16 лютня
Съездил к семье Усладина, поговорил со вдовой. Не знаю, что более неловко: что до сих пор никто из начальства не посетил их или что пришлось вместе с соболезнованиями и документами из бухгалтерии завести разговор о небольшом одолжении.
В общем, костюм для бала я достал. Осталось найти маску. Может, завязать лицо чёрным платком, как разбойники в приключенческих романах? Остерман точно оценит.
Кхм, в целом это хороший вариант. Самое главное, что недорогой. Посмотрел цены на готовые маски, и простой отрез чёрной ткани сразу показался невероятно модной и оригинальной идеей.
17 лютня
Чувствую себя последним подлецом, а вроде бы всё сделал правильно. По закону. Хотя какой к лешему закон, если его нарушили сотни раз все, включая тех, кто обязан его охранять?
В особняк Кельха мы приехали вместе с Волковым и ещё несколькими сотрудниками поздно вечером. Клара внесла наши имена в списки (имена на всякий случай были поддельными).
Заходили не вместе, по очереди. Куча разряженных гостей, гул голосов и музыка. Женщины щебетали, как птицы на жёрдочке, обмениваясь сплетнями, мужчины бубнили с невыносимо важным видом, раздувая щёки и обсуждая очень серьёзные дела. В общем, обычный бал. Все в масках, но все друг друга знают, ведь представители высшего общества перетекают с одного вечера на другой, ничуть не меняя свой круг.
Но ощущение, будто на прогулку выпустили пациентов Ниенсканской лечебницы. Столичные модники старались превзойти себя, нарядившись в рыцарей и оборотней, кметов (чьи наряды, правда, были расшиты бриллиантами и жемчугом), волхвов и драконов. Учитывая то, какой популярностью в этом сезоне у знати пользуются благодаря газетам вампиры, встретить на маскараде какую-нибудь графиню в кметском наряде не только странно, но и смешно. Может ли быть, что жители Нового Белграда настолько оторваны от жизни, что принимают кметов за существ мифических?
Зато упырей, вампиров и прочей нечисти было не счесть. Дамы залили свои платья красной краской, изобразили раны и укусы. Мужчины нацепили искусственные клыки (правда, большинство их скоро сняло, так как не смогли внятно говорить и есть).
Я слишком редко выхожу в свет, поэтому не знаю, о чём обычно разговаривают дворяне, а, как оказалось, они оживлённо обсуждают мою работу.
– И двадцать человек оказались совершенно обескровленны! – услышал я почти сразу как вошёл в особняк.
Две красивые молодые девушки обсуждали убийства в Великолесье с таким восторгом, будто говорили о чём-то забавном.
– Это всё граф Ферзен, я уверена! – воскликнула вторая светская дурочка. – Я встречала его в позапрошлом году на балу у князя Сумарокова. Ох, какой он… загадочный. Очень жестокий, решительный. Просто чудовище.
– Думаешь, он сам убивал этих девушек?
– Да он и меня попытался укусить.
– Что?!
Я насторожился, прислушиваясь, и уже собрался подойти и расспросить подробнее, когда, наконец, догадался, что девица сочиняла на ходу.
– Да. Только не говори никому. Будет ужасный скандал, но скажу по секрету…
Ужасно хотелось выпить, но на службе никак нельзя.
В общем, все разрядились в пух и прах.
Впрочем, хозяин не отстал от гостей по уровню трат. Он знал, кто к нему придёт, и не жалел денег. Я мельком только заглянул в столовую и оценил угощения, успел посчитать примерно количество официантов и бокалов с вином, чтобы уже мысленно поплакать, прикинув сумму, которая ушла на один только вечер.
Личность Кельха-Карнштейна становится всё более подозрительной, потому что я не понимаю, откуда у него такие деньги.
Все новые лица, пусть и спрятанные под масками, всё равно сразу выделялись. В том числе я.
И доктор Шелли. Его я заметил с бокалом вина, которое он даже не пригубил.
– Что вы здесь делаете?! – прошипел я. – Вы понимаете, что здесь планируется задержание опасных преступников?
– Вы за меня переживаете, детектив? – даже не оглянувшись и продолжая наблюдать за гостями, он улыбнулся уголком губ. – Не боитесь, что остальные пострадают, или это уже не так страшно?
– Не хочу, чтобы ваши необдуманные действия нарушили наш план.
Стоило сразу сдать его Волкову.
– У меня не бывает необдуманных действий, не переживайте на этот счёт.
– Так что вы здесь делаете? Вы же не собираетесь как-то помешать аресту Густава Остермана?
– О, он здесь не появится, заверяю вас, – беззаботно откликнулся Шелли.
Пусть он ведёт себя будто слегка навеселе, а то и вовсе потерял разум, но не сделал за время нашего разговора ни глотка.
– С чего вы так решили?..
– Я пришёл посмотреть на вампиров, – пояснил Шелли едва слышно. – Очень интересно, как они выглядят.
Точно в театральном представлении по задумке какого-то не слишком оригинального писаки, в этот миг краем глаза я заметил яркое пятно и невольно оглянулся.
– Вот ваш вампир. Любуйтесь.
– Не спугнуть подозреваемая, Демид Иванович, – улыбнулся он проказливо.
– Не спугну, – пообещал я.
– О, Демид Иванович, – поцокал языком Шелли и добавил уже на брюфоморском, очевидно, устав ломать язык о ратиславские склонения. – У вас такой грозный вид, что любая другая девица от страха лишилась бы чувств, пригласи вы её на танец. Хорошо, что наша Клара – беспощадный кровожадный вампир, убивший, судя по всему, ваших коллег. В таком случае силы почти равны. Но всё же не забывайте, что вы на балу, а не на ринге.
– Ни разу не дрался на ринге, – заверил я, невольно, по какой-то дурацкой тревожной причине одёргивая сюртук, – только на поле боя. В фронтовых условиях.
– Что ж, тогда преимущество всё ещё на стороне девицы. Не отдавите ей хотя бы ноги. Война войной, но про хорошие манеры забывать не стоит.
Упражняться в остроумии мы с Шелли явно смогли бы долго, а терять время мне не хотелось, поэтому я оставил доктора одного и направился к Кларе.
В багровом платье, в рубинах она сверкала, точно в каплях свежей крови. И чёрная полумаска, из-под которой сияли тёмные глаза. Среди этого парада упырей, скоморохов, пиратов, драконов, полудениц и русалок, девушка в пышном багровом платье привлекала больше внимания, чем любая Змеиная царица, которым подражали столичные модницы.
Несмотря на маску (а я обвязался платком, как и планировал), она тоже узнала меня.
– Господин, – стоило мне приблизиться, она присела в лёгком реверансе. – Как неожиданно видеть вас, – и добавил тише: – Зачем вы со мной говорите? Разве вы не боитесь спугнуть моего отца?
– А я, напротив, вас искал, господица Клара, – отвесил это пигалице самый почтительный поклон в своей жизни. Она нахмурилась, закрутила головой по сторонам.
– Что ж, вот вы меня увидели. На этом, надеюсь, всё?
И она попыталась уйти, но я схватил её за локоть.
– Не откажите в танце, – попросил я настолько вкрадчиво, насколько мог.
Из-под маски на меня взглянули с такой мольбой, что невольно на короткое мгновение стало почти её жаль.
– Господин Давыдов, – губы девушки едва шевелились. – Зачем вы это делаете? Если мой отец увидит вас, то испугается и сбежит… и Тео не знает, что вы здесь, но он может заметить вас… он где-то тут, следит за гостями.
– Ваш отец вряд ли запомнил, как я выгляжу, к тому же я в маске.
– Ох, это, – она возмутительно вызывающе закатила глаза. Дерзость ей идёт, надо признать. – Вы подражаете какому-нибудь разбойнику из любовного романа? Не хватает только широкополой шляпы.
– Образ не доработан, каюсь.
Девичья ладошка оказалась в моей. Тяжело поверить, что эта тонкая ручка способна нанести кому-нибудь вред. Впрочем, глядя в эти тёмные глаза, точно у оленёнка, что смотрит в дуло охотничьего ружья, невозможно представить, что Клара Остерман – чудовище.
– Я просто хочу потанцевать с красивой господицей, – не отпуская её, произнёс я.
На мою удачу почти в этот момент сменилась мелодия, и пары выстроились, готовые пуститься согласно прописанным фигурам танца, и стало очевидно, что Клара уже не отберёт своей руки. Не потому, что боится меня, а потому что это неприлично. Мы единственные задерживали танцующих, встав посреди залы.
И Остерман подчинилась правилам. Неуверенными движениями, оглядываясь на других и неловко повторяя, она присоединилась со мной к остальным.
– Почему же вы хотите потанцевать именно со мной?
Сдержанная, холодная, с поджатыми губами, с провокационно откровенным декольте, с вызывающе алым цветом её платья, с кокетливо неряшливыми локонами, касающимися оголённых плеч, она выглядела непривычно смело. Но её манера говорить и держаться не успели бы измениться так же, как и наряд.
Если бы сам не прочитал, что она, точно дикая кошка набросилась на городового, а после по-разбойничьи ловко запрыгнула в уходящий поезд, ни за что бы не поверил, что это та же робкая девица, что сидела взаперти в своей спальне несколько дней кряду и боялась на меня взглянуть.
Впрочем, и теперь, во время танца, она изо всех сил избегала смотреть на меня.
– Я хотел спросить вас не об отце, – признался я, когда наши ладони соприкоснулись в танце. На ней чёрные бархатные перчатки. Жуткая вульгарщина.
– А о ком же?
– О вашем спутнике. Организаторе бала. Вы знаете его настоящее имя?
– Я назвала его вам. Теодор Генрих Карнштейн.
– И оно тоже выдуманное.
Лицо Клары вытянулось, рот приоткрылся.
– Что вы…
Я успел передать ей листовку о пропаже Кельха, но танцевальные па велели нам разминуться и сделать круг, не давая договорить, и, когда я должен был вернуться к своей партнёрше, передо мной точно из-под земли вырос Шелли.
– Остерман здесь не появится, – предупредил он.
– Я уже с ней танцую, – возразил я, запутавшись.
– Речь о другом Остермане, детектив, – и Шелли утянул меня прочь от толпы.
Слышно было, как вслед нам ахнули, возмущённые таким вопиющим нарушением этикета. Впрочем, Клара не осталась без кавалера, потому что почти сразу её пригласил на танец какой-то высокий мужчина в костюме императорского министра.