Мэллори удивленно выгнула бровь:
— Что ты имеешь в виду?
— Я выхожу в свет как представитель клана Мерит.
— Серьезно?
— О да! Я должна попытаться сблизиться со старым другом. По словам Этана, по крайней мере исходя из того, что он мне говорит, мы пытаемся отвлечь хищные человеческие взгляды от кое–какой сомнительной деятельности вампиров. Одному богу известно, какие еще тайные мотивы у него могут быть.
— Стремление залезть к тебе в трусы считается в наши дни тайным мотивом?
Я скорчила гримасу:
— У–у–у.
Мэл закатила глаза, явно не купившись на мое отвращение.
— Что ни говори, а ты бы не устояла, если бы он не был такой задницей.
— В этом его главная проблема, — пробормотала я.
— Кстати, к вопросу о стойкости, — добавила Мэл, оживившись. — Есть новости от Моргана? Вы, ребята, составили планы на выходные?
— Нет еще, — туманно ответила я и закрыла тему. Это правда: мне не о чем рассказывать, но и не хочется ничего обсуждать. Споры по поводу парня, с которым я якобы встречаюсь, ни чему не приведут.
Я взглянула на часы — до восхода оставалось два часа. У меня есть время вернуться в Дом Кадогана, принять неприлично долгий душ и слегка расслабиться перед сном.
— Мне пора идти, — сказала я им. Поставила пустую тарелку в раковину и оглянулась. — Когда начинаются занятия?
— В воскресенье, — ответила Мэллори, вставая с табурета.
У неё оставалось полных два дня, чтобы пережить предучебную суматоху или хотя бы насладиться несколькими буйными подготовительными сеансами с Катчером.
— Я привожу тебя, — предложила она.
Катчер последовал за нами, держа руку на спине Маллори. Мы вышли в гостиную, и, не говоря ни слова, он уселся на диван, скрестил ноги на журнальном столике и откинулся назад с пультом ДУ в руке. Он включил телевизор и сразу же переключил его на канал «Лайфтайм».
Мэллори и я стояли склонив головы и разглядывали этого невероятно сексуального и мужественного парня, все внимание которого было приковано к экрану. Он бросил на нас раздраженный взгляд, закатил глаза и снова повернулся к телевизору.
— Ты знаешь, что я люблю эту чепуху, — сказал Катчер, потом махнул рукой в сторону Мэллори, — а она живет со мной. — Почувствовав, что оправдывается, он фыркнул, положил пульт на ноги и скрестил руки за головой.
— Жизнь моя, — сказала Мэллори. — Любовь моя. Хозяин моего сердца.
— Хозяин твоего пульта, — заметила я и обняла ее. — Я тебя люблю! Звони, если что.
— Я тебя тоже люблю, — откликнулась она и, когда мы выпустили друг друга из объятий, кивнула в сторону Катчера. — Он устраивает обед в субботу вечером, по случаю моего отъезда. Не то чтобы мне нужны были прощальные вечеринки, но я далека от того, чтобы жаловаться, когда в мою честь устраивают обед. Мы называем это вечеринкой. Приходи! Если хочешь, с Морганом…
Я одарила ее саркастическим взглядом:
— Вечеринка по поводу твоего отъезда?
— Елки–палки, — сказала она, закатывая глаза, — ты такая же упрямая, как он. Можешь назвать это вечеринкой по случаю того, что меня выгоняют из дома, если тебе от этого будет легче. Я — расцветающая волшебница. Мы это еще не праздновали, и я решила, что надо бы.
Мы обменялись прощальными словами, и я направилась к машине. Вернувшись в Гайд–парк, припарковалась за воротами Кадогана, вошла в Дом и поднялась на третий этаж.
Из комнаты Линдси на четвертом этаже доносился шум, какофония голосов и звука телевизора. Я постучала и, дождавшись разрешения («Тащи сюда свою задницу, Страж!»), открыла дверь.
Крошечная комната, и без того заставленная мебелью и выразительными предметами декора, была полна вампиров. Я насчитала шестерых, включая саму Линдси и Малика, полулежавших на кровати. Келли и вампир–неофит (теперешняя любовь Линдси) Коннор сидели на полу рядом с двумя незнакомцами. Все шестеро уставились в маленький круглый телевизор на книжной полке. На экране
худые люди с сильным акцентом критиковали манеру одеваться толстой взволнованной женщины в платье цвета вырвиглаз, а она активно отбивалась.
— Дверь, — произнесла Келли, не глядя на меня.
Я послушно ее закрыла.
— Присоединяйся, Страж, — велела Линдси, похлопав по кровати рядом с собой и отодвигаясь от Малика, освобождая мне место между ними.
Я осторожно прошла мимо вампиров и над коробкой с наполовину съеденной пиццей, от вида которой мой желудок заурчал так, как не урчал даже от крови, и забралась на кровать. Мне пришлось сначала залезть передом, потом аккуратно повернуться, параллельно извиняясь за толчки и удары. Я слышала ворчание и стоны, но решила списать их на шоу, которое, судя по всему, приближалось к адской кульминации.
— Это Марго и Кэтрин, — сказала Линдси, указывая на незнакомых вампиров на полу.
Марго, поразительно роскошная брюнетка с короткой геометрической стрижкой и челкой, образовывавшей угол между её янтарными глазами, обернулась и помахала. Кэтрин, чьи светлые волосы были собраны в высокий узел, улыбнулась.
— Мерит, — представилась я и помахала в ответ.
— Они знают, кто ты, детка. С Коннором и Келли ты знакома, — добавила Линдси, когда я устроилась по–турецки, подложив под спину подушку, в двенадцати футах от сверкающей телереальности.
Коннор глянул на меня и ухмыльнулся:
— Какое счастье, что ты здесь. Последние пятьдесят лет, по меньшей мере, я был в этой комнате самым молодым человеком.
— Жаль разрушать твои иллюзии, сладкий зайчик, — заметила Линдси, — но ты больше не человек.
Она попросила пиццу, и нам подвинули коробку. Не отводя взгляда от телевизора, Линдси протянула мне кусок, и коробку вернули на место. Я вгрызлась в пиццу, проверив наличие мяса. Ура! Хотя она была почти холодной и испечена на отвратительный нью–йоркский манер[10], а теста, соуса и сыра вполне могли положить на два дюйма больше, это было лучше, чем ничего.
Малик наклонился ко мне:
— Ты слышала, что ее освободили?
С тех пор, как я стала вампиром Кадогана, это был мой первый разговор с Маликом. И кстати, я впервые увидела его в джинсах и рубашке–поло.
Я прожевала канадский бекон, сыр и тесто.
— Да, — прошептала я в ответ. — Этан мне вчера сказал.
Малик кивнул с непроницаемым выражением лица и повернулся к телевизору.
Недолго, однако, пообщались… Но я приняла его слова за участие и решила, что мне этого вполне достаточно.
Началась реклама, и комната взорвалась разговорами. Марго, Линдси, Коннор, Кэтрин и Келли обсуждали увиденное: кто «побеждает» и кто первый заплачет, когда объявят результаты. Я толком не поняла, в чем суть соревнования и какой приз, но, поскольку вампиров явно увлекали человеческие страсти, устроилась поудобнее и настроилась вникнуть.
— Мы болеем за ту, стервозную, — объяснила Линдси, обгрызая корочку с пиццы.
— Мне показалось, что они все такие, — заметила я.
Через несколько минут рекламы Малик начал вставать с кровати.
— Из–за меня? — весело спросила я. — Я могу пойти принять душ.
Он хмыкнул, поднимаясь на ноги, свет телеэкрана отразился от его медальона, свисающего с шеи, и от чего–то ещё — изящного серебряного крестика на тонкой серебряной цепочке. Это уже чересчур!
— Дело не в тебе, — ответил Малик. — Меня ждут.
Он стал пробираться между вампирами, совершенно не оценившими его попытки не наступить на них.
— Ты не стеклянный!
— Прочь с дороги, вампир, — сказала Марго, швырнув пригоршню попкорна. — Шевели булками.
Он добродушно помахал им рукой и скрылся за дверью.
— Кто его ждет? — спросила я у Линдси.
— А? — отсутствующе переспросила она.
— Малик. Он сказал, что его ждут. Кто?
— О! — ответила Линдси. — Жена. Она живет здесь с ним. У них квартира на твоем этаже.
Я моргнула:
— Малик женат? — Меня удивило не то, что женат именно Малик, а сам факт женитьбы. Странно видеть женатого вампира. Судя по тому, что я видела, вампирский образ жизни скорее напоминал общежитие, где жизнь не способствовала длительным отношениям.
— Он всегда был женат, — сказала Линдси. — Они были инициированы вместе. — Она взглянула на меня. — Ты живешь в конце того же коридора, что и они. Это не по–соседски — не здороваться.
— Не по–соседски, — согласилась я, вспоминая, что Малик — единственный вампир из тех, кого я знаю и кто живет на втором этаже. Об этом я узнала четыре секунды назад. — Надо устроить приветственную вечеринку, — решила я.
Линдси фыркнула:
— Мы что, второкурсники? Приветственные вечеринки — предлог, чтобы напиться и перепихнуться с малознакомыми людьми. — Она медленно опустила взгляд на затылок Коннора и похотливо улыбнулась. — С другой стороны…
— С другой стороны, ты разбиваешь сердце Люка. Наверное, все–таки обойдемся без вечеринки.
— Да, мамочка.
Я фыркнула:
— Могу заняться твоим воспитанием.
— Вряд ли, — протянула она. — Теперь заткнись и давай смотреть на стервозных людей.
Я оставалась, пока телешоу не закончилось, пиццу не съели, гости не встали с пола, не потянулись и не попрощались. Я была рада, что пришла сюда и провела время в обществе других вампиров Кадогана, не только их трехсотдевяносточетырехлетнего Мастера. Я многое упустила по части общения в колледже, сосредоточившись на чтении и учебе и полагая, что успею позже наладить дружеские связи. Учеба быстро закончилась, а я толком и не узнала однокурсников. Сейчас у меня появился второй шанс — изучить окружающих людей, вместо того чтобы тренировать интеллект на абстрактных материях.
Я свернула за угол, направляясь к лестнице, настолько погруженная в размышления, что совсем забыла, что Этан живет неподалеку.
Но он был тут. Стоял в дверях апартаментов, раньше принадлежавших Эмбер — бывшей фаворитке, предавшей его ради Селины. Он взглянул на меня, когда я приблизилась, но двое плотных мужчин, несших громоздкий комод, заслонили его, помешав нашему безмолвному контакту.