— Не могу поверить, что ты такой взрослый, — проговорила я, глядя в его молодое лицо.
— Ты хочешь сказать — такой старый. — Его губы дрогнули.
— Такой опытный. — Я коснулась поцелуем его щеки. — Такой умный. Такой сильный. — По одному поцелую в краешек глаз и висок на каждую характеристику. — Такой…
— Достаточно. — Вацлав обхватил меня за талию и наклонился так близко, что я увидела карие крапинки в его льдисто-серых глазах. — И что же нашла во мне ты, такая юная… — Он вернул мне поцелуй в щеку. — Такая нежная. — Поцелуй в ресницы. — Такая чуткая. — Поцелуй в мочку уха. — Такая…
— Подожди. — Я отстранилась, и Вацлав с неохотой отпустил меня. — Я все-таки хочу посмотреть, как ты живешь.
— Чувствуй себя как дома. Если понадоблюсь, я на диване.
Вацлав уселся на диван с таким видом, как будто занял место в зрительном зале. А я, поправив растрепавшиеся волосы, огляделась вокруг. Гостиная выглядела довольно просто и современно: ни помпезных ваз и колонн в классическом стиле, как в квартире у Аристарха, ни новомодных хайтековских деталей, как в холостяцкой берлоге Криса. Светлые стены, подвесной потолок со встроенной подсветкой, паркетная доска на полу. Напротив дивана был домашний кинотеатр с плазменным экраном во всю стену и высокими колонками, рядом — стойка с дисками и журнальный столик из стекла, на котором лежали выключенный ноутбук и раскрытый посередине журнал «Авторевю».
— Живешь по-королевски, — оценила я, подходя к стойке с дисками. — Ты что, тайный олигарх?
Квартира не моя, хотя выбирал ее я сам. Это собственность Клуба.
В подборке дивиди преобладали старые черно-белые голливудские и французские фильмы на языке оригинала — «Человек с оружием», «Мальтийский сокол», «Любовь после полудня», «Иметь или не иметь». Названия были мне сплошь незнакомы за исключением «Завтрака у Тиффани». А я-то ожидала увидеть новомодные боевики вроде «Матрицы» и «Бойцовского клуба» или леденящие душу триллеры в духе «Семи» и «Молчания ягнят»!
— Я совсем тебя не знаю, — медленно проговорила я, оборачиваясь к Вацлаву.
— Ты о фильмах? — Он усмехнулся. — Вот и еще одно подтверждение того, что я слишком стар для тебя.
— Это, конечно, неисправимо. — Я наморщила лоб. — Но двадцатикратный просмотр «Блондинки в законе» и «Дьявол носит Прада» сделает тебя намного ближе ко мне.
На вкус и бренд, как говорится, товарищей нет, но Вацлав мог бы и постараться разделить мои увлечения.
— Пощады! — взмолился он, но я уже отвернулась к этажерке.
А вот и диск с фильмом «Полдень» — Вацлав говорил, что это его любимый. Я с любопытством вытащила пластиковый бокс. На черно-белой обложке мужчина в шляпе, со значком шерифа и кобурой на поясе шел по пустому, залитому солнцем городу. Похоже, это какой-то старинный вестерн.
Я не успела толком рассмотреть диск, как Вацлав оказался рядом со мной.
— Иди ко мне. — Он притянул меня к себе и поцеловал. Долго. Нежно. Ласково. Не так неистово и по-мужски грубо, как прежде. Словно со мной он начинал оттаивать сердцем. Словно он и в самом деле начинал меня…
— Ой! — Захотев обнять Вацлава, я выронила диск, и он глухо ударился об пол.
Вацлав с неохотой отстранился и наклонился, чтобы поднять коробку. А прямо за его спиной, у окон, по-прежнему закрытых жалюзи, я увидела нечто, прежде не замеченное мной. Там на этажерке в горшке зеленело одинокое растение, в котором я, в изумлении подойдя ближе, узнала… крапиву.
— А это что такое?
Вацлав в ту же секунду оказался рядом.
— Крапива. — В его голосе прозвучало волнение.
— Зачем ты выращиваешь ее? — изумилась я.
— Это одна из старинных традиций, — пояснил он. — Когда вампир впервые покидает свой родной город, он берет с собой мешочек с землей. А приехав на новое место, насыпает эту землю в горшок и начинает ее поливать, ожидая, что семена, которые в ней содержатся, дадут всходы. У кого-то вырастает цветок, у кого-то — трава, у меня, — он горько усмехнулся, — выросла крапива.
От его истории у меня на глазах выступили слезы. Как же он был одинок все эти годы, если по всему миру таскал с собой горшок с крапивой!
— Ты возил ее с собой по всему миру? — дрогнувшим голосом спросила я. — Сколько же ей лет? Двести?
— Это уже не та крапива. Да и пересекать границы с растением теперь непросто. Но я беру с собой семена и землю. И, приезжая на новое место, высаживаю семечко в горшок. Глупость, правда?
Я молча покачала головой, в очередной раз подумав, что я совсем не знаю Вацлава и что мне предстоит сделать еще много ошеломительных открытий. Задумавшись, я протянула руку к крапиве.
— Осторожно! — Вацлав перехватил мое запястье, но было уже поздно: крапива обожгла пальцы.
— Ай!
Я отдернула руку. Вацлав, продолжая держать пальцы на моем пульсе, развернул мою ладонь и поцелуями погасил начинающий разгораться огонь.
— Хочешь, я ее сейчас же выброшу? — Он виновато взглянул на меня.
— Не вздумай! Буду теперь за ней ухаживать, — слабо улыбнулась я. — Кстати, ты ее когда поливал последний раз, изверг? Выглядит она неважно.
— Так меня сколько дома не было, — ответил в свое оправдание он.
— Мог бы отдать ключи консьержке, — сказала я.
— И попросить поливать крапиву? — Он картинно поднял бровь.
Я рассмеялась.
— Удивляюсь, как она вообще не засохла, — заметила я.
— Есть один секрет.
Вацлав прокусил палец до крови и, не успела я ахнуть от изумления, как он сцедил несколько алых капель в горшок. Земля впитала кровь, как голодный вампир.
— Ты поливаешь ее кровью? — потрясенно спросила я.
— Изредка. Или когда уезжаю надолго.
— А крапива теперь тоже вампир? — опасливо уточнила я.
— Ты начиталась сербских легенд о тыквах-вампирах? — усмехнулся он.
— Что за легенды? — Во мне проснулось любопытство.
— Считается, что тыквы и арбузы, на которые в полнолуние падает лунный свет, становятся вампирами, — зловещим тоном проговорил Вацлав. — А в качестве доказательства указывают на прожилки в их мякоти. Они похожи на кровеносные сосуды.
— Уже боюсь! — хихикнула я.
— А за мою крапиву не переживай. В полнолуние я переставляю ее в коридор, от греха подальше. А капелька крови, которую я время от времени ей даю, всего лишь удобрение. В сельском хозяйстве кровь животных издавна используют в этом качестве. Кровь — это жизнь. Даже консьержка как-то обмолвилась, что поливает цветы в холле водой, которой ополаскивает свежее мясо, и они растут особенно пышно.
— И что, подходит любая кровь? — уточнила я. Надо будет сказать бабушке Лизе, у нее дома целая оранжерея фиалок. А вот у меня растения долго не живут, сразу чахнут. Хотите избавиться от ненавистного кактуса — просто отдайте его мне.
— Лучше всего красная, говяжья.
— А вампирская?
— Она очень концентрированная и поэтому незаменима, когда уезжаешь из дома надолго.
— Спасибо, — пробормотала я, — буду знать…
Кажется, у кактусов, которые попадут в мои руки, появился шанс на выживание.
— Ну что, все посмотрела?
— Осталась кухня.
Я отодвинула Вацлава в сторону и направилась к барной стойке, отделяющей жилую часть гостиной от зоны кухни. Судя по идеальному состоянию кухонного гарнитура в классическом стиле и первозданной чистоте встроенной стекло-керамической плиты, они по назначению использовались раза три, не больше. Можно хоть сейчас для каталога снимать в качестве новой мебели и техники. Более обжитым выглядел холодильник, серебристая поверхность которого утратила изначальный блеск. На дверце не было ни одного магнитика, который хозяин привез бы из путешествий или получил бы в подарок от друзей. Движимая любопытством, я заглянула внутрь. Мясная нарезка, яйца, помидоры, початая бутыль коньяка. Ни одной бутылочки или пластикового пакета с донорской кровью. Вацлав не признавал их, предпочитая утолять жажду по старинке. Впрочем, с его работой он всегда будет сыт…
— Проголодалась? — Вопрос Вацлава застал меня врасплох.
— Да вообще-то чего-нибудь перекусила бы, — сказала я, чтобы как-то объяснить свой интерес к содержимому холодильника.
— Обычно я не ужинаю дома, — признался Вацлав.
— Да я уже заметила.
— Приготовить тебе омлет или доедем до ресторана?
— Ты умеешь готовить омлет? — Я округлила глаза. — Ты не перестаешь меня удивлять!
— Так что, удивить тебя?
— Попробуй!
Пока Вацлав колдовал у плиты, я прошлась вдоль кухни и на открытой полке, где обычно ставят банки со специями и чаем, заметила одинокую фигурку собачки. Игрушечный песик, опустившись на передние лапы, склонил голову, словно в ожидании угощения. Глядя на его забавную мордашку, я невольно улыбнулась и взяла статуэтку в руки. Как только она здесь оказалась?
— Откуда она у тебя? — Я повернулась к Вацлаву.
Он замер у плиты с лопаткой в руках и в замешательстве уставился на игрушку. А меня бросило в дрожь при мысли, что собачка могла быть чьим-то романтическим подарком. Ведь с кем-то Вацлав встречался в Москве до меня. Кому-то приготовил подарок в новогоднюю ночь — я видела уголок блестящей коробки в кармане его куртки.
— Это твое, — медленно произнес он.
Я непонимающе сдвинула брови:
— Что?
— Я купил его тебе на Новый год. Но не решился подарить.
— Но почему? — в растерянности спросила я. Значит, тот подарок был для меня? Значит, никакой соперницы, которую я себе придумала, не было?
— Потому что Аристарх опередил меня и преподнес тебе серьги с сапфирами, — угрюмо сказал Вацлав. — Мой подарок показался мне глупым и жалким.
— Сам ты глупый, — пробормотала я и погладила игрушечного песика по голове. — Все наши богатства — прах и пепел, они бессильны доставить нам то, ради чего стоит жить.
Вацлав с удивлением взглянул на меня.
— Это Экзюпери, — озвучила я авторство цитаты.
В детстве бабушка часто читала мне «Маленького принца»: как выяснилось недавно — это была не только ее л