Кажется, я догадывалась, кто эта ведьма. Внутри заклокотала злость.
– Тогда я бы хотела дать бессмертным стражам несколько поручений, – сказала я. – Для начала нужно выяснить, где сын Розмари, Рэндольф, и взять образец его почерка. Уверена, это он автор записки, из-за которой умерла его мать. Может, вампиры смогут разговорить его, пока он под наркотиками, и узнать, кого Розмари видела той ночью. То есть установить личность убийцы бабушки.
Мне все равно, что мы семья, – если на бабушку напала Виолетта или кто-то из ее родственников, они заплатят. Не по человеческим, так по иным законам.
– Выясним все, что сможем, – пообещал Рейф. – Что еще?
– Нужно узнать как можно больше о владельцах антикварного магазина по соседству – особенно о мистере Райте. Он показал мне кинжал, раны от которого, на мой взгляд, были бы очень похожи на бабушкины.
Я принесла блокнот и карандаш. Художественными способностями я не отличалась, но смогла нарисовать кинжал с изогнутой крестовиной, на конце которой было два металлических шарика.
– Если ты закончила с распоряжениями, юная леди, то пора ужинать и ложиться спать, – строго сказала бабушка.
Я была только за. Бабушка накормила меня супом с тостами и имбирным печеньем, а затем отправила в спальню. Нюкта пошла за мной и запрыгнула на кровать. Ее присутствие радовало меня, как никогда раньше.
Я слышала, как в гостиной негромко беседуют бабушка и Рейф. Под их охраной я чувствовала себя в безопасности.
Когда я проснулась утром в понедельник, бабушка и Рейф все еще были в квартире. Бабушка налила мне кофе и, пока я пила, сказала:
– Мы с Рейфом решили, что сегодня тебе не стоит открывать магазин.
Я, конечно, начала возражать. Я и не такое могла выдержать! Я пережила тепловой удар, песчаные бури и прочие невзгоды, которые бывают на археологических раскопках. Неужели мне помешают какая-то головная боль и одна почти бессонная ночь?
Главное – не думать об убийце, на счету которого уже две связанные с магазином жертвы.
После душа мне стало легче – хоть я и морщилась, когда вода попадала на шишку. Я выпила пару таблеток обезболивающего и пошла завтракать. Сев за стол, я спросила у бабушки, кому мог понадобиться наш семейный гримуар. Тот, кто похитил книгу учета, явно спутал ее с томом заклинаний.
Бабушка непонимающе нахмурилась.
– В большинстве ведьмовских семей есть свои колдовские книги. Пожалуй, нашу могли украсть, только если там какое-то особое заклинание. Правда, это очень маловероятно.
– Ну, кому-то так нужен наш гримуар, что он уже убил двух человек.
– Ты уверена, что преступник ищет именно книгу?
– А что еще? Что такого ценного в магазине вязания, чтобы ради этого взламывать замки и убивать?
Бабушка еще больше запуталась и загрустила.
– Большинство ведьм – милые дамы, которые верят в женскую силу и хотят беречь Землю и помогать людям. Мы не убийцы.
– Виолетта Уикс, наша родственница, заходила в магазин в субботу, и, честное слово, она постоянно смотрела по сторонам, пока говорила со мной. А еще хотела, чтобы я пригласила ее в квартиру.
– Вы думаете, она пришла за гримуаром? – спросил Рейф.
– Других зацепок у меня нет.
Да и эта, признаться, слабовата. Кольцо в присутствии Виолетты не нагрелось нисколько. Однако если она была умелой ведьмой, то, пожалуй, могла его деактивировать – или как там маги называют отключение сигнализации украшений.
– Тогда я не понимаю вот чего, – озадаченно сказала бабушка. – Если Виолетта Уикс украла книгу учета, приняв ее за гримуар, то где настоящий гримуар? – Бабушка потерла ладонями глаза. – Как бы мне хотелось вернуть память! Кажется, я его спрятала.
Мы с Рейфом переглянулись.
– Не помню почему, но я переживала за сохранность гримуара, – продолжила бабушка. – Да. Уверена, я убрала его в надежное место.
– Наверное, ты не помнишь, куда именно? – глухо произнесла я.
Бабушка крепко зажмурилась, сосредоточившись, а затем открыла глаза. Не успела она покачать головой, как я уже поняла, что она так и не вспомнила, куда могла спрятать гримуар.
Кто-то постучал в дверь, ведущую из магазина в квартиру. Мы переглянулись. Рейф встал, сверкнув клыками, и бесшумно направился вниз. Через минуту он вернулся с Сильвией и Альфредом.
– Пока вы спали, Альфред навестил сына Розмари.
Как же прекрасно иметь в распоряжении сыщиков, которые работают под покровом ночи!
– И что вы выяснили? – нетерпеливо спросила я.
Альфред не был похож на громилу, который заставит говорить парня с татуировкой питбуля на шее, но, как я подозревала, у Альфреда свои методы.
Вампир покачал головой.
– Боюсь, у меня для вас плохие новости. Рэндольф Джонсон умер от передоза. Когда я добрался до него, он был уже мертв, а из его руки торчала игла.
«Хотя бы Розмари не пришлось переживать утрату», – подумала я.
– Вы уверены, что он умер случайно?
– Сомневаюсь, – покачал головой Альфред. – Как будто парень собирался уходить, и тут кто-то подсунул ему еще дозу.
– Наверное, чтобы полиция решила, что парень потерял рассудок от наркотиков и убил собственную мать, – кивнул Рейф. – Она случайно умерла не там же?
Нос Альфреда дернулся – он словно вспоминал запах.
– Не думаю, но точно сказать не могу. Там сильно пахло смертью, но, мне кажется, только от парня.
Бабушка взяла меня за руку.
– Люси, тебе нельзя сегодня выходить на работу! Тебе грозит опасность.
Еще чего! Прятаться в доме, пока убийца бабушки – а теперь еще и Розмари – разгуливал на свободе?
– Не больше, чем где-либо еще. В магазине всегда есть кто-то из покупателей, а стоит мне закричать, как на помощь придет дюжина сонных вампиров. Верно?
Бабушку это не убедило, но тут заговорил Рейф:
– Она права, Агнесса. Будем приглядывать за ней. – Вампир повернулся ко мне. – Разбужу Эстер и попрошу ее побыть твоей помощницей, пока не найдется кто-нибудь более подходящий.
– Эстер? Та вечно недовольная девушка?
В мире было не так много существ, которых я бы хотела в помощники меньше, чем ее.
– Она прекрасно вяжет, – сказал Рейф. – А еще она спит днями и ночами, а когда просыпается, смотрит всякую дрянь по телевизору или шатается по компьютерным клубам.
Я невольно улыбнулась: Рейф вел себя как сердитый отец.
– Однако у нее, как и у всех вампиров, есть сила, – продолжил Рейф. – С Эстер вы будете в безопасности.
Я бы предпочла сама нанять новую помощницу, но на это нужно время, а Эстер, если что, сможет меня защитить. Я кивнула.
Ко мне подошла Сильвия и протянула сумку:
– Думаю, это тебя порадует.
Внутри, конечно, оказался свитер.
Сильвия сделала упор на стиль. Серебристо-черный свитер выглядел как творение ар-деко. Узор был геометрическим и очень сложным. Когда на изделие падал свет, оно начинало сверкать.
– Такую красоту неловко носить в магазине, – прошептала я. – Подобные вещи обычно видишь на показах мод.
– Знаю, – ответила Сильвия. – Как актриса, я быстро поняла, насколько важен наряд. Наверное, сегодня вы чувствуете себя хрупкой, но этот свитер придаст вам сил, обещаю.
Так раньше она и правда была актрисой! Это многое объясняло.
Я надела свитер. Сильвия не ошиблась: настроение у меня действительно улучшилось. Чтобы у свитера не было конкурентов, я выбрала под низ простую черную футболку и черные брюки. А еще – серебряные сережки и цепочку с крестом, которую я купила в антикварном магазине. Сильвия оценивающе осмотрела меня.
– Красная помада, дорогая. Вы бледная, и у вас темные круги под глазами. Красная помада привлечет внимание к вашим губам.
– Внимание будет привлекать только прекрасный свитер! – возразила я.
Тем не менее я направилась в спальню и, порывшись в скромной косметичке, нашла красную помаду, которую как-то купила к Рождеству. Мне казалось, для магазина рукоделия я выглядела слишком нарядно. С другой стороны, с моего приезда случилось столько странного и необычного, что одеться как стильная кинозвезда 1920-х казалось чем-то обыденным.
Полиция быстро установила, что, как и предполагал Рейф, Розмари убили не в магазине. Поэтому те, кто осматривал место преступления, ушли через несколько часов.
Когда я зашла в магазин, меня охватило очень странное чувство. Я поняла, что Розмари не придет на работу ни сегодня, ни в любой другой день. Перед глазами стояла картина: она лежит в комнате для занятий, словно сломанная кукла. Может, я не очень хорошо относилась к Розмари, но она отлично помогла мне с открытием. Я хотела отомстить и за ее смерть.
Я была не в лучшей форме, а в помощницы мне досталась несговорчивая нежить. Эстер нарочно зевала каждый раз, когда я о чем-то ее просила, и уныло слонялась по магазину, одетая во все черное, – хотя бы джемпер у нее был вязаный. К счастью, понедельник выдался тихим: наплыв людей, желавших выразить соболезнования или закупиться на случай, если магазин окончательно закроется, завершился. За день не произошло ничего примечательного, и я была этому только рада. Один лишь мой свитер вызвал столько восторга, что, как и предполагала Сильвия, мы продали всю серебряную и почти всю черную пряжу. Схему узора найти не удалось – ее придумала сама Сильвия, – однако я смогла подобрать две-три похожие.
Когда в магазине наступило затишье, Эстер достала телефон, надела наушники и оторвалась от реальности.
– Эстер, если покупателей нет, найди другое занятие по работе. Приведи в порядок схемы, подмети пол.
Она мрачно уставилась на меня:
– А то что? Зарплату урежешь?
Может, я и не училась быть язвой четыре сотни лет, но за свои двадцать семь освоила парочку приемов. Я свысока посмотрела на Эстер:
– А то расскажу Рейфу о твоем поведении – пусть он с тобой разбирается.
– Ой, напугала, аж дрожу, – фыркнула Эстер, насмешливо выпучив карие глаза.
Однако после моих слов девушка убрала наушники и стала работать усерднее. В четыре я ее отпустила – пусть поспит перед тем, как отправиться на столь любимые ею ночные тусовки и приключения.