взгляд меня насторожил.
Кулаки судорожно сжаты и даже окровавлены, глаза наполнены ненавистью.
Какое-то нехорошее предчувствие заставило меня покрыться мурашками.
Толпа начала расходиться, я подскочил к мальчишке, схватил его за локоть и стремительно потащил прочь.
Сердце колотилось, как сумасшедшее, дыхание срывалось. Я дико напрягся, решая, куда же нам сейчас спрятаться, пока я… не разберусь, что с ним такое.
Бросил на него взгляд: Селий выглядел отрешенным и не совсем адекватным. Нет, в таком виде тащить его через всю Академию никак нельзя.
И тогда я свернул к конюшням.
В Академии держали пару десятков собственных лошадей, которых использовали для тренировок, и я знал, что там есть парочка пустующих помещений, в которых можно было уединиться при случае без особого риска быть быстро найденными. Раньше мы с ребятами частенько собирались здесь для разборок, за которые не хотели схлопотать от Хранителей.
Миновав стойла с лошадьми (а они почему-то с ужасом от нас шарахнулись), мы с Селием вошли в полутёмную комнатушку, заполненную сеном.
Я бросил его котомку в стог и развернулся к мальчишке.
Он смотрел куда-то в сторону, продолжая судорожно сжимать кулаки. Лицо необычайно бледное, дышит тяжело, рвано…
Мое сердце сжалось. Гнев на обидчиков снова зашевелился внутри, но… я заставил себя успокоиться. Сейчас надо разобраться, что с Селием. Может, его нужно к лекарю?
Я схватил его за плечи и осторожно тряхнул, заставляя посмотреть на себя.
Он поднял на меня опустошенные глаза, и вдруг… я понял, что они отчетливо изменили цвет. По моей спине прошелся даже некий холодок страха, когда я увидел поалевшую радужку и неестественно расширенные зрачки.
Селий несколько мгновений смотрел на меня безучастно, но потом вдруг оживился, распахнул глаза шире и… с какой-то нечеловеческой силой толкнул меня прямо в стог.
Не успел я ничего сообразить, как оказался прижат его телом к траве, а бледное лицо с горящими красными глазами склонилось прямо надо мной.
— Зачем ты это сделал, Джонас? — прошептал он странным хриплым голосом. — Зачем увел меня от них? Они должны были поплатиться за то, что унизили меня!
Я слушал мальчишку и почти не узнавал его. На его лице проскальзывала столь неприсущая ему дерзость, в жутких вампирских глазах горела непонятная и пугающая жажда.
— Я отомстил за тебя, — ответил я таким же приглушенным шепотом. — Хорошенько врезал главному из них, так что… можешь не волноваться…
Я следил за его выражением лица и… немного трепетал. От Селия исходила опасность, вокруг отчетливо витала концентрированная магия, немного напоминающая темную, но все-таки отличающаяся от неё.
Селий оскалился, и мои глаза расширились от настороженного удивления: у него отчетливо проступили отросшие резцы — острые, словно у зверя. Мне стало откровенно не по себе…
Если бы я по-прежнему был Джонасом Лиррэем, охотившимся за вампирами, то сейчас несомненно уже бы боролся с этим существом изо всех сил, желая если не убить его, то хотя бы обезвредить.
Но… я изменился.
Сильно изменился.
И в данной ситуации бороться я точно не хотел.
А думать о том, что я околдован и сошел с ума, я просто не собирался.
По-моему… я уже смирился с этим. С его колдовством.
Пропащий Джонас…
Селий вдруг резко наклонился и уткнулся носом мне в шею.
Все мое тело напряглось, и я все-таки попытался оттолкнуть его от себя, но меня парализовали его последующие слова:
— Ты такой сладкий, мой Джонас! Такой соблазнительно-сладкий!!! Твой запах сводит меня с ума…
Я почувствовал поцелуй под ухом, и все внутри безумно затрепетало.
«Он же сейчас вонзится тебе в шею и просто убьет!!» — вопило благоразумие, но… я его не слушал. Я словно действительно был околдован и испытывал от этой опасной близости будоражащее возбуждение.
Селий снова приподнялся надо мной и посмотрел на меня с упоительно-торжествующей улыбкой. Потом приподнял руку и окровавленными пальцами провел по моей щеке. С изумлением я ощутил самые настоящие когти, аккуратно царапнувшие мне кожу.
— Я чувствую, что тебе это нравится, Джонас… — прошептал вампир, торжествующе улыбаясь, и его красные глаза победно блеснули. — Тебе нравятся мои прикосновения, ведь так? Знаешь, я иногда вижу тебя во сне, правда… там у тебя немного другие уши. Но ты там не менее сладкий, чем сейчас! И знаешь что: в этих снах ты даешь мне свою кровь! Правда, я там мужчина и не могу тебя целовать, но… наша близость не менее волнительна…
Я слушал его мурлычущие откровения и понимал, что он безумен. Словно передо мной вовсе не Селий — испуганный робкий мальчишка с огромными зелеными глазами, наполненными болью, а существо из другого мира — хитрое, бесстрашное, упивающееся своей силой и возможностями…
Настоящий вампир!!!
Но я по-прежнему ни каплю его не боюсь!
Мне — безумному — действительно нравится даже то, что он делает сейчас…
Где-то на краю разума я также отметил, что Селий сделал странную оговорку, сказав, что во снах он мужчина, а здесь, получается, нет? Или это просто какая-то игра слов?
— Ты дашь мне свою кровь? — пробормотал мальчишка, снова опускаясь к моей шее. — Я как раз очень голоден…
Честно, к такому я все-таки не был готов, поэтому напрягся и с немалым усилием оттолкнул его от себя. За пару мгновений мы поменялись местами, и теперь уже я нависал над ним, прижимая его тщедушное тело к сушеной траве.
— Думаю, тебе нужно прийти в себя, Селий… — пробормотал я, смотря в горящие красные глаза.
Мальчишка снова улыбнулся.
— Хорошо, не кровь, так поцелуй… — прошептал он, искушающе смотря на меня из-под длинных ресниц. Ужимки, как у девчонки! — Ты ведь не оставишь меня голодным, милосердный Джонас??? Мне предстоит слишком долгий путь, и без твоей энергии я ни