– Ну а теперь эта эпидемия наступила в третий раз, как и почему – вопрос другой, но она наступила, опасность налицо, и мы должны, мы обязаны бороться с ней, мы должны спасти Гарри, себя, да и окрестное население вправе ждать от нас помощи! – пылко говорил Джемс.
– Все это прекрасно, Джемс, но кто же враг? – спросил доктор.
– Да говорю же вам – вампиры.
– А что такое вампир? Где он? И как с ним бороться, воля твоя, Джемми, я не понимаю, – печально произнес доктор.
– Что такое вампир, дает объяснение, до некоторой степени конечно, вот эта книга о ламиях, или живых мертвецах, – сказал Джемс, указывая на книгу в старинном кожаном переплете.
– А, да, это та книга, что подарил тебе Гарри, я знаю ее, – перебил Райт.
– Да, та самая. Мы с Карлом Ивановичем, по возможности, перевели ее. Говорю «по возможности», так как, надо сознаться, это чертовски трудно. Она написана старым латинским языком, с кучей специальных выражений, да и толкует о предмете для нас и так непонятном.
«Не мертвые», как она зовет их, для нас что-то необъяснимое, ненормальное. Но самое присутствие подобной книги на письменном столе владельца замка наводит на много мыслей и говорит само за себя.
– Ну а что ты почерпнул из этой книги? – нетерпеливо перебил доктор.
– А вот, сейчас, – сказал Джемс, – только повторяю, тут много нами еще не выяснено и даже не понято.
– К делу, к делу, – торопил доктор.
– Древние ламии – это такие существа, – начал Джемс, – вернее, это умершие люди, которые могут выходить из могил, являться живым и принимать участие в жизни. В большинстве случаев вмешательство это злобное и приносит несчастье.
«Не мертвые», вампиры, – это разновидность ламий. Они также встают из гробов и сосут живых людей.
Они могут жить века и чем дольше живут, тем становятся могущественнее. С каждой засосанной жертвой сила их растет, также растут и знания.
Они могут обращаться в некоторых животных: в кошек, в летучих мышей, в змей и так далее, могут окружать себя туманом или даже обращаться в туман. Любят лунные ночи и по лунному лучу плывут, как по реке.
Зубы у них длинные, острые, пальцы тоже длинные, с острыми ногтями, дающие им возможность ползти по отвесным стенам.
Чем сильнее вампир, тем он легче усыпляет жертву своим взглядом или прикосновением. Самый сильный человек под взглядом такого вампира делается совершенно беспомощным, никакая храбрость тут не поможет – человек засыпает против своей воли, и тогда он верная жертва вампира.
Вампир засасывает в один, в два приема, реже в три, четыре. Первый раз самый трудный: жертва боится и сопротивляется. Зато потом это легче, больной ждет и желает прихода мучителя…
Иногда вампир влюбляется, и тогда засасывание идет очень тихо, он наслаждается понемногу, сберегая дольше жизнь любимого существа.
В таких случаях жертва сама становится вампиром, в других же случаях – это редкость. Любовь всегда бывает между мужчиной и женщиной; засасывать же могут без различия пола и возраста. Но замечено, что предпочтение отдается детям и молодым людям.
Вампиры предпочитают ночи, особенно лунные, но могут ходить и даже сосать и днем, но это уже более сильные или же живущие давно.
Многие животные им подчиняются, но все их чуют и боятся, особенно их ненавидят лошади и собаки, эти друзья человека. Они точно угадывают в них врагов.
Самые могущественные вампиры могут управлять, до известной степени, конечно, явлениями природы, как то: ветром, тучами, туманом и так далее.
Слабая сторона всех вампиров – это та, что каждый из них должен иметь свой приют и лежать в нем в виде мертвеца в продолжение известных часов.
В эти часы они, то есть вампиры, в свою очередь, совершенно беспомощны, а потому и стараются тщательно скрывать свое убежище и даже иметь их по нескольку.
Убежище должно быть вблизи района похождений вампира, иначе он рискует, что роковой час застигнет его вдали от убежища. Заснуть же не в своем месте крайне опасно.
Старые, опытные вампиры могут вселяться в свои портреты, но это ненадолго.
При успехе в похождениях, то есть когда жертв достаточно, вампир молодеет и хорошеет. Только красноватый отблеск глаз и яркие, алые губы портят впечатление.
Если почему-либо вампиру приходится скрываться, как бы говоря, голодать, он бледнеет, сереет, делается малоподвижен и страшно зол.
Но все-таки он может по нескольку лет лежать прикованным к месту – благодаря заговору и разным заклинаниям – и все же оставаться, так сказать, живым. При первом же случае он ускользнет и вновь набросится на живых людей.
Время, когда вампир проводит в своем гробу, или, как это называется, «вампирический сон», определить трудно. Или сам автор книги не знает этого вполне, или мы с Карлом Ивановичем неправильно толкуем.
Только в этом вопросе много разноречий.
Быть может, для разных местностей и для разных субъектов, то есть для субъектов разной вампирической силы, оно различно.
Во всяком случае, оно вертится около восхода и захода солнца. Любимый же час вампиров – это двенадцать часов ночи.
У вампиров есть что-то вроде иерархии, они преклоняются перед сильнейшими. Но кто эти сильнейшие – опять не разберешь. В одном месте выходит даже так, что это древние боги, которым приносились человеческие кровавые жертвы.
Одно место можно перевести так: «Неповиновение или отбитие намеченной жертвы наказуется». Но как и кем – понять невозможно.
Есть, вернее, были в древние времена великие кровопожиратели, перед ними склоняются все вампиры, ламии и прочие живые покойники.
Узнать вампира легче ночью, чем днем. Ночью несвоевременность и неуместность появления часто указывает на его существование. Так, например, появление молодой женщины в спальне мужчины или наоборот.
Днем умных вампиров отличить очень трудно, они отлично имитируют живых людей.
Их главный признак: они ничего не едят и не пьют. Более внимательный наблюдатель может заметить, что ни при солнечном, ни при лунном свете они не отбрасывают тени. Кроме того, вампиры – большие враги зеркал. Они всегда стремятся их уничтожить. Это потому, что в зеркале не видно отражения вампира, и это выдает его.
Вот все или почти все, что нам удалось разобрать в этой книге.
Тут много рассуждений автора, примеров, но все это несущественно.
Главные же вопросы: когда вампиры более всего беспомощны и кому подчинены, – самые неясные, самые запутанные.
XI
Джемс кончил и замолчал. Молчали и все остальные.
– Что же мы должны делать? – спросил доктор.
– Ясное дело, раз мы убедились в существовании вампира, мы должны найти его убежище и в часы его «вампирического сна», когда он беспомощен, уничтожить его. Это наш священный долг, – горячо проговорил Джемс.
– Ты прав, но как это сделать? – сказал Райт.
– Тут нам помогут письма графа Дракулы и еще кое-какие бумаги, мною найденные, – вмешался Карл Иванович.
– Джемми, ты уже признанный Шерлок Холмс, так подумай и скажи, что нам делать, мы будем тебя слушаться, – покорно предложил доктор.
– Спасибо за доверие, – поклонился Джемс. – Итак, я начинаю, – сказал он, немного подумав. – Из письма Карло, или графа Дракулы, мы знаем, что мать его была вампиром, а следовательно, и умерла от вампира.
Кто погубил ее – сказать нелегко. Быть может, это старый слуга из Америки, исчезнувший так таинственно; быть может, покойник, привезенный под именем дедушки графа; недаром же в ночь заболевания она видела старика-графа во сне – кто знает, быть может, это и не был сон. Можно предположить, что и змея имела тут свое значение. Я, по крайней мере, склонен думать, что слуга-американец и покойник в гробу – одно и то же лицо.
Меня самого очень сбивает то, что гроба, о котором так много говорится в письмах, не существует больше. Мы с Карлом Ивановичем внимательно обыскали весь склеп, и ничего подходящего там нет, – печально сказал Джемс. – Во втором склепе, открытием которого мы обязаны тебе, доктор, его тоже нет.
– Ты называешь «вторым склепом» тот, где я нашел мертвеца?
– Конечно, ведь в письме он прямо назван новым склепом, где похоронили графиню, и что он находится в горе.
Мне даже кажется, ты уж прости меня, – проговорил Джемс, протягивая доктору руку, – что ты явился невольным виновником нового появления вампира.
– Что за чушь! – вскричал доктор.
– Нет, ты последи за ходом моей мысли, – не унимался Джемс, – ведь до твоего несчастного приключения все было спокойно, мы не слышали о смерти кого-либо, а тем более о внезапной и ничем не объяснимой, а после твоего падения они посыпались как из рога изобилия: первым умер каменщик, унесший голову разбитой богини, а…
– Постой, постой, – перебил доктор, – ты хочешь сказать, что я открыл вход, быть может и заговоренный («Вот чушь-то я несу!» – пробормотал он про себя), и выпустил вампира, но ты забываешь, мой милый, что в склепе был другой путь через скалу. Через нее мог пройти не только твой вампир, но даже пролез целый человек, скелет которого мы и нашли.
В дневнике учителя говорится о девах с озера, а так как мы, – доктор принял комическое выражение, – не верим в дев с озера, а верим в вампиров, то, значит, они были свободны и до нас.
– Не смейся, доктор, – сказал Джемс, – в дневнике сумасшедшего много ценных указаний.
Я сопоставлял письма с дневником и пришел к такому выводу: мы читали вначале дневник учителя, а затем письма, тогда как хронологический их порядок как раз наоборот. Вначале явилась графиня-вампир, а затем уже погиб учитель. Такой порядок событий подтверждается еще слугою Петро.
Молодой граф Дракула часто в своих письмах упоминает о старом Петро, из них же мы знаем, что он ушел на богомолье.
Если предположить, что он вернулся в то время, когда молодой граф с женою или невестой покинул замок, хотя бы из страха перед вампирами…