– Где? – спрашивает парень с волчьей улыбкой. – Для тебя будет лучше, если ты скажешь нам.
– Так вы за этим пришли? – кричу я. – Чтобы наехать на нее?
Публика единодушно пожимает плечами и кивает.
– Вы все отвратительны! – говорю я. – Это ее день рождения.
– До тебя так и не дошло? – спрашивает Имоджен. – У Бриттани нет дня рождения. Бриттани не стареет уже двести лет. И я начинаю думать, что и ты не будешь.
Имоджен оказывается позади меня прежде, чем я успеваю моргнуть. Ее холодная рука обвивает мою шею. Я нащупываю в кармане спрей для волос. Ей меня не укусить. Я прицеливаюсь, закрываю глаза и давлю изо всех сил. Имоджен вскрикивает и с силой отталкивает меня к барной стойке.
Вампиры рядом со мной начинают кашлять. Остальные готовятся напасть. Воспользовавшись суматохой, я поднимаюсь на ноги и забираюсь на барную стойку. Если я побегу по ней, перепрыгну через мертвое тело и двух напившихся вампиров и если никому не удастся меня схватить, я смогу добраться до выхода.
Используй свой шанс.
Я готова бежать. Бледные руки хватают меня, размеренные басы музыки пульсируют в моих барабанных перепонках, и в этот момент я понимаю, что мне не уйти. Не вырваться на свободу. Не будет больше ни фотографий, ни прикрикиваний на моего брата, ни советов от отца, ни выслушивания жалоб моей матери о том, как никто не помогает ей со стиркой, и если я выживу, я обещаю, я обещаю, что буду помогать ей со стиркой и работой по дому и пересдавать пятерки с минусом на пятерки с плюсом.
Рука хватает меня за лодыжку, и я падаю. Я на спине, пинаюсь и отбиваюсь от моря рук и зубов.
А потом всё прекращается.
Я сажусь. Дверь открыта. Музыка больше не играет. Между скопищем вампиров и мной – девушка с длинными черными волосами. Ее винная помада аккуратно очерчивает губы. Клыки обнажены. Я успеваю заметить отлично сидящее на Бриттани пальто, темно-серые легинсы, уходящие под черные сапоги до колена и неожиданный намек на розовое, выглядывающий на запястьях.
– Сюрприз знак вопроса? – произношу я, и, готова поклясться, она готова рассмеяться.
Потом она отводит взгляд, сужает глаза, прорезая ими комнату, словно лезвием. Тяжелый рык срывается с ее губ:
– Мое.
– У тебя нет права… – начинает Имоджен.
– Брось мне вызов, – говорит Бриттани. Несколько вампиров встают позади Бриттани, склонив головы. Но остальные стоят позади Имоджен.
– Я сделаю кое-что получше, – говорит Имоджен, ее бледная, как луна, кожа поблескивает в тусклом свете. Она поднимает юбку и вытаскивает зловещего вида кинжал.
– Дешевая уловка, – произносит Бриттани, после чего бросается вперед.
Две женщины встречаются в неистовстве кулаков и защит, Бриттани в невыгодном положении. Я перемахиваю через барную стойку в поисках чего-то, что она могла бы использовать в качестве оружия. Нахожу маленький нож для нарезки лимонов и молоток.
– Бриттани! – Я бросаю ей молоток, и она ловит его, не останавливаясь ни на мгновение, как раз вовремя отражая безжалостный удар ножа Имоджен. Они дерутся так, словно танцуют, каждое движение ловкое и отточенное, словно всё это было заранее срежиссировано. Это так красиво, что я не могу отвести глаз.
– Хватайте девчонку! – кричит кто-то.
– Ох, это же я, – произношу я, слишком поздно сложив два плюс два. – Эта девчонка – я.
Я снова взбираюсь на барную стойку, лихорадочно высматривая безопасное место, чтобы спрятаться, но, прежде чем успеваю что-то сделать, Бриттани прыгает вверх. Одной рукой она хватается за люстру и раскачивается. Потолок стонет, протестуя, и я слышу скрип, когда она замахивается одной ногой, чтобы пнуть вампира, надвигающегося прямо на меня.
– Беги отсюда, Тео! – кричит Бриттани, спрыгивая вниз.
– Я не могу бросить тебя!
Я не могу объяснить, почему я делаю это, но я бросаюсь к Бриттани, вместо того чтобы спасать свою жизнь.
Я вижу ужас у нее на лице, прежде чем понимаю, что происходит. Потолок надо мной издает дикий треск, люстра с грохотом падает, острая боль пронзает мою шею.
Тео: Что было лучшим подарком на твой день рождения?
Бриттани: Я его не праздную.
Тео: Если бы праздновала, гипотетически. Когда у тебя день рождения?
Бриттани: Гипотетически? Я родилась двадцать седьмого апреля.
Бриттани
Люстра ударяет Тео по шее, и, стаскивая ее, я уже знаю, что она пронзила ее кожу. Я отбрасываю ее в сторону, словно она легкая, как пушинка. Люстра приземляется с грохотом, и Тео стонет. Я опускаюсь рядом с ней на колени, осторожно приподнимаю ее голову и кладу себе на ноги. Ее подбородок измазан кровью, она поднимает на меня глаза, полные слез.
– Рада с тобой познакомиться, – произносит она с невеселой улыбкой.
– Прости, что я опоздала. – Мой голос звучит искаженно, словно пропущенный через сито. Я прижимаю ладонь к ране у нее на шее, пытаясь остановить поток крови, но это ранение смертельно. Ни на что уже нет времени, кроме как на краткое прощание.
Имоджен стоит рядом, ее взгляд растекается по мне, как кровь под шеей и плечами Тео. Но в зале стоит тишина. Тео не моя жертва, но моя добыча. А в моем городе вампиры всегда уважают добычу.
Кровь согревает мои колени. Она стекает на пол непрерывным потоком, разливаясь под головой Тео наподобие алого цветка. Я сосредоточиваю взгляд на нем, а не на умирающей, задыхающейся девушке у меня в руках.
– Ты на самом деле вампир, – говорит Тео, и в ее глазах я вижу вопросы, теории и еще много всего – больше, чем она способна сказать прямо сейчас. У нее остается всего несколько слов. Она выбирает два: – Обрати меня.
Ко мне возвращается тот не-голод, что свернулся у меня под ребрами. Он всё растет и растет, болезненно заполняя меня изнутри. И я вдруг вспоминаю его название: горе.
– Я не могу, – отвечаю я, зная, что ко мне прикованы взгляды моих сородичей и это рискованный момент. – Тео, прости. Есть правила.
– Помнишь вопрос, который ты мне задала? Сто лет назад, – произносит Тео слабеющим голосом. – Ответ: это ты.
Как такое может быть, что девушка, которую я вижу впервые, кажется мне такой близкой, словно она моя сестра? Я не могу позволить ей умереть. Я не могу позволить этому стать ее концом.
Я поднимаю глаза на кольцо окруживших нас вампиров и рычу, разъяренная, дикая и уверенная больше, чем когда-либо за всю свою долгую жизнь.
Потом я опускаю рот к шее Тео и кусаю.
Тео: Если бы ты могла уехать в любое место в мире, куда бы ты отправилась? Отвечай не думая.
Бриттани: В будущее.
Тео: Это не настоящий ответ.
Бриттани: Разве?
Теолинда
Я поднимаюсь на лифте со своего этажа в пентхаус Бриттани. После того случая, когда я попросила ее обратить меня, я обнаружила много всего. Во-первых, Имоджен дрянь, но это и так очевидно для всех, вне зависимости от того, есть у них пульс или нет. Прошло четыре месяца, а я всё еще умираю. Как оказалось, это медленный и довольно болезненный процесс. Мое тело прекращает свою работу, и оно в полном хаосе. Но… у меня есть бессмертный учитель. Даже если ей придется предстать перед судом за то, что она обратила меня, несмотря на запрет на обращения с 1987 года, и за всю эту развернувшуюся гражданскую войну нежити, в чем, очевидно, есть и моя вина.
Остается еще немало того, с чем мне нужно разобраться. Как убедить моих родителей, что мне больше подойдет вечернее отделение колледжа. Как находиться рядом с ними и не хотеть убить их. Шутка. На самом деле – нет. Это сложно.
Я не думала, что всё будет просто. На то, чтобы разобраться в некоторых вещах, уйдут годы. Например, как мне справиться с тем, что я не отражаюсь в зеркалах? Полагаю, мне нужен вампирский фильтр, но это смешанное заклинание. Я тренируюсь в съемке фотографий в зеркале этого самого лифта. Может, лет через двести мы встретимся с инопланетянами и у них найдется лекарство от вампиризма или телефон, который разорит Эппл.
Я не задерживаю дыхание. Хотя могла бы, если бы захотела.
Лифт выпускает меня в пентхаус Бриттани. У нее есть кинотеатр прямо в квартире. У нее есть всё, что ей нужно, чтобы вообще никогда не покидать свой дом.
Но я помню слово, которое она постоянно говорила мне. Одиночество.
Больше никогда.
Она протягивает мне один из одинаковых сверкающих бокалов, которые я купила для нас. Я всё еще не могу смотреть на кровь, хотя мне придется справиться с этим, чтобы выжить.
– Ты знаешь, эти фильмы ничему тебя не научат, – говорит она и запрыгивает на диван.
– Я знаю, но единственное в прямом смысле вампирское кино, которое я смотрела, это «Су…».
– Не смей даже.
– Замолкни, оно идеальное, ясно. И. Де. Аль. Но. Е. – Я плюхаюсь рядом с ней и отпиваю глоток. Я начинаю различать вкус минералов, диет. Этот человек на вкус как сода.
Я скучаю по попкорну. Я скучаю по сливочному маслу. Я скучаю по солнцу. Я скучаю по многому, и я лишь в самом начале. Моя жизнь закончилась. Моя новая жизнь началась.
По крайней мере, мне не придется быть одной. У меня есть Лучшая Подруга Навсегда, и это обещание, данное на крови.
Порабощение,или «Это не те вампиры, которых ты ищешь…»Зорайда Кордоваи Натали С. Паркер
Кажется, существует два вида вампиров: те, что заманивают свою жертву, и те, что преследуют ее. Есть что-то явно пугающее в… ну, в них всех, но идея, что кто-то может убедить тебя добровольно предложить свою шею для быстрого укуса, крайне беспокоит. Вампиры находятся на вершине пищевой цепи, и, как всем хищникам, им приходится учиться охотиться, не истощая свой источник еды, то есть… эм… нас? Ха-ха. Может казаться, что помогают им в этом экстрасенсорные способности, и мягкий вариант манипуляции сознанием часто появляется в вампирском фольклоре, от Дракулы до Графа фон Знак из «Улицы Сезам» (хотя, если быть честными, он может вас только загипнотизировать). Но всё это сводится к некоей разновидности влияния. В этой истории Зорайда и Натали (упс, это мы, ваши великодушные редакторы, привет!) используют этот вампирский миф, чтобы позволить Тео и Бриттани задуматься о том, какое влияние они оказывают на человеческий и вампирский миры.