Несколько секунд оба молчали.
– Ладно, – вздохнув, согласился Кот. – Я подготовлю.
– Не надо, – покачав головой, буркнул Ворон. – На этот раз – не надо. Я не намерен мириться с этим дерьмом.
Кот искоса глянул на него.
– Но все равно, мне следует…
– Черт возьми, нет! Слушай, меня достали бесхребетные ублюдки. То они ползают на коленях, умоляют нас, потому что не хватает яиц встать против тварей, превращающих жен и дочерей в кровошлюх. То они изо всех сил стараются сделать вид, что вовсе не ползали на коленях, мелкие кретины. А мол, тут всего лишь сделка, как любая другая, и вовсе не важно то, что мы прискакали перед самой резней.
Ворон чуть не задыхался от злости. Он выронил, расплющил о землю сигарету, прикурил вторую.
Кот подождал, пока Ворон успокоится.
– Ну, на всякий случай я мог бы, – невинно и простодушно начал Кот.
– Делай, что хочешь! – свирепо перебил Ворон. – Но я тебе говорю, что меня достали и эти заморыши, и прочее подобное дерьмо. Не будет им, понял!
Он сунул трясущийся указательный палец под нос Коту.
– Ты понял меня?
– Понял, конечно, – покорно подтвердил тот.
Ворон оскалился, швырнул наземь сигарету и пошел к местным, все еще стоявшим вокруг джипов, но остановился, свирепо уставился на друга и прорычал:
– Не будет им!
На полдороге Кот услышал его хриплый шепот: «Вот не будет – и все».
Глава 2
Это была симпатичная тюрьма – особенно для поклонников старых вестернов.
Камера Ворона напоминала сразу все виденные серии «Стрелка». Топчан, табуретка, отхожее ведро без крышки, и дверь такая, что открывать нужно ключами от города, не меньше.
Но примечательней всего был замглавы местной полиции. Ради удовольствия его созерцать стоило посидеть в местной тюрьме. Он был воплощенное чудо.
Во-первых, его брюхо – настоящий триумф анатомии. Но истинного величия он достиг в искусстве ковыряния в носу. Ворон никогда за всю свою жизнь – и, как подозревал, за множество других – не встречал ковыряющегося в носу с таким неподдельным многочасовым усердием, и, главное, со впечатляющими результатами.
У зама имелись и прочие добродетели. Вдобавок к бытности неподдельным моральным уродом, он был еще и откровенным гопником. В первый свой час в кутузке Ворон наблюдал, как зам пресмыкается перед зятем мэра, беззастенчиво прессует несчастного школьника за слишком поздно оплаченный штраф за парковку и бьет Ворона полицейским фонариком по высунувшимся за решетку пальцам.
Ворону делалось легко и приятно от мысли о том, как он будет убивать зама. Оттого часы в кутузке текли гораздо приятней. Точней, Ворон думал не про убийство, а про то, как заманит болвана. Дед Ворона не раз говаривал внуку, что гопники не любят и боятся драки. Они просто любят бить людей. На том Ворон и решил выстроить свой план на первые часы. Для начала следует немного поныть.
Ворон ныл про то, что его заперли в кутузке, про то, что его обманули большие дяди, мол, они-то думают, что им все можно, раз у них есть деньги. Он поныл и про еду, вернее, про ее отсутствие. Мол, помирает с голоду. Ворон поныл и о вони из параши, и о вкусе воды, и предположил связь между одним и другим.
Он жаловался на боль в пальцах, часто и звучно обсасывал их, показывал, какие они распухшие, требовал доктора.
Третий приказ заткнуться уже сопровождался рычанием.
– Так заставь меня, жирюга! – с такой же свирепостью заорал Ворон, но притом потупился.
Зам ухмыльнулся, встал, обошел стол, пошлепывая фонариком по ладони.
– Может, и заставлю, – с нежностью пообещал он.
Ворон сделал вид, что помимо воли пятится от решетки, но потом берет себя в руки. Затем он выкрикнул: «Я тебя не боюсь!» – самым неубедительным тоном, какой смог изобразить.
Ах, вот он, рай гопников. Свиные глазки зама радостно заблестели. Он вытащил ключи, оскалил в счастливом предвкушении зубы – все три оставшихся спереди, желтых и гнилых. Наглый бедолага узник в страхе прижался к задней стене! Сейчас, сейчас!
Но когда зам таки открыл камеру и шагнул внутрь, его хриплый гнусавый гопнический хохоток сменился пронзительным визгом.
Ворон впечатал его в письменный стол.
Потом зам поднялся из обломков расплющенного кресла и опасливо выглянул из-за стола. Он не поверил, что такое происходит именно с ним.
Зря не поверил.
Но, в общем, Ворон его не покалечил, всего лишь повозил мордой по офисному полу до тех пор, пока зам не захныкал, а после закинул его в камеру.
Из среднего ящика стола Ворон вытащил армейский кольт и запасную обойму, тоскливо посмотрел на телефон. Эх, сейчас бы переговорить с Котом… но в мотеле снять трубку может кто угодно. Мать его, пока сидел в кутузке, никаких известий от Команды. Парни должны вытаскивать босса, все ж как обычно. Затем Ворон вспомнил, как бахвалился перед Котом. Дескать, обойдусь без помощи. Но Кот вряд ли послушал. С другой стороны, у того имелась крайне раздражающая привычка вдруг повиноваться боссу в самых неподходящих обстоятельствах.
Ладно, черт с ним, с телефоном. Ну лучше убраться подальше от полиции. Ворон сунул кольт глубоко за пояс и направился к двери, а по пути отсалютовал заму.
– Эй, Гомер, пока. Круто у нас с тобой получилось.
– А как вы узнали, что меня зовут Гомер? – прохныкала жирная клякса.
Ворон воздел очи к небу и рассмеялся. Да, Бог уж точно существует. И у него есть чувство юмора.
Теперь выбросить все из головы, отключить свет в каталажке, вдохнуть поглубже, взяться за дверную ручку.
– Всё в порядке, – прошипел себе Ворон. – Черт возьми, рок-н-ролл!
И распахнул дверь.
На тротуаре снаружи стояли все копы этого мира.
Да, не самый счастливый момент в жизни.
– Пожалуйста, остановите его! – закричал человек, в котором Ворон опознал банкира Фостера.
Копы шагнули вперед. Ворон подумал про пистолет за поясом, про шансы на выигрыш, про то, когда и как возможно стрелять в полицейского, пробормотал «дерьмо» и поднял руки.
– Нет, нет, не его! – проталкиваясь сквозь толпу ретивых констеблей, заорал мэр.
Он схватил Ворона за предплечье и потянул за собой, будто растерявшийся ребенок.
– Мистер Ворон, остановите его! – взмолился мэр и указал на площадь.
Толпа расступилась, и Ворон наконец увидел свою Команду. На площади стоял кран с опущенной стрелой, с прицепленной к тросу длинной пикой. Пика протыкала грудь вампира, корчащегося и шипящего как раз под пьедесталом памятника отцу-основателю города.
Энтони стоял на крыше джипа и многозначительно воздел руку, готовый дать знак крановщику. Тот уже потихоньку поднимал стрелу, натягивал трос, чтобы выдернуть пику.
– Отпустите его! – проревел Энтони. – Иначе все ваши проблемы начнутся заново!
Ворон критически глянул на извивающегося, плюющегося вампира. Интересно, отчего никто не сумел распознать в нем вымазавшегося серым Кота?
– Так мы получим свои деньги или нет? – спросил Ворон у мэра.
– Простите, мистер Ворон, но мы никогда не ставили вопрос об отказе платить, – поспешно выпалил банкир Фостер. – Сумма показалась нам отчасти чрезмерной…
– Фостер, ты чертов зануда, – процедил Ворон и спросил мэра: – Так да или нет?
Ответ оказался «да», и процессия двинулась через площадь к банку. Энтони пошел вместе с Вороном, но остальная команда, а в особенности крановщик и все еще извивающийся, но тихонько хихикающий Кот остались на месте. А Ворон заметил, что, собственно, копов не так много, как показалось на первый взгляд. Всего-то с полдюжины, включая полицию штата и помощников шерифа. Остальные – та самая толпа зевак с полуденной работы.
У двери в банк вышла заминка, как-никак, десять вечера. Само собой, банкир Фостер заявил, что у него нет с собой ключей, предложил повременить до утра и уже отодвинулся от двери, но шериф Ортега грохнул в нее своим фирменным ковбойским сапогом марки «Тони Лама». Сапог был тринадцатого[1] размера. Сердце Ворона покорил не столько мощный пинок, сколько лукавая ухмылка на лице шерифа, пинающего банковскую дверь.
Конечно, сам банковский сейф – проблема другого рода, но с ней Команда и ее босс уже сталкивались.
– У вас же есть чековая машина на кассе? – беззастенчиво осведомился Энтони.
Так что чек выписали, Ворон подписал и вручил серолицему Коту на фоне удивительно добродушных смешков, в особенности со стороны местных копов. С тем Кот и укатил, чтобы выслать чек по почте из соседнего городка.
Хотя у Джека Ворона бывали проблемы с социальными отношениями, кое-что он умел, и тут же жизнерадостно объявил:
– Время отмечать!
С тем он пригласил на вечеринку всех присутствующих отцов города и полицейских. Большинство согласилось. После кривой значительной ухмылки шерифа Ортеги владелец винного магазинчика открыл Ворону неограниченный кредит. Винный магазинчик, как то полагается в приличном трезвом городе богобоязненного штата, не имел вывески, но отличался богатыми запасами. Все уже прониклись праздничным духом, и потому джип загрузили всего за двадцать минут. Помогали буквально все.
– Ура! В мотель! – заорал вождь каравана, шериф Ортега, и замахал в окно патрульного «шевроле»-пикапа бутылью бурбона.
– Рок-н-ролл! – пропищал мэр и густо покраснел под одобрительный гогот окружающих.
И началась вечеринка.
Глава 3
Менеджер отеля выскочил из постели, когда арбалетная стрела пробила автомат «Доктор Пеппер», выбежал наружу и обнаружил у своего офиса Ворона и шерифа Ортегу. Те нежно и в унисон покачивались, обняв друг друга за плечи.
– Он сдачи не дал, гад, – любезно объяснил шериф.
– Ручаюсь, так и было. Ну дык, – тут же подтвердил Ворон.
Они с шерифом ухмыльнулись и похлопали друг дружку по спинам. Лишившийся дара речи менеджер стоял и глазел на, мягко говоря, странное зрелище. Пара гигантов ухмылялась и яростно, совершенно вразнобой кивала, будто гребла головами в невидимой реке. Менеджер не нашелся, что и сказать, поспешно сбежал, залез в постель и зажал подушкой уши.