— К Алексу, — потупила взгляд, — хочу поделиться одной идеей.
— Я правда не могу, Мари, — покачал головой младший де Рибер, пристально всматриваясь в брата, — сегодня хотел закончить работы в гостиной.
— Тогда я сама, — обрадовалась возможному одиночеству, — я же самостоятельная, справлюсь.
Кевин моего энтузиазма не разделял.
— Давай я провожу? — встрял в нашу беседу дознаватель. — Расскажешь про отпечатки.
Бригадир и я долго переглядывались, раздумывая, стоит ли соглашаться. Если отвечу отказом, это будет явная неучтивость, а Эйден мне вчера помог, был готов защитить меня перед отцом и остальными чиновниками.
— Хорошо, — кивнула, уже прыгая от нетерпения, — только быстрее.
— Никуда он от нас не денется, Мари, — хищно улыбнулся оборотень. — Как я понял, теперь он твой преданный поклонник.
Мы сели в повозку, и дознаватель вцепился в меня словно клешнями.
— Расскажи про отпечатки.
Отмалчиваться смысла нет. Я сама на это подписалась.
— Ты замечал рисунок на подушечке твоего пальца? — спросила оборотня.
Он поднес свою руку к лицу, рассматривая узоры на подушечке.
— Теперь да.
— А знаешь ли ты, что они индивидуальны? Никто не сможет повторить схожий? — нагнетала атмосферу, надеясь, что де Рибер сам домыслит.
— Ну и что? — но здравый смысл от него ускользал.
— А то, — расширила я глаза. — Если собирать узоры, то всегда можно опознать, кто потрогал предмет — хоть бы на примере нашего ножа.
— Объясни, — затребовал блюститель закона, чувствуя, что дело запахло жареными куропатками. Ну или что там чувствуют оборотни, когда им приятно.
–— Боже, что непонятного, — разозлилась я, так как не умела доступно объяснять, и бесилась от непонимания остальных, — нанеси темную краску и увидишь узор. А потом затребуй, чтобы все мои домашние потрогали темную краску и оставили след на бумаге. Если узоры не совпадут, значит, никто из Ведьминой горы не был нападавшим. А если будут идентичны, значит, этот злоумышленник напал на Триаля и хотел умертвить его серебряным ножом.
— Откуда ты прибыла, Мари? — вдруг спросил Эйден, резко меняя тему разговора
Вспомнив, что в легенде мы ни разу не обсуждали место моего рождения, ответила.
— Такое захолустье, ты вряд ли знаешь название.
— Ну ты уточни.
— Московия? — вопросительно-утвердительно захлопала ресницами.
Эх, женские чары. Всегда мне плохо давались. Никогда не понимала намеков, а сама… боги, радуйтесь, что я не подвела вас под черту.
Ну не может он знать все города провинций.
— С севера, значит? — потер руки оборотень.
Маша никогда не была так близко к провалу.
— Ага, — кивнула, задержав дыхание, — с севера.
— Ты здраво мыслишь, интересное нововведение, — заметил Эйден, таращась на свою ладонь. — Я бы не догадался.
— А ты зачем приехал? — решила сбить с толку детектива.
— Вчера я ясно дал понять, что де Цепешу, возможно, предстоит бороться с опасностью. Хочу быть рядом, защитить.
— А-а-а, — отмахнулась, как от назойливой мухи, — тогда зачем ты здесь? Максимум что тебя ждет, это изучать интересное назначение больших и маленьких сосудов и различных отверстий.
— Когда именно ты об этом говоришь, — не обратил внимание на сарказм де Рибер, — уверен, что артефакт будет очень интересным.
И он был прав. Я описала проблему Алексу, вдохновила его, и артефактор тут же бросил все силы на изготовление моего краскораспылителя.
— Мари, — обратился ко мне маг, — может, ты заранее возвестишь, что еще придумала?
М-м-м-м, надо поразмышлять. В голову приходил интернет, смартфоны и сервис по бронированию отелей. Совсем не уверена, что это то, что жаждет увидеть бывалый изобретатель. Эх, дай мне википедию, вместе бы изучили информацию про атомную электростанцию. Не тому ты училась, Машка.
— Может, дома? — скривилась, реагируя на движения лавочника.
— Маша, ты гений.
— Ой, зря вы это сказали, — расстроилась еще большему вниманию.
— Что тебя смущает? — не поняли мужчины.
Многое. Во-первых, меня смущает дружба дознавателя с изготовителем краски. А во-вторых, то, что дознаватель не в курсе технологии изготовления краски.
— У тебя нет работы, Эйден? — возмутилась я, осматривая полки в кабинете десая Аллена.
— Если уеду, буду уверен, что ты выдумала нечто невообразимое.
Ага, в голове сложился чертеж дирижабля. Интересно, насколько Дримгейт удален от столицы? Может, кто-то из светлых голов прислушается ко мне?
Распрощавшись с лавочником и уговорив его прислать опытный образец уже завтра, мы вышли на улицу.
— Если ты росла в такой глухомани, откуда столько познаний в артефакторике? Идей? Бытовой магии?
Медленно вздохнула и опустила плечи.
Уверена, что дознаватель не отстанет. И что мне ему сказать? Про попаданство говорить не стоит, окажусь в застенках. Про пытливый ум — возможно, но моя прямолинейность все портит. Ф — феминизм, палочка-выручалочка в моем мире. Еще толерантность, но это при крайней необходимости. Как говорится, да будет срач.
— Ты мужчина, Эйден, — развела руками, стараясь этим жестом объяснить все.
— И? — не сдавался он.
Жест не объяснил.
— Вы же не озабочены мыслями, как быстрее приготовить обед, покрасить стены, выстирать вещи. Вам невдомек, сколько времени женщины тратят на все эти дела.
— Все равно не понимаю. Даже если так, чем вам тогда заниматься?
— А чем занимаются обеспеченные аристократичные десы?
Мужчина растерялся. Сразу понятно: матчасть он не учил. Так как я не обеспеченная и точно не аристократичная, тоже понятия не имела, чем они занимаются. Надо разузнать.
— Эйден, давай не будем спорить, — и лукаво улыбнулась. — Если барышня ведет дом, обрабатывает огород и работает, то почему бы не облегчить ей жизнь простыми бытовыми приборами без использования магии?
— А ты тут при чем?
Ой, я не так давно в Аридии, но иногда думаю, что весь мужской пол непрошибаем.
Провела ладонью вдоль своего тела.
— Так я женщина, заметил ты или нет?
— А ты вела дом и работала?
— Представь себе, — расширила глаза. — Кто ж меня задарма, такую красивую, кормить будет.
— Хотел бы я познакомиться с твоим дедом.
— Почему?
— В моей семье женщины не работают. Могут заниматься делами, но никто и никогда не даст ни одной из них трудиться. Это низко, недостойно.
Так, про эмансипацию и независимость здесь не слышали. Маша, терпи и молчи, терпи и молчи.
Вдалеке загремел гром. Это мое терпение и молчание влияло на погоду.
— Нам, наверное, пора, — вскочила я на ступеньку повозки, радуясь необходимости вернуться.
— Ты не хочешь прогуляться по Дримгейту?
Еще раз взглянув на сгущавшиеся тучи, — а теперь я была уверена, что это моих рук дело, ибо женскую независимость я воспринимала очень близко к сердцу, — покрутила головой.
— А дождь? А стены? А дела?
— Сдается мне, что гром по твою душу, — оборотень лениво прикрыл глаза, — а стены в гостиной и без тебя покрасят.
— Давай в поместье, — взмолилась я, — не хочу, чтобы Триаль думал, что отлыниваю.
Эйден смирился, подал мне руку, и мы сели в экипаж.
— Я ведь так и не узнал, как де Цепеш нашел тебя, — начал разговор ищейка.
— Его и спроси, — вздохнула, наглаживая спящего кота и рассматривая пейзажи.
Этот ехидный комок шерсти спал по восемнадцать часов в сутки, а мне, между прочим, помощь нужна.
— Хочется услышать из твоих уст, — настаивал тот на откровенности.
— А твой отец, — резко перевела тему, — как отнесся к резкому переселению в проклятое поместье?
Оборотень помрачнел, скривился.
— Скажем так, он не рад. Еще его удручает, что Кевин словно десай работает на де Цепеша, которого половина совета хочет изгнать из города.
— Почему? Чем им не угодил де Цепеш?
— Он вампир. Обычно такие существа селятся в городках с подобным населением, но Триаль решил иначе. Ко всем вампирам относятся с настороженностью, никто не хочет становиться их донорами.
— Кем? — я не поняла последнего предложения.
— Донорами, Мари, — объяснял как глупенькой де Рибер. — Вампиры питаются кровью. Есть банки крови, куда нуждающиеся сдают свою, но большинство предпочитает доноров — людей, магов, оборотней и другие расы, представители которых согласны делиться своей кровью. Все доноры подчиняются своему хозяину и не имеют собственного мнения, но соглашаются на это добровольно. Закон на стороне вампиров, деньги очень приличные, можно разбогатеть. Первое время я так думал и о тебе.
— И передумал?
— Да. Донорам язвительные насмешки несвойственны, даже ведьмам.
— Пфф, — фыркнула я, — такого добра навалом. Могу целый стендап сочинить.
— Что ты имеешь в виду?
Все, про различные юмористические движения промолчу, но подумаю на досуге. Надо посмотреть, как в Аридии с развлекательной программой.
— Неважно, — махнула рукой. — У нас, кстати, сегодня праздник, присоединишься?
Я вспомнила, как вчера шепнула на ухо прислуге и рабочим, что научу готовить один интересный коктейль и покажу игру. По слухам, гоблины и тролли вовсю развлекались, изучая покер, а вампирам достанется нечто иное, под стать их темной сущности. Главное, чтобы хозяйки дома согласились и не препятствовали нашей вакханалии.
— Даже рад, нечасто хорошенькие девушки зовут меня на праздник.
Я сощурилась, изучая лицо оборотня. Если есть подвох, то пока я его не видела.
— Мы вернулись, — заголосила я на всю округу, как только оказалась в Ведьминой горе.
— Я так рад, Мари, — встретил меня Жофре, целуя мне руку и принюхиваясь к ней.
Из всех вампиров он пока оставался самым неуравновешенным, но я решила не задавать вопросов — с мертвяками-то он спит, даже не Эланора.
Интересно, знают домашние про эту его особенность? С другой стороны, ничто не объединяет семью так, как темная кровавая тайна. Ну, может, и не очень кровавая, но точно темная.