– Что… Но Тео…
– Кто это?
– Мой друг.
– Тот… второй, – пробормотала она себе под нос. – Нельзя рисковать. За тобой идут Сумеречные Сёстры. Они всю ночь кружили вокруг постоялого двора, почуяв вас.
– Что? Монахини? Зачем им я?
– Чтобы выжечь твою черноту. Знаешь, как они поступают с такими, как ты? С пустыми?
– Что? О чём ты говоришь?
– Они боятся тебя, Клара. Боятся и ненавидят так сильно, что…
– Уйди, фарадалка, – вдруг раздалось за нашими спинами.
Помню, я вскрикнула от испуга и, оборачиваясь, так пошатнулась, что едва не упала в сугроб.
Позади, точно из ниоткуда появились три женщины в длинных рясах и капюшонах. Их лиц было не разглядеть, лишь тёмные силуэты. Но мне уже рассказали, кто это. Сумеречные Сёстры.
В Курганово они никогда не заходили. Насколько знаю, граф Ферзен даже ругался с несколькими монастырями Сестёр из-за земельных вопросов, потому я повстречала их впервые. И в груди у всех трёх тоже горел огонь.
Я уставилась на этот свет, как заворожённая, а виски вдруг пронзило от боли так, что я едва сдержала крик, охнула, хватаясь за голову.
– Оставьте девочку, – незнакомка вышла из-за моей спины вперёд, чуть прикрывая собой, – она ничего вам не сделала.
Они говорили что-то ещё, но я не понимала. В уши словно залило воды, и не получалось разобрать ни слова, я улавливала только раздражённые интонации и ощущала угрозу. А боль всё разрасталась, она парализовала голову, руки, ноги. Ослепила. И я зажмурилась. И так, с закрытыми глазами, даже не сразу осознала, что по-прежнему могла видеть.
Тьма ночного леса пульсировала. Она стала живой, подвижной и… редеющей. Я вдруг поняла, что с каждым мгновением начинаю видеть всё чётче и чётче, так хорошо, что начинаю различать лица людей. И вижу золотой огонь в крови. И чувствую даже за несколько шагов, как бьются их сердца.
Точно по щелчку вернулись слух и обычное зрение, но странный новый дар не исчез.
– Она убийца. Чудовище, – произнесла одна из Сестёр. – Неужели ты собираешься защищать её?
– От вас я готова защитить любого. Верните, что украли, – с угрозой произнесла моя незнакомка.
– Вы, фарадалы, обойдётесь и без такого сокровища, – точно оскорбление бросила Сестра. – Вы не заслужили владеть подобной силой.
И теперь, вдруг прозрев в ночи, я разглядела девушку, которая мне повстречалась. Она и вправду оказалась фарадалкой. Совсем молодая, немногим старше меня. Смуглая, как и все представители её народа, с длинными вьющимися волосами, в которые вплетены бубенцы и золотые кольца, с пёстрым платком на плечах.
– Ошибаетесь, – произнесла она с неожиданной горечью. – Мой народ не может без путэры. Верните её.
– Не дождёшься, – с презрением бросила одна из монахинь. – Уходи. Путэра тебе не достанется.
– Если мне не достанется путэра, то и вы девчонку не получите.
Фарадалка вдруг юркнула мне за спину. Я не успела даже толком ничего понять. Меня схватили за шею, прижали со спины, а у шеи выставили руку.
– Я убью её, если не вернёте путэру! – прокричал звонкий голос прямо мне на ухо.
И только тогда ошарашенная, остолбеневшая, я с опозданием поняла, что фарадалка держала нож у моего горла. Она собиралась меня зарезать!
– Нет, – пискнула я жалко, беспомощно, даже не понимая, к кому обращалась.
Две монахини дёрнулись, хотели будто кинуться на нас, но одна из них остановила Сестёр.
– Стоять, – она вскинула руки. – Дочь Остермана нужна нам живой.
Они знали, кто я. Фарадалка не наврала. Монахини и вправду искали меня. В голове не укладывается, скольким людям вдруг понадобился мой отец. И я сама.
Не представляю, чем бы это закончилось. Создатель, да я не знаю, как справиться и теперь, когда всё уже позади, потому что…
Ладно, правильно рассказать так. Потому что наконец-то вернулся Тео.
Он точно вылетел откуда-то из темноты, повалил одну из Сестёр на землю.
Я закричала. Фарадалка за моей спиной дёрнулась, вдруг потянула за шкирку назад, и мы упали в сугроб.
Над нашими головами вспыхнул огонь! Не вру! Клянусь, прямо над нами вспыхнуло пламя, и дерево загорелось.
Фарадалка забрыкалась подо мной.
– Поднимайся! – заорала она. – Поднимайся живее.
В глазах у меня зарябило, я ослепла и услышала лишь крики и треск, ощутила, как девушка, пинаясь, выбралась из-под меня.
– Скорей! – закричала она.
И фарадалка дёрнула меня за руку, рывком поднимая на ноги.
Вокруг всё мельтешило, кружило, трещало, горело.
Я с трудом понимала, что происходило.
А за нашими спинами кричали, и вслед летел огонь. А незнакомка утягивала меня куда-то в глубь леса.
А потом вдруг закричал Тео:
– Клара!
И пусть фарадалка тянула меня со всей силы, но я неожиданно для самой себя встала как столб, не давая ей меня утащить.
– Клара! – снова позвал Тео, и прежде чем незнакомка кинулась ко мне и закрыла рот ладонью, я откликнулась:
– Тео, я здесь!
Всё, что творилось дальше, – безумие.
Помню яркую вспышку огня и силуэт Тео, поглощённый пламенем. И дикий нечеловеческий вопль. Они сожгли его живьём. Не знаю, не представляю, как вообще всё это возможно, но он сгорел там, в лесу у постоялого двора, и даже писать об этом больно и чудовищно неправильно. Осмыслить, принять сам факт произошедшего невозможно, недопустимо…
Тогда, в лесу я, поражённая ужасом, так и осталась бы стоять там или, что более вероятно, кинулась на помощь Тео и вместо того, чтобы спасти его (а на что я способна? Что я могла сделать?!), попала в руки Сумеречным Сёстрам или вовсе сгорела там же вместе с ним.
К счастью или к беде, но меня поразил ужас. И горе. Я и до сих пор ощущаю себя скованной болью потери и той бесчеловечной жестокости, отчего в груди всё покрылось льдом.
Фарадалка воспользовалась моим замешательством и буквально силой поволокла по лесу. А я не сопротивлялась и, словно тряпичная кукла, волочилась следом. Не знаю, могла ли она так же ясно видеть в темноте, как и я, но, что удивительно, мы выбрались из леса на дорогу.
– Не останавливайся, – тяжело дыша, проговорила фарадалка. – Тут нас легко заметят.
И она потащила меня за руку дальше, снова в лес, но уже с другой стороны дороги. На опушке, прежде чем нырнуть в укрытие деревьев, я оглянулась в сторону, туда, где по моим расчётам остался постоялый двор «За ореховым кустом». Небо там посветлело, и я удивилась, что так скоро наступил рассвет. Но уже скоро нас нагнал запах дыма.
– Это что? Пожар? Что горит?
– Не останавливайся, – только и повторила фарадалка.
И мы, подгоняемые страхом погони, ещё долго без устали пробирались по глубоким сугробам. Просто удивительно, как нам хватило сил. Не иначе как близость смерти сделала нас выносливее. Ну а я успела порадоваться, что надела валенки вместо красивых сапожек, которые хотела взять изначально. Но какие сапожки у нас в Великолесье?
И я думала вот об этом – о валенках, о сугробах, о своём чудесном ночном зрении, но только не о Тео, не о Сумеречных Сёстрах. А запах дыма никуда не уходил.
В какой-то момент, когда силы резко и неожиданно покинули нас, я рухнула прямо в сугроб.
И только тогда так же резко, как по хлопку, вдруг разрыдалась.
Фарадалка подскочила ко мне, я подумала, она снова приставит нож к шее и отшатнулась, ударила её плашмя, не глядя, и она навалилась сверху.
Я лупила её, пищала, кричала, а она всё пыталась ладонью заткнуть мне рот.
– Замолчи, замолчи, дура! – шипела она. – Ты нас выдашь. Они убьют тебя.
– Ты и сама пыталась меня убить, – в слезах вопила я. – Ты или они? Какая разница?! Они уже убили Тео… Тео…
Как будто только теперь на меня обрушилось осознание: он сгорел там, прямо у меня на глазах. Ох, Создатель!
Какая страшная нечеловеческая смерть. Какой ужас. Какая бессмысленная бессердечная жестокость. Как можно было так поступить с ним?
– Что они… – пытаясь оторвать ладони фарадалки от своего рта, я подняла руки и поняла, что они тряслись. – Как Сёстры могли… как…
– Они безжалостны к таким, как ты, я же предупреждала, – нахмурилась фарадалка, и даже в сумраке ночи я увидела, как грозно смотрели её тёмные глаза. – Сёстры поклялись защищать мир от вас.
– От кого?
– От…
Она запнулась, прикусила губу, склоняя голову на бок и разглядывая меня.
– Хорошо бы понять, что ты такое. – Она вдруг склонилась, стёрла слёзы с моих щёк. – Ладно, хватит рыдать, ещё успеешь. Нам правда нельзя терять время. Они вряд ли отпустят тебя просто так, – она обернулась в сторону, куда убегали наши глубокие следы в сугробах. – Говорю же, они выслеживали вас всю ночь.
– Как они могли… убить его?..
У меня никак не получалось собраться с мыслями и, если честно, я не знала, что поразило меня сильнее: сама гибель Тео или то, как это произошло. Но фарадалка вовсе не поняла меня.
– Сумеречным Сёстрам закон не страшен. Они грабят людей, запирают их в своих подвалах, и никто им слова не скажет. Они же якобы следят за порядком, – ядовито проговорила она, выплёвывая каждое слово..
– Я… огонь… там был огонь. И золото. И…
– Ах, это, – она неожиданно горько усмехнулась, – так они же ведьмы. Что ты хотела от ведьм?
– И ты…
– И я тоже. И ты, – она покрутила головой, рассматривая меня внимательно, – что-то непонятное. Ладно, выясним, кто ты такая. Пойдём, Клара.
Она поднялась и протянула мне руку, предлагая помощь. Сидя в снегу, я, что удивительно, совсем не ощущала холода и потому не спешила встать.
– Обещаю больше не пытаться тебя убить, – усмехнулась фарадалка. – Если сама не нападёшь. Знаешь ли, я тебе тоже не доверяю.
– Ты не доверяешь мне? – удивлённо воскликнула я.
– Конечно! Ты же буквально соткана из тьмы, – с лёгким отвращением произнесла она. – Но раз Сумеречные Сёстры – твои враги, значит, у нас с тобой есть что-то общее.
Тяжело довериться человеку, который так легко пытался тебя убить. Но я оказалась совсем одна в лесу. Меня преследовали люди, которые убили Тео. И я совсем не знала, да и сейчас не знаю, что делать.