И я ступила на трап. Тихо, стараясь не стучать каблуками по деревянной палубе, прошла до большой железной двери и замерла, не решаясь зайти, когда та вдруг распахнулась, и наружу выскочил молодой матрос с ящиком в руках.
– И топливо не забудь! – крикнули ему вслед из глубины рубки.
– Понял!
Открытая дверь начала медленно закрываться, и я поспешила проскользнуть внутрь.
Войти в рубку констанца это точно оказаться внутри музыкальной шкатулки. Там всё из железа, и десятки сложных механизмов, переключателей, труб и печей. И клетки. Клетки, от которых тянутся трубы. В некоторых из них лежит пепел.
Вокруг сновали десятки людей в форме ратиславского флота. А на капитанском мостике стоял князь Сумароков. Тот самый, что подходил ко мне прошлым вечером. Тот самый, которого я едва не убила.
А в одной из клеток, привязанным к металлическому операционному столу, лежал человек в простых сероватых одеждах, и к телу его были подцеплены десятки трубок и проводов.
– Ферзен…
А из следующей клетки, так же привязанный, приподняв голову, за мной наблюдал Тео. И он узнал меня, увидел, как бы я ни скрывалась.
Потому что он тоже мулло, упырь, вампир, чудовище, мутант. Он такой же как я. И он был жив. Сердце моё наполнилось таким облегчением и радостью, что от волнения ли, от неопытности, не знаю, но морок, скрывавший меня от чужих глаз, развеялся.
Сумароков заметил меня первым.
– Сбежавший объект! – рявкнул он с капитанского мостика, указывая на меня рукой. – Схватить.
– Клара!
Я застыла посреди рубки, и, верно, от удивления, забыла, как скрываться от чужих глаз. Потому что в следующий миг кто-то сзади закричал. Я только успела обернуться как увидела матроса, замахнувшегося палкой. Что-то стрельнуло, вспыхнуло, и тело прожгло ослепительной болью.
– Клара, нет!
Тело моё тяжёлым мешком рухнуло на пол. Вокруг затопали чужие ноги. Меня связали, потащили в клетку у стены.
И меня снова пронзила острая всепоглощающая боль. Всё почернело. Я кричала, кричала и плакала, а когда очнулась, то видела лишь серое расплывающееся пятно, а звуки раздавались словно сквозь вату.
Постепенно зрение вырвало из серого тумана толстые прутья решётки, трубочки и провода, подцепленные ко мне.
– И что с вами делать прикажете, господица Остерман? – надо мной склонился широкоплечий силуэт, и я с трудом узнала голос князя Сумарокова. – Если я вас убью, ваш отец не простит. Но если он не узнает…
– Где он? – с трудом смогла проговорить я.
– Крыса! – вдруг раздался крик в стороне. – Крыса!
Князь дёрнул головой, и в этот миг ко мне вспышкой вернулось зрение, я разглядела его мундир и ордена и странный треугольный знак на ленте. Кажется, видела его где-то прежде.
– Ну так поймайте и убейте её. А то ещё перегрызут провода. И позовите специалиста по управлению. Пора начинать.
Я дёрнула головой, пытаясь рассмотреть графа Ферзена в соседней клетке.
– Что с ним случилось?
– Ваш отец, – почти печально и почти искренне вздохнул князь. – Граф ослеп и потребовал у Остермана вернуть ему зрение. Любой ценой.
В этот миг, заслышав своё имя, Ферзен дёрнулся на столе. Он был так же плотно привязан ремнями, как и я, а потому мог пошевелить только головой. И он оглянулся на меня.
– Ах!
– Да-да, – с сомнительным сочувствием произнёс князь. – Зрение к Ферзену вернулось.
Глаза графа сверкали алым. Лицо перекосилось, черты обострились и стали почти звериными.
– Но почти у каждого лекарства есть побочные эффекты. Ферзен, увы, совсем потерял человеческий разум. Точнее, способность контролировать свои звериные инстинкты. Без постоянной дозы Золотой силы он быстро сорвался. Как и вы.
Медленно, очевидно наслаждаясь моей слабостью, Сумароков склонился над столом.
– Я не такая.
– Вчера вы показали своё звериное нутро, Клара Остерман.
– Я… я не хотела. Вы сами выстрелили в меня. Первым.
– Я не стрелял.
Когда я так близко заглянула в глаза князю, то вспомнила. Вспышкой вернулась картина прошлого вечера, и я на ступенях, и князь.
Он представился и сказал, что узнаёт меня, что мой отец разыскивает некого Владислава Кельха. А потом раздался выстрел, и живот мой обожгло пронзительной острой болью.
– Я не стрелял в вас, Клара, – вырвал меня голос князя из воспоминаний. – Вы сами набросились на меня.
– Не понимаю, – пробормотала я растерянно.
– И теперь я не поверю вашему отцу, утверждавшему, что вы по-прежнему человек. Граф Ферзен тоже не сразу озверел, но буквально за пару дней потерял всякий разум.
– Что…
– Понимаете ли…
Сумароков отбил дробь пальцами по столу совсем рядом с моим лицом, точно дразня, ожидая, что я и вправду как бешеное животное попытаюсь его укусить.
– Пока граф верно и честно выполнял свою работу на благо Ложи, он оставался надёжным человеком. Но он подставил работу всего ордена, многолетнюю работу многих людей из-за того, что не смог справиться с мальчишкой.
– Вы о Мишеле? – пробормотала я растерянно.
– Именно, – кивнул Сумароков. – Князь Белорецкий, этот ваш Мишель случайно едва не разрушил работу всей Ложи. Много лет ваш отец, Клара, работал на благо человечества. Он искал способ покорить Золотую силу, а в итоге сначала едва не выдал нас лойтурской разведке, – Сумароков в раздражении оглянулся на Тео, – а потом и вовсе всему миру.
– Папа не виноват… он же… он блестящий учёный…
Создатель, даже после всего случившегося я защищала папу. Какая же я дурочка… и дочь. Всего лишь его дочь…
На ум пришло письмо, найденное в вещах Тео. Наконец, сошлись все куски мозаики.
Получается, Ложа прогневалась на графа, когда всем стало известно об опытах отца. А ведь это я собственными руками раскрыла их секреты всему миру. Ох, Создатель! Всё это происходило по моей вине.
– И вы велели отцу достать путэру, – догадалась я. – Поэтому он пробрался в монастырь.
Сумароков, пока я пыталась сообразить, что происходило, отвлёкся на кого-то из матросов.
– Пора приступать, – предупредил тот, подбегая.
– Отлично, – кивнул князь. – Не будем медлить. А вы, Клара, – он обернулся на прощание, – к сожалению, несмотря на всё уважение к вашему отцу, годитесь только для одного.
– Это для чего же? – невольно я дёрнула рукой и ощутила, как иглы сильнее впились в кожу. Мои руки и ноги оказались проткнуты иглами, трубки от которых тянулись куда-то к потолку и убегали по лабиринту запутанной конструкции констанца.
– Как и любой источник Золотой силы – для преобразования энергии, – князь проследил за моим взглядом и обвёл рукой громадину воздушного корабля. – Благодаря вкладу вашего отца и знаниям, полученным от «Констанц и ко», мы сможем изменить мир. У нас в руках доступ к источнику невероятной мощи.
– Но мы же… умрём.
– Мы найдём новых, – князь поправил знак треугольника на своей груди. – Источники есть по всему миру. Осталось только добраться до них. И мы за всю историю человечества ближе всего к моменту, когда станем могущественны, как боги. Но эту силу мы направим на благо человечества.
– Мы это кто? Вы действуете по приказу императора?
– Император, как и многие мудрые люди, верен Ложе.
С улицы раздались приглушённые звуки музыки и радостный гул голосов. Князь достал из кармана часы.
– Сейчас специалист вам всё объяснит, – пообещал он. – Прошу прощения, а мне пора. Нужно вступить в законное право владения, – князь громко хлопнул в ладоши прямо у моего лица, отчего я зажмурилась.
А когда открыла глаза, увидела над собой Сестру Марину.
– Вы…
– Я, дитя, – поджав губы, произнесла она.
– О, вы знакомы, – улыбнулся Сумароков. – Что ж, тогда не буду мешать.
– Погодите! – воскликнула Сестра. – Погодите, вы же обещали…
– Ах, это…
Крепко привязанная к столу, я не могла больше видеть князя, стоявшего в стороне, только слышала его голос.
– Отпустите монашек! – скомандовал он кому-то. – И уведите с корабля, – добавил он чуть тише. – Они больше не пригодятся. У нас есть кое-что получше.
– Благодарю, князь, – глухо произнесла Марина.
– Не стоит, – хмыкнул Сумароков. – Это часть нашей сделки.
Его удаляющиеся шаги гулко разнеслись по нутру констанца.
– Капитан, готовьтесь к отправлению! Скоро вернусь с корреспондентами. Не забудьте прикрыть клетки. И чтобы они не орали. А то перепугают мне всех министров.
– К этому времени они все уже замолчат, – пообещала ровным голосом Сумеречная Сестра.
– Так точно, – откликнулись со стороны капитанского мостика.
Музыка на улице заиграла громче, и народ зааплодировал, приветствуя князя Сумарокова.
А Сумеречная Сестра с непроницаемым лицом склонилась надо мной, разглядывая, точно я была бездушной куклой, а не человеком.
– Вы… зачем вы это делаете?..
Она отвела взгляд и отвернулась к столику, стоявшему рядом со столом, на котором я лежала.
– Я спасаю своих Сестёр. Они забрали самых младших из наших девочек. Им ещё жить и жить… Приходится выбирать из двух зол. Поверь, это не доставляет мне никакого удовольствия. Но всё же… вы не человек. Давно уже нет. Такие, как вы, противны Создателю.
Я с трудом соображала, что происходило. Что-то запищало в изголовье. Замигали лампы на потолке констанца.
– Понимаете ли, князь и другие члены Ложи умеют убеждать, – продолжила Сестра, хотя я больше ни о чём не спрашивала.
Но ей хотелось выговориться, оправдать себя, хотя я не могла ни простить её, ни понять. Как и себя. Есть ошибки, которым нет искупления.
– Ложе нужны люди, способные управлять Золотой силой. И люди, которые способны её забирать и отдавать. Тут уже приходится выбирать, буду ли я управлять полётом констанца или отдам свою жизнь и жизни своих Сестёр, чтобы эта проклятая машина взлетела.
– Так вы… делаете это ради… этих людей. Но посмотрите, что они сотворили с графом Ферзеном. – Я мотнула головой в сторону соседней клетки. – Он много лет работал на Ложу, принёс им столько пользы, но они приковали его к столу, как зверя, стоило…