Вита делала вид, что вовсе не замечает их любопытства, и продолжала есть. Барон не выдержал и снова напомнил ей:
– Вита, рассказывай!
– Что? Я жду, когда все подойдут, чтобы не повторять одно и то же, – пожала она плечами.
На самом деле, она не начала говорить, пока не доела кашу. Думаю, всё дело в этом. Наконец, вытерев рот тыльной стороной ладони, Вита выпросила всё-таки у Барона пива, сделала пару глотков, и, с наслаждением раскурив кривую деревянную трубку, наконец-то начала:
– Это Клара Остерман, дочь доктора Остермана.
И я снова вздрогнула, когда весь лагерь ахнул, отшатнувшись от меня, как от прокажённой.
– Что? Что это значит? – залепетала я. – Откуда ты знаешь? Почему… почему вы так на меня смотрите?
Чёрные глаза Барона сверкали, как угли в костре, не моргая.
– Твой отец издевался над людьми…
Я не нашла, что на это ответить, не понимая, что они ожидали. Первое, о чём я подумала, это не захотят ли они отыграться на мне, мечтая отомстить отцу.
Но всё оказалось немного иначе.
– Он не чародей, но научился использовать силу путэры, – продолжил Барон.
– Слава богам, он не знал, что она у нас есть, – кивнул Буша.
– Зато об этом узнали Сумеречные Сёстры, – хмыкнула Вита. – Хрен редьки не слаще.
Только тогда, окончательно запутавшись, я наконец заговорила, и голос у меня, вот позор, совсем сломался, запищал, как у цыплёнка.
– О чём вы? Что такое эта ваша путэра?
Вита скривила уголок губ и окинула меня взором с головы до ног, видимо, размышляя, стоило ли мне рассказывать.
– Главная ценность любого табора. Наша святыня. Тебя это не столь касается. Важно лишь то, что Сумеречные Сёстры украли её у нас. Ты им тоже нужна. Они убили твоего друга, – произнесла она немного невнятно, посасывая трубку.
– Зачем я им нужна?
Удивлённо вскинув брови, Вита выдохнула дым и недоверчиво помотала головой.
– Клара, как ты считаешь, кто ты такая?
– Дочка доктора… э-э-э… девушка… – я пыталась перечислить все варианты, пытаясь подобрать тот, что их устроит. – Клара Остерман… если на то пошло, то моё полное имя Клара Мари Остерман. Это в честь… тёти…
Как вдруг фарадальский лагерь взорвался от смеха. Хохотали все. Я бы даже сказала – ржали как лошади. Истерично, на разные голоса, безудержно, хлопая себя по бокам и сгибаясь пополам.
– Ох, ну даёшь, – повизгивала Вита, утирая слёзы смеха, – Клара Мари Остерман.
– В честь тёти, – добавил Барон.
– Что такое? – Я крутила головой, не в силах понять, что же такое я ляпнула. – Что? Это моё имя…
Вита вдруг потянулась ко мне, оказавшись неожиданно близко.
– Ты, Клара Мари Остерман, – проговорила она так тихо, что все фарадалы резко замолчали, прислушиваясь, – не человек, не ведьма и не дух. Ты существо наполовину мёртвое и наполовину живое. В твоей груди золото и тьма, а в крови чёрная гуща. И я спрашиваю тебя ещё раз: что ты такое?
От слов её во мне всё сжалось. Это ведь неправда. Я видела свою кровь, когда колола пальцы иголкой или разбивала коленки в детстве. Она красная, как и у всех людей. Но…
Но мои сны… насколько они правдивы?
– Я… я не знаю.
Виту такой ответ будто удовлетворил.
– Как давно ты такая? – спросила она чуть громче, отсаживаясь в сторону.
– Не знаю… может, недавно. Я заболела. Меня рвало кровью.
Чёрные глаза Виты – ох, какие у неё красивые глаза чаровницы! – сощурились.
– И ты не знаешь, что с тобой? Ты не ощущаешь… злости? Голода? Жажды? Ненависти? – она взмахивала трубкой в руке, словно заклиная каждое слово.
Я отчаянно мотала головой.
– Но ты же видишь золотой огонь, правда?
Тут я закивала с такой яростью, что удивительно, как моя голова до сих не отвалилась от шеи.
– Хм… – только и сказала Вита. – Кто знает, что она такое?
– Не человек, это точно, – уверенно произнёс Барон.
– Но и не дух, – тут же повторила Вита.
Весь остальной табор завторил, соглашаясь.
– И не ведьма, – добавил Буша.
– И не мертвец, – выкрикнули из толпы.
Они долго ещё спорили, кто я такая, и безопасно ли для всех оставлять меня в лагере. Моя тьма пугает других людей так же сильно, как и меня саму. Но я не знаю, что с этим делать. Не знают пока и они.
Наконец, Вита спрятала трубку где-то в глубоких карманах своей пёстрой юбки, поднялась, встала на бревно. Она очень хрупкая, тоненькая, невысокая, поэтому только так может хотя бы стать вровень с остальными в таборе.
– Значит, так, – заключила она, и все в лагере замолчали, хотя только что гомон стоял невыносимый. – Клара нужна Сумеречным Сёстрам. Они хотят убить её. Но мне не нравятся эти монашьи курвы, укравшие нашу путэру, а вам?
И фарадалы разразились столь жуткими оскорблениями, что мне захотелось зажать уши. Нет, я горю праведным гневом и желанием мести Сёстрам за то, что они натворили. Да я поверить до сих пор не могу, что они вообще на такое способны, но, чтобы… говорить такие вещи ни о ком неправильно. Даже о графе Ферзене или Давыдове.
– Враг нашего врага – наш… союзник, – лукаво произнесла Вита. – Так что предлагаю пока предоставить Кларе убежище у нас. Завтра на свежую голову решим, кто она такая и что с ней делать.
– А как мы вернём путэру? – выкрикнул кто-то из толпы.
Вита стрельнула на меня глазами.
– Клара, дорогая, – промурлыкала она, – ты сыта?
– Что? А, каша. – Я вспомнила про миску на бревне и испугалась, что та уже остыла, и просто невежливо отказаться от угощения. – Я… да, я доем.
Мои слова вновь вызвали приступ хохота у фарадалов. Вита сложилась пополам, держась за бока.
– Ох, ну, тогда подождём, пока ты проголодаешься, Клара, – проговорила она сквозь смех. – А пока все, – она резко выпрямилась и хлопнула в ладоши, – ложитесь спать и отдыхайте. Завтра мы идём мстить Сумеречным Сёстрам!
Все начали расходиться, и только тогда я заметила старую женщину, оставшуюся стоять посреди лагеря. Волосы её были совсем седыми, белыми, точно снежная пурга, на фоне смуглого остроскулого лица. Она не пошла за остальными, встала, скрестив руки на груди, и не отрывала от меня глаз.
Вита спустилась с бревна, тоже обратив внимание на старуху.
– Спокойной ночи, Замбила, – произнесла она настолько беззаботно, что в голосе её сразу ощутилась тревога.
Но Замбила не сдвинулась с места.
– Ты привела к нам мулло, – сказала она хриплым прокуренным голосом.
– Она не мулло, – помотала головой Вита, отчего чёрные пряди её волос заколыхались волнами. – Она смогла подойти к костру. И заклятия её пропустили.
– Потому что ты их заглушила, Вита, не спорь.
Я крутила головой, не зная, что сказать, да и стоило говорить ли вообще? Кажется, моё мнение тут не учитывалось. Даже мужчины не вмешивались. Барон, как и Буша, остался у костра. Видимо, я верно поняла, что они сторожили лагерь этой ночью.
– Но она не мулло, – Вита будто бы сомневалась, говоря это. – Может, вештица…
– Вештицы – тёмные колдуньи. Ты видела, чтобы она колдовала?
– На ней тёмные чары так точно, – пожала плечами Вита. – Но она не мулло. Мулло пьют кровь и…
– Пьют кровь? – задрав голову и глядя на Виту снизу вверх, спросила я. – Как… упыри?
– Кто? – нахмурилась та.
– Упыри. В народе их называют упырями, – пояснила я. – Чудовища, которые после смерти восстают из могил и пьют кровь людей. Но клянусь, я никогда не умирала и не восставала из мёртвых…
Ох, Создатель! Только теперь, когда записываю это, понимаю, что это не правда. Ведь я родилась мёртвой, это всем близким известно. Я действительно восстала из мёртвых. Но это вовсе не делает меня ни упырём, ни чудовищем, ведь они навсегда остаются молодыми, застывают в момент своего перерождения, а я прекрасно помню себя и ребёнком, и юной девушкой, и вот, уже молодой женщиной двадцати одного года.
Я точно не вампир.
– Ты играешь с огнём, Вита, – неодобрительно произнесла Замбила. – Кем бы ни оказалась эта Клара Остерман, она опасна. Остальные не спорят с тобой, потому что ты наша телепта, но остальные глупы и неопытны.
– А ты мудра и опытна?
– Я старшая в таборе. Я многое видела.
Вита сделала шаг чуть в сторону, загораживая собой костёр, и тень упала на лицо Замбилы, делая его острые черты почти хищными.
– И ты встречала вештиц? – допытывалась Вита.
– Да.
– Похожи они на Клару Остерман?
– Отчасти, – неохотно признала Замбила.
– А мулло? Ты когда-нибудь встречала мулло?
Замбила стрельнула в меня своими тёмными глазами и нахмурилась ещё сильнее.
– Никогда. Но моя бабка рассказывала мне, как однажды весь наш табор едва не погиб от девы, которую похоронили слишком поздно и не соблюдая обрядов. На следующую ночь она вернулась, соблазнила мужчин и выпила кровь детей. Она была ледяной, голодной, с красными горящими глазами…
– У Клары обычные глаза, – возразила Вита. – У неё тёплое прикосновение. И… пока она никого из нас съесть не попыталась. Барон, – она повела головой в его сторону, – ты чувствуешь, как соблазняешься Кларой?
– Слишком костлявая пичужка, – хмыкнул тот. – Не в моём вкусе.
Я бы обиделась на это замечание, если бы оно не защитило меня от враждебной старушки. Но всё равно неприятно. Знаю, я не такая красивая, как другие девушки, но не такая уж… костлявая пичужка.
– Хм, – хмыкнула Вита. – Слабовато для мулло.
Но Замбилу это явно не переубедило. Было странно слушать, как они обсуждали меня со стороны, но я понимала, что не стоило вмешиваться.
– Я понимаю, что ты задумала, Вита, – с осуждением сказала она. – Ты хочешь натравить её в отместку на Сумеречных Сестёр, но ничего у тебя не выйдет. Смотри как бы не накликала беду на весь табор.
– Табор – моя ответственность как телепты…
– Вот именно! – воскликнула Замбила. – А ты забываешь об этом. Наша единственная цель – путэра. Мы и так умрём, если не вернём её. А ты, кажется, совсем потеряла разум от страха, раз привела в наш лагерь это чудовище… она опасна!