Она схватила его за толстовку и закрутила – снова и снова, пока он не завопил от тошноты. Потом она притянула его к себе, позволив увидеть сверкающие кинжалы ее зубов, почувствовать запах ее иссушенного дыхания.
– Если хочешь, – сказала она, – я могу предоставить тебе возможность прокричаться.
Он не хотел.
Она оттолкнула его от себя, оставив задыхающимся на тротуаре. Он не был какой-то особой тварью. Как и она. В конце своего пути она оказалась там, где начала его: в зоопарке. Она перелезла через внешний забор и ввела код на двери, ведущей в вольер Лоло. Лоло спала в искусственной пещере в углу. Джуд заползла внутрь и свернулась клубочком у груди Лоло, большое медвежье сердце которой отстукивало минуты до рассвета.
Когда исчез Флорида-Кис?
Как работают дополнения?
Как долго человеческое тело может жить без воды?
Какая кровопотеря считается слишком большой?
Включи песни китов.
Пришло утро, а с ним и два грузовика воды.
– Нам же обещали пять грузовиков, – сказала Джуд.
– Дареному коню в зубы не смотрят, – ответила Дивата.
– Что это вообще значит?
– Это значит, что тебе пора в «Дом хищников». Раулю нужно помочь с Пичес. У нее что-то с крылом.
Пичес, снежная сова, была слегка высокомерной. Мягко говоря. Пичес могла выклевать глаза тому, кто не был достаточно аккуратен. Рауль не был аккуратен. Рауль – тощий Рауль, со смуглой кожей, посеревшей от страха или просто пренебрежения – бегал по вольеру для хищников, ругаясь, в то время как Пичес била его крыльями.
– Убирайся отсюда, Рауль, – сказала Джуд. – Я сама всё сделаю.
– Спасибо! – крикнул Рауль, выскакивая из вольера. – Она чуть не вырвала у меня кусок лица.
Внутри клетки с хищником Джуд ответила на крики птицы «БОЛЬ, БОЛЬ, БОЛЬ» мягким «Тссс, тссссс. Тише, глупое ты чудище». Пичес позволила Джуд взять ее на руки и проверить перевязанное крыло. Она понятия не имела, как птица умудрилась так пораниться. Джуд помнила, как золотой юноша рассказывал ей о Каладрии, белой птице, что съедала болезнь человека и улетала, излечивая и его, и себя.
Пичес засунула голову под руку Джуд.
Джуд сказала:
– Бедная девочка. Какую же болезнь ты съела?
– Весь мир болен, – сказал Рауль, глядя на них через сетку. – Как это связано со сломанным крылом?
– Мир тоже сломан, – ответила Джуд.
– Так это то же самое.
Позади Рауля появились два организатора вечеринки.
– Эй! Подними птицу, мы снимем пару фотографий!
– Она не индюшка, и сегодня не День благодарения, – сказала Джуд, прижимая к себе Пичес.
– Ох. Она ранена. – Это был темноволосый парень с медной кожей, выглядевший намного моложе, чем показалось Джуд днем ранее.
– И? – спросил белый парень, стоявший рядом с ним. Он приложил палец к шее, где находился его компьютерный имплант, соединенный с наушником в ухе и линзой в глазу. С усилениями, значит. И еще один придурок. – Черт. Фотографии не получаются. – Он снова нажал на место на шее. – Черт.
– Пошли, чувак. Оставь ее в покое, – сказал меднокожий парень. Его глаза были большими, темными и влажными. – Простите, что отвлекли вас, мисс.
– Мисс? – изумился его друг. – Господи, Сэнджей. Она по колено в птичьем дерьме.
– Привет, Сэнджей, – сказала Джуд и улыбнулась.
Он должен был испугаться, все ведь пугались. Но Сэнджей вовсе не казался напуганным. Он спросил:
– Может, я перехвачу тебя чуть позже?
– Может, – ответила Джуд. Ее голос звучал странно, даже для нее самой.
Поищи фотографии.
Мне стоит взять свой зонтик?
Расскажи мне историю Юдифь[42].
Включи танцевальную музыку.
Напиши Бретт, что я уже еду.
Вечером Джуд снова оказалась у Букингемского фонтана, сидящей на спине каменного дракона, словно он мог унести ее туда, где она что-то значила бы для самой себя, где она могла бы пугать людей, когда сама того хотела, где жажда не иссушивала бы ее горло до хрипоты.
И из-за того, что она сидела слишком долго, пришли они. Девушки. Их было пятеро, они плелись по Грант-парку, стайка начесов и коротких юбок, грубых ботинок из кожзама и вульгарных татуировок. Сердце Джуд заныло, как и желудок. Не так давно она могла быть одной из них, потерянной и одинокой, провозгласив себя дурным семенем, прежде чем кто-то успел бы сделать это раньше нее.
– Ты на что, мать твою, пялишься, стерва? – крикнула их лидерша, высокая, крепко сбитая девушка с белой кожей и полосками на волосах.
– На звезды, – ответила Джуд. – А вы?
– Слушай сюда, – сказала полная девушка. – Что ты куришь? Есть травка для нас? А конфетки? – Девушка медленно придвинулась ближе, притягиваемая жаждой Джуд.
Джуд облизала свои пересохшие губы.
– Вам лучше пойти домой, если он у вас есть.
Девушка распростерла руки:
– Весь этот город – наш дом. Может, это тебе лучше уйти.
Джуд так много раз задумывалась о том, чтобы уехать. Но куда ей податься? И кто позаботится о Лоло, Олив, Нелл и остальных? Кто присмотрит за Диватой? Может, мир и умирает, но разве ей не стоит остаться здесь, даже если единственное, что она может сделать, – немного облегчить эту боль?
– Эй! Я с тобой разговариваю, – сказала полная девушка. Остальные четверо столпились позади нее, хором вторя ей: «Да, стерва» и «Мы с тобой говорим, стерва».
– Я ничего не курю, и у меня нет для вас конфет, – ответила Джуд.
Грузная девушка рассмеялась грузным смехом и едва заметно придвинулась еще ближе.
– Как насчет телефона у тебя в кармане? Кто-нибудь заплатит за него несколько баксов.
Теперь она была так близко, что Джуд могла видеть линии на ее мускулистых бедрах, плотных и упругих, под сетчатыми чулками. Пульс на белой шее девушки участился, кровь манила из-под кожи.
– Честно, – сказала Джуд. – Уходите отсюда, пока можете.
– Уходите? – переспросила девушка. – Я не… – Между ее бровями пролегла предательская складка.
– Ханна? – спросила девушка, стоявшая дальше всех. – Что нам делать?
– Делать? – отозвалась Ханна. Ноги Ханны покачнули ее тело вперед. Она была всего лишь кроликом, всего лишь добычей, прекрасной в своей жертвенности.
Одна из девушек потянула Ханну за руку:
– С тобой всё в порядке?
Ханна, с вздымающейся грудью, не сводя диких глаз с Джуд, стряхнула ее руку.
– Я чувствую тебя, – выдохнула она. – Твои зубы.
– О чем ты, блин, говоришь, Ханна? – спросила другая девушка, а потом, в ужасе глядя на свои собственные ботинки, сделала шаг к Джуд.
Ханна обратилась к Джуд:
– Я… Я готова. Пожалуйста.
Джуд протянула руку и коснулась щеки Ханны. Ханна повернула голову. Джуд наклонилась вперед, страдая от жажды, от жажды крови, но Ханна тоже страдала от жажды. Как и все эти девушки.
У Джуд засвербело между лопатками, потом стало жечь. Боль была такой сильной, что Джуд не смогла бы дотянуться до нее, даже если бы попыталась. Она могла взять Ханну, могла взять их всех, но что бы это изменило?
– Я тоже думала, что я готова. – Джуд отвела ладонь от теплой кожи Ханны. – Но я не была. Никто не готов.
Ханна потрясла головой, поморгала. Сделала шаг назад, потом еще один, с дрожащими щербатыми коленками.
– Еще раз тронешь меня, и я выбью из тебя эту дурь.
– Ага, – ответила Джуд. – Не сомневаюсь.
Сегодня будет жарко?
Будет холодно?
Кто рядом со мной?
Ты пойдешь?
Ты тут?
Организаторы вечеринки активизировали подготовку. Десятки людей заполонили парк, развешивая освещение и растяжки. Приехали еще грузовики – несколько с водой, остальные со стульями, столами и брезентом. Джуд изо всех сил старалась их игнорировать, лишь однажды вспылив, когда одна белая женщина средних лет с пышными волосами и выдающимися формами предложила запереть Лоло в закрытом вольере на время вечеринки.
– Она уже выглядит полумертвой, – заявила женщина.
Джуд любезно ответила:
– Это же лучше, чем выглядеть совсем мертвой, правда ведь? – и кинула кусок «лосося» прямо в ее пышную прическу.
– Что на тебя нашло? – спросила Дивата.
– Ничего, – ответила Джуд, и это была правда.
– Тебе нужно отдохнуть, – сказала ей Дивата. – Иди домой. Возвращайся, когда снова станешь собой.
Станешь собой? И кто же это конкретно? Ее ночная прогулка увела ее на северо-запад, к Джефферсон-парку. Дом был таким же, каким она его помнила, маленькое бунгало среди десятков других маленьких бунгало. Она обошла вокруг, запрыгнула на козырек над крыльцом. Через окно увидела своих спящих родителей. Мать лежала, одной рукой прикрыв глаза, отец же спал с отпавшей челюстью и храпел. Она открыла окно и шагнула внутрь. Поверхность прикроватной тумбочки была заставлена бутыльками с таблетками, саму комнату пропитал устойчивый запах сигарет.
Но, видимо, она двигалась не так бесшумно, как надеялась, потому что отец открыл глаза.
– Джуди? – позвал он голосом, хриплым от пива, наркотиков и сна. – Это ты?
– Нет, – ответила она.
Он кое-как приподнялся, чтобы сесть.
– Что ты делаешь? Который сейчас час?
– Поздний. Ранний. Зависит от того, как посмотреть.
– А?
– Не важно.
Он протер глаза.
– Ужасно выглядишь. Ты больна?
Весь мир болен.
– А ты? – спросила она.
– Моя спина, – сказал он. – Ты же знаешь. Эй, а у тебя деньги есть?
Прошел год с тех пор, как она была здесь в последний раз. Можно было предположить, что он будет чуть более удивлен, увидев ее. Счастлив, быть может. Но здесь было не место счастью. На короткое мгновение Джуд захотелось перевернуть кровать, скинув их обоих на пол. Ей хотелось рассказать им о любви, о жажде и о том, что они обе сделали с ней, когда ее родители не видели. Ей хотелось рассказать им о золотом юноше, который обожал сказочных существ, который сам был таким существом. О том, что он забрал у нее: волю, кровь и человеческую сущность.