Он оказался прав.
Я посчитала, что обожгусь однажды и больше не посмею приблизиться к огню. Но испытав тепло душевной близости, ощутив чужие объятия, один лишь единственный раз поцеловав мужчину, я жаждала больше.
И знаю теперь точно, что это нужно мне так же, как дышать, как есть и говорить, как мыслить. Быть может, огонь, что зарождается в моей собственной груди в такие моменты, куда необходимее, чем Золотое пламя, что я забираю из чужих душ.
Одно знаю точно: я уже не смогу стать прежней Кларой, которой было неизвестно одиночество. Той Кларе хватало компании книг и декораций садовых дорожек. Этой Кларе нужен весь мир.
И Тео открыл мне на это глаза. Так же как моя влюблённость в Мишеля позволила впервые испытать это странное смешение чувств.
– Все умирали, и я мечтал умереть вместе с ними, но не мог. Клара… Я так хотел умереть. Твой отец совершил много ошибок, ужасных, непоправимых ошибок. Но со мной он сработал отлично. Гениально! Или я тоже его ошибка? И ты тоже, Клара, его ошибка?
Сильные пальцы вдруг сжали мою шею, и он отстранил меня, заглядывая в глаза. Я робела перед бурей его чувств, утонула в ней безвозвратно и даже не пыталась выплыть.
– Потому что десятки умерли. Кто раньше, кто позже. А я выжил. И стал только сильнее. Когда вы ворвались в лабораторию и выпустили нас из клеток, я пытался найти Остермана, а нашёл тебя…
– Что?
– Я нашёл тогда тебя, Клара. В горящей оранжерее я схватил тебя, желая забрать себе и убить прямо на глазах Остермана. Да, я собирался убить тебя. Но не смог. Мне стало жаль маленькую невинную девочку, – тонкие пальцы коснулись моего подбородка, нежно провели по щеке, и я задрожала от нежности и страха, трепеща в его руках. – В тебе, Клара Остерман, я увидел не только дочь своего отца, но и чудовище, такое же уродливое и несчастное, как я сам. Как я мог убить кого-то столь похожего на себя?
Он обнял моё лицо ладонями, и я ожидала, что Тео снова меня поцелует. Я так надеялась на это, так желала. Но он лишь коснулся моего лба своим.
– Твой отец сделал из тебя такое же чудовище, как и из меня. Впрочем, мы все монстры, созданные своими родителями, разве нет? Дети алкоголиков спиваются, а дети эгоистов становятся жестокосердными и скупыми, что на деньги, что на чувства. И круг повторяется вновь, – накручивая прядь моих волос, произнёс он с задумчивой печалью.
– Какими были твои родители?
Отстранившись, Тео сделал шаг назад, а я невольно потянулась следом, утопая под волной леденящего разочарования. Пришлось прижаться спиной к противоположной притолоке двери, вцепиться в неё ногтями, чтобы удержать себя на месте. Создатель! Какие постыдные мысли меня одолевают. А Тео даже и не думал меня целовать, он помышлял совсем о другом. Долго и внимательно он рассматривал меня, точно решая, достаточно ли доверяет, чтобы честно ответить.
– Моя мать присасывалась к бутылке каждый раз, когда отец уходил в море. Она жаловалась, что ей одиноко. А нам, её детям, не было ли одиноко слушать её пьяные рыдания из соседней комнаты?
Тень от огонька свечи плясала по коридору, отбрасывая кривую страшную тень на прекрасное лицо Тео. Он улыбался. Зло и грустно. Или это была лишь игра теней?
– А отец? – тихо спросила я.
– Я же рассказывал, как он сбежал с корабля, пытаясь спасти собственную шкуру. Плевать он хотел, заразит нас или нет. Вот и всё что стоит знать о моём отце.
Мы замолчали. Ветер гулял по полу, и я поёжилась скорее по старой человеческой привычке, чем по необходимости. Холод стал почти безвреден для меня.
– Постарайся ещё немного поспать, Клара, – произнёс Тео, направляясь обратно в свою комнату. – И не бойся крыс. Те, что забегали в мою клетку, никогда не пытались напасть. Они… кажется, они принимали меня за одного из своих, только больше и сильнее. Наверное, звериный инстинкт заставлял их подчиниться.
– Но мы-то не звери, – едва слышно возразила я, но Тео разобрал мои слова.
– Мы все звери, Клара, просто кто-то хищник, а кто-то добыча.
Мне до сих пор не по себе от нашего разговора. Нужно постараться заснуть. Уже светает, а я лежу, пишу и постоянно прислушиваюсь к звукам, но пока только скрипит моё перо о бумагу.
Пишу позже, после обеда.
Только что лицом к лицу столкнулась с Давыдовым. Он приходил в наш дом, и я во всём созналась. Прямо так и сделала: честно, без всяких увиливаний. Ох, как меня трясёт от собственного приступа отчаянной смелости. Это случилось так:
Рано утром Тео ушёл. Подготовка особняка к маскараду требует невероятных усилий и труда, особенно в такое короткое время. А он почему-то не хочет ждать и торопится поскорее всё организовать, чтобы маскарад прошёл непременно в эти выходные.
Всех слуг, прежде работавших в особняке, Кельх перед отъездом распустил, точно наверняка знал, что не вернётся. Но Тео, несмотря на то, что он здесь не хозяин и вряд ли обладает теми же связями, чтобы в сжатые сроки найти подходящую прислугу, твёрдо уверен, что всё получится.
А я, оставшись совсем одна, не могла найти себе места.
Переживания, воспоминания о чудовищных последних днях заставляли меня точно дикого зверя метаться по особняку, а он в своей роскошной пугающей мрачности взирал на меня глазами десятков странных статуй и фресок, изображавших чудовищ, столь похожих на людей, но изуродованных крыльями или шерстью. И в каждом этом монстре, порождённом фантазией скульпторов, мне виделось собственное лицо.
Как и эти странные мифологические существа, я лишь напоминала человека, но им не являлась.
Но в отличие от них, застывших на веки в камне или дереве, я жива. И опасна для обычных людей.
Может, поэтому отец и бросил меня, потому что испугался собственного создание? Ах, как я жгуче, всепоглощающе ненавидела его в этот момент!
На кухне внизу трудилась кухарка, которую привели вчера в дом, и даже со второго этажа я ощущала золотой огонёк её жизни. Ох, как я испугалась, что нападу на девушку. И, подгоняемая страхом, поспешила в спальню Тео, где он оставил ларец с путэрой. Я собиралась подпитаться немного Золотой силой, чтобы заглушить голод и усмирить зверя внутри, но вместо этого нашла в вещах Тео письмо. Я не должна была этого делать, не должна была рыться. Но это случилось. Письмо, которого мне так не хватало, которое всё решило и всё изменило.
Дорогая моя Клара,
мне придётся тебя оставить пока что одну. Прости. Иначе не получится.
За мной и графом будет погоня. Не знаю, что случится дальше и насколько опасно оставаться рядом. Дальнейшая моя судьба неясна. Но тебя сыскари не должны тронуть. Ты всего лишь невинное дитя, невинная жертва чужих козней.
Пожалуйста, отправляйся как сможешь к нашим соседям Стрельцовам. Я заранее попросил твоего друга Николя позаботиться о тебе в случае моего исчезновения. Стрельцовы не оставят тебя в беде и всегда помогут.
На моём счету в банке (все подробности у Николя) достаточно денег, чтобы ты при желании или купила себе дом где-нибудь в округе, или вернулась в Уршпрунг к нашим родственникам.
Дорогая моя любимая дочка, я слишком редко говорил слова любви, но ты единственный и самый близкий мой человек.
К сожалению, я не смог стать для тебя достойным отцом. Но видит Создатель, я пытался.
Теперь, когда меня не станет рядом, боюсь, тебе придётся столкнуться с природой своей болезни. Как ты знаешь, Клара, ты родилась мёртвой. Совсем крошечная, красная и бездыханная, ты появилась на свет в ту же ночь, когда моя дорогая Хелен умерла. Мы долго ждали тебя, мечтали, представляя счастливое будущее нашей семьи, и вдруг в один миг всё разрушилось.
Спасти Хелен я оказался неспособен. Я, гений лойтурской медицины, как писали обо мне в газетах, не смог спасти жизнь собственной жены. Но для тебя… для тебя я нашёл средство.
К сожалению, ты узнала о моих исследованиях куда больше, чем я желал, но зато теперь, наверное, легче поймёшь, что я использовал Золотую силу для твоего спасения. Да, это изменило твою натуру, но я научился держать всё под контролем. Теперь, когда ты останешься одна, это может стать опасно.
Я знаю, что Стрельцовы имеют связь с Лесной Княжной. Она – могущественная ведьма и имеет доступ к источнику Золотой силы. Как бы мне ни было неприятно, но иного выхода не вижу. Клара, ты должна найти Лесную Княжну и попросить её научить управлять твоим даром. Овладев Золотой силой и научившись ей владеть, ты сможешь прожить долгую спокойную жизнь. Если бы я остался рядом, тебе бы и вовсе не пришлось столкнуться с этим. Но теперь, моя девочка, ты, к сожалению, должна справиться самостоятельно.
Нет, я не могу взять тебя с собой, прости и не держи зла. Это слишком опасно, а я не хочу рисковать жизнью единственной дочери. Сыскарям нужны только мы с графом.
Долгое время мы выполняли работу, которая была полезна государству, но так уж вышло, что когда неприятные детали её всплыли на поверхность и все узнали об экспериментах над людьми, мы прогневали государя и других влиятельных людей, которые не желают, чтобы об исследовании Золотой силы стало известно широкой публике.
Нам с графом ничего не остаётся кроме как попытаться вернуть их расположение, чтобы снова зажить как прежде. Для этого я должен выполнить… определённую услугу.
Надеюсь, у меня всё получится. Уверен, мы обязательно ещё встретимся.
Поверить не могу! У меня руки трясутся, пока пишу. Получается, папа не бросил меня. Он бежал не потому, что ему всё равно, а потому что не видел другого выхода.
Но почему Тео скрыл это?
Если только… если только он не желает, чтобы я так же сильно ненавидела его.
Я перечитала письмо раз десять, а всё никак не могла успокоиться и решить, как действовать дальше.