– Я могу показать вам, как она пишет. В книге учета есть ее заметки. – Я посмотрела на кассовую стойку, где собиралась составить заказ. – Погодите, а где книга?
Констебль посмотрела на детектива, а затем – на меня.
– Пропала книга учета?
– Это толстая книга в кожаном переплете, размером где-то с альбом для фотографий. Мы заносим в нее товары, которые нужно заказать, а затем, когда набирается достаточное количество, я формирую один большой запрос для поставщика. Этим я и собиралась сегодня заняться. Книга лежала у кассы.
– Там ничего нет.
– Но она должна там быть!
Усилием воли я встала на ноги и подошла к кассовой стойке. Однако никакой книги там действительно не обнаружилось. Констебль осмотрела полки под кассой и пол, а после покачала головой.
– Пропала! – воскликнула я.
– И зачем кому-то ваша книга учета? – спросил Иэн.
Я посмотрела на Рейфа. Большая, старая на вид книга в кожаном переплете. Может, кто-то спутал ее с гримуаром? Неужели этот человек готов убивать, чтобы заполучить его?
– Мне не нужна скорая! – настаивала я, хотя фельдшеры уже прибыли.
Иэн взглянул мне в лицо:
– Вас оглушили. Никто не знает, сколько вы пробыли без сознания. Высока вероятность, что у вас сотрясение мозга – или что похуже. Возражения не принимаются. Вас осмотрят врачи, а мы пока начнем расследование.
В том, что тебе задают вопросы сразу, как ты приходишь в себя, есть одна проблема: ты говоришь то, о чем позже пожалеешь.
– У меня только голова болит! – настаивала я.
Детектив посмотрел на взломанную дверь.
– Вам есть у кого переночевать, пока дверь не починят?
Или, еще лучше, пока не найдут того, кто убил Розмари и врезал мне по голове! Я никогда так не тосковала по дому.
– Я не знаю никого в Оксфорде. Наверное, можно попроситься к соседям, но я не хочу пугать сестер Уотт.
Рейф, явно подслушавший разговор, подошел ближе.
– Пока Люси в больнице, я позабочусь о починке двери. И прослежу, чтобы магазин охраняли.
Мужчины посмотрели друг на друга – казалось, каждый выпрямился в полный рост.
– И кто же будет его охранять? – спросил Иэн.
– Лично я, – ответил Рейф.
Они вновь переглянулись. Они будто одновременно недолюбливали и уважали друг друга, однако я никогда не понимала, как общаются между собой мужчины. Молчаливое противоборство продолжалось еще мгновение, затем детектив кивнул.
Вечером я уже сидела на диване в бывшей гостиной бабушки – наверное, теперь я могла называть эту комнату своей. Меня отпустили после нескольких обследований. Результаты оказались неплохими: у меня болела голова, на затылке образовалась крупная шишка, но никакого сотрясения или серьезной травмы не было. Если не считать моего настроения. Я страшно злилась. Как же мне все надоело! Сначала какой-то тип (может, и не один) вломился в магазин и убил мою бедную бабушку, потом – ассистентку и вдобавок украл книгу учета. Теперь, видимо, преступник выбрал в качестве мишени меня. Зачем? Кому от этого выгода, кроме владельца другого магазина рукоделия? Но, насколько я знала, люди в этой сфере не вцеплялись друг другу в глотки.
Когда я вышла из больницы, меня встретил Иэн. Он заявил, что приехал туда по работе, но, как я подозревала, хотел довезти меня до дома по каким-то своим причинам. Я была слишком признательна за предложение, чтобы спорить. Вызывать такси не хотелось. К моему облегчению, Иэн больше ни о чем меня не расспрашивал. Мы ехали молча, будто он понимал, что после всего случившегося я не настроена на общение.
Детектив высадил меня у магазина, и я сказала спасибо.
– Знаю, вы приехали недавно и у вас пока нет друзей, – произнес Иэн. – Но мне бы хотелось стать вашим другом. Если позволите.
– Да, с радостью! – кивнула я, мысленно благодаря его за заботу.
От лекарства, которое мне дали врачи, головная боль значительно ослабла.
В магазине меня ждал Рейф – я ощутила себя передаваемой из рук в руки посылкой. В квартире, к моей радости, была бабушка. Она поднялась с дивана и обняла меня – и тут я почувствовала запах, от которого мне всегда становилось лучше.
– Ты испекла имбирное печенье!
От нахлынувших чувств я едва не расплакалась.
– Так не хочется, чтобы тебе грозила опасность, – вздохнула бабушка.
Я схватила еще теплое печенье и откусила. Может, оно и не избавило меня от боли и проблем, зато напомнило, что меня любят и я не одна.
– Жаль, нельзя сообщить полиции об убийстве бабушки.
– Если сказать им правду, что они сделают первым делом? – спросил меня Рейф голосом, полным невероятного терпения, словно разговаривал с непроходимой тупицей.
Я села на диван.
– Выкопают тело.
– И что произойдет?
– Они его не обнаружат.
– Именно. Поэтому мы не можем рассказывать, что вашу бабушку убили, – ни полиции, ни кому-то еще.
– Но это убийство наверняка связано со смертью Розмари. В записке говорилось: «Я знаю, кто ты». Что еще она могла увидеть, кроме нападения на бабушку?
– Вы сказали, что почерк не как у Розмари, – напомнил мне Рейф. – Вдруг ее подставили?
Я думала об этом в больнице – между обследованиями у меня было много времени.
– Уверена, записку оставил ее сын.
– Рэндольф? – Бабушка покачала головой. – Нехороший молодой человек.
– Если он сидит на наркотиках, то ради денег пойдет на все. Что, если Розмари видела, кто тебя убил, а дома рассказала об этом сыну?
У бабушки округлились глаза.
– Я вспомнила! В день, когда все случилось, ко мне приходила Розмари. Она умоляла меня снова взять ее на работу, говорила, что ей очень нужны деньги. Она была сама не своя. – Бабушка крепко зажмурилась. – Я сказала ей, что подумаю.
Бабушка так и не открыла глаза. Мы с Рейфом подождали, не скажет ли она что-нибудь еще.
– Да. Я точно сказала ей, что подумаю, – продолжила она. – Уверена: проблема была в ее сыне.
Все это отлично вписывалось в мою догадку.
– Наверное, Розмари бродила возле магазина, дожидаясь твоего ответа, и стала свидетельницей убийства. Придя домой, она обо всем рассказала сыну, а тот решил на этом подзаработать и настрочил записку от имени матери.
– А потом убийца свернул ей шею, чтобы скрыть свою личность, – закончил за меня Рейф.
Глава 16
Я посмотрела на Рейфа.
– Почему вы сказали Иэну, что Розмари могли принести в магазин уже после того, как убили?
– Запах смерти был слабым. К тому же, судя по позе, ее подняли, поддерживая спину и под коленями, а потом намеренно положили в комнате.
По телу пробежала дрожь. Это вам не мышь, которую принес в подарок кот. Это труп, который специально оставил в моем магазине хладнокровный убийца. Зачем?
– Кто-то хочет напугать вас, Люси, – ответил Рейф на мой мысленный вопрос.
– И отлично справляется. Опять же – зачем ему все это? И почему он не убил меня, а только оглушил?
– Не знаю.
Рейф стал расхаживать взад и вперед. Я бы последовала его примеру, но казалось, если я встану, голова у меня просто отвалится.
– А что сказал доктор Уивер, когда обследовал бабушку? – спросила я. – Он смог определить, каким ножом ее ранили? Ножом для разделывания мяса? Кинжалом? Острым столовым?
Бабушка внимательно слушала наш разговор, и ее лицо все больше морщилось от отвращения.
– Хочешь взглянуть? – наконец предложила она. – Шрамы еще свежие.
Конечно! Мне и в голову не пришло, что я могу сама осмотреть бабушкины раны. Я не знала, как лечатся вампиры, но наверняка иначе, чем люди.
– Вампиры исцеляются куда быстрее людей, – ответил Рейф, когда я спросила его об этом. – Однако ваша бабушка еще не завершила переход. Пройдет еще какое-то время, прежде чем она полностью станет одной из нас.
Отлично. С момента нападения на бабушку прошло несколько недель – надеюсь, шрамы пока не пропали и я могу их осмотреть.
– Мы просто отойдем в другую комнату, – сказала бабушка Рейфу.
Мы вдвоем направились в ванную. Бабушка сняла свитер. Я увидела раны, которые кто-то нанес старенькой хозяйке магазина рукоделия, моей любимой бабушке, и меня охватил гнев. Как же мне хотелось причинить такую же боль тому, кто это сделал!
Ран было две: одна – на животе, другая – на груди. Возможно, после удара ножом в живот бабушка бы выжила, но после второй раны – нет. Воткнуть нож в грудь очень непросто: жизненно важные органы защищены ребрами. Убийца отлично знал свое дело.
Шрамы были примерно по четыре сантиметра в ширину, с круглыми синяками на каждом конце, словно от двух металлических горошин.
– Тебе не больно? – спросила я.
– Я теперь почти ничего не чувствую, – покачала головой бабушка. – Я рада, что возрастные болячки тоже пропали. Чувствую себя более здоровой, чем когда-либо при жизни.
– Что ж, это хорошо.
Бабушка с беспокойством посмотрела на меня.
– Но я не хочу, чтобы обратили и тебя. Я хочу, чтобы ты прожила долгую прекрасную жизнь и когда-нибудь стала старушкой-вязальщицей.
– Этого хочу и я, – призналась я. – Мы выясним, кто убийца!
Вернувшись в комнату, я рассказала Рейфу о ранах.
– Подключим к делу вязальный клуб, – ответил он.
– Прошу прощения?
– В нашем распоряжении дюжина вампиров, у которых не особо много дел. Они могут бродить по ночным улицам, подслушивать разговоры, общаться с посетителями пабов. Считайте, они ваши нерегулярные полицейские части с Бейкер-стрит.
Рейф прав. Просто великолепно: мне на помощь могла прийти целая дюжина вампиров! Если у Шерлока Холмса были нерегулярные полицейские части с Бейкер-стрит, то у меня есть бессмертные стражи с Харрингтон-стрит. С такой поддержкой мы точно найдем убийцу бабушки и вора книги учета. Если мы с Рейфом не ошибались и преступник не владелец другого магазина, решивший устранить конкурента, то где-то сейчас бушевала от ярости ведьма: заклинанием из украденной ею книги можно разве что джемпер связать!