Так что эти правила нужны, чтобы защитить меня. Сохранить живым и здоровым. Оградить от других кланов, от вампиров, которые сотворят со мной ужасные вещи, если узнают о моем существовании. Я слишком уникальный, слишком особенный. Вампиры, без сомнения, враждебно относятся к тем, кто посягает на их территорию, но мами и папи[43] предполагали, что всё худшее еще впереди, потому что… ну, меня просто не должно быть в природе.
Так что они спрятали нас далеко-далеко в глуши, и я знал правила всю мою жизнь.
Правила
1) Я постоянно должен быть под наблюдением. Серьезно. Мне вообще нельзя находиться вдали от мами и папи. Я нарушал это правило на короткие периоды времени – всего несколько минут то тут, то там, – но они и вправду постоянно рядом. Мне не разрешают даже охотиться в одиночку. Это слишком рискованно. Хоть мы и изолированы от остальных, потому что кто-нибудь может увидеть меня. Они могут узнать, что я существую. И это наихудший исход из всех возможных для моих родителей: что меня обнаружат, заберут, расчленят, подвергнут изучению, что само известие о моем существовании принесет нам всем горе и смерть. Так что мы живем на заброшенной ферме за… ну, давайте назовем что-то типа Блайта. Или Шеридана. Или Фрибурга. Мы всегда в какой-то глухомани. Иногда рядом есть несколько разрозненных домов, но обычно на долгие мили вокруг абсолютно пустынная местность.
И всё равно я постоянно должен быть на виду.
2) Никаких фотографий. Никаких свидетельств для мира, что я существую. А это значит…
3) Никакого Интернета без присмотра. Папи украл много-много лет назад старый школьный компьютер, и иногда нам чудом удается подключиться к какому-нибудь сигналу поблизости. Сейчас примерно в четверти мили вниз по грязной дороге от нас есть еще один дом. Мы не в курсе, кто там живет. Но они по какой-то причине усилили сигнал, и соединение у них, вероятно, крайне хреновое, потому что я пользуюсь им каждый раз, когда могу принять их сигнал, особенно в ясные дни.
Но я пользуюсь моментами, когда мои родители оставляют меня без внимания. Когда они заняты. Когда я могу зайти на все те сайты, которые они мне запрещают. Они не хотят, чтобы я читал все те отвратительные вещи, которые люди говорят о вампирах. Слишком много дезинформации и пропаганды, очевидно.
Тем не менее я умею стирать историю браузера. Мами и папи не особо подкованы в этом, поэтому они и понятия не имеют, как меня остановить. Так что я прочитал «о нас» уже немало всего. Что мир думает о вампирах. У вас у всех какие-то странные представления о том, какие мы. Но я не чувствую себя как-то иначе, зная все мифы и слухи. Неужели просто знать и вправду так плохо?
4) Дальше идет всякая мелочь. Мелочь, про которую они мне сказали, что это правда, и я верю им, потому что не нашел ничего в Интернете, что можно было бы им противопоставить. Так что: никакого серебра.
5) Никаких деревянных кольев. (Я что, могу сам себя проткнуть колом? Ну… ладно.)
6) Никаких зеркал. Очевидно, когда-то их изготавливали с подложкой из серебра, и хотя сейчас так уже никто не делает, старые привычки вампиров трудноискоренимы. Нельзя рисковать, нельзя нарушать правила.
7) Никакого взаимодействия с людьми, которые не являются едой, – ни случайного, ни запланированного. Вы понимаете, что это значит? Я никогда не разговаривал ни с одним из вас. Ни единого раза. О, я говорил с людьми, но обычно это было в тот момент, когда они теряли сознание, а я их благодарил. Какие-то еще разговоры? Никогда.
8) Никакого чего-нибудь еще.
Ладно, может, последнего правила на самом деле и нет. Но у меня такое ощущение, будто оно есть. Моя жизнь упорядочена и безопасна. Я не думаю, что делал хоть что-нибудь опасное с тех пор, как родился.
И это настолько скучно, насколько и кажется.
АнонимОдин: первый
8 оценок
Парень-невидимка
8 июня, 2018
Меня не должно существовать. Разве эта мысль не упоротая? Но это не мысль. Это данность. Я не шутил насчет всей этой темы размножения. Насколько я знаю, у вампиров не рождаются дети… никогда. Папи усадил меня, когда я был еще совсем маленьким, и рассказал мне всю историю. Вампиры существуют уже очень много веков – может, даже дольше, чем то, что вы считаете «человечеством», – но единственный способ появления новых вампиров – обращение людей, их трансформация в одного из нас. Однако однажды, несмотря на невозможность всего этого, моя мами забеременела, и девять месяцев спустя появился я. Прямо как человек.
Но я не человек.
Я что-то другое.
Это классно, я полагаю. Я могу очень быстро бегать и при этом не уставать, а еще я вижу супердалеко. Я не умею превращаться в летучую мышь; мами говорит, она не знает, откуда взялся этот миф о вампирах. И хотя при свете дня я отдыхаю, меня не одолевает сон – я просто устаю. Это больше похоже на медитацию.
Мне бы хотелось, чтобы это казалось суперсилой.
Потому что сейчас всё это скорее превращается в проклятье.
Они ушли из клана сразу, как только обнаружили, что мама беременна. Мы скрылись на севере в Аппалачах, потом направились на запад. Сейчас мы уже не так часто переезжаем, по крайней мере с тех пор, как обнаружили, насколько безлюдна эта пустыня. Так что я застрял здесь. И мне нечем больше заняться, кроме как изучать мир, вместо того чтобы жить в нем.
Я тайна.
Я невозможное.
Я так чертовски устал от всего этого.
0 комментариев
7 оценок
Парень-невидимка
10 июня, 2018
Знаете, чем я занимался этим утром?
Ждал.
Есть момент, когда приходит рассвет и свет заливает комнату, не причиняя мне вреда. Я почувствовал дневной свет лишь однажды, когда был совсем еще ребенком. Мне было любопытно. Можно ли винить меня за это? Вы наверняка тоже тестировали границы, установленные вашими родителями.
Ладно, может, не совсем так. Я никогда не забуду, как солнце пронзило мою кожу в тот первый раз, проникло вглубь до костей, отравив меня на несколько дней. Мами привела мне одинокого старика, почти при смерти, и я выпил его досуха, чтобы ускорить свое выздоровление. И даже после этого меня тошнило и знобило еще целую неделю.
Больше никогда.
Но я нашел идеальную точку. Я так близок к тому, чтобы это сработало. Есть всего один короткий миг, когда солнце поднимается на востоке и его загораживают только ветви ивы за окнами, что не заколочены. Это лишь квинтэссенция света, и если я повернусь лицом к окну, оно здесь. В экране компьютера. Цвет моего лица. Быстрое отражение. Здесь нет настоящей формы; всё размыто и округлено, и я пока не могу разобрать ни одной детали. Я не знаю, потому ли это, что мы ни в чем не отражаемся, или просто это ужасная поверхность. Но я намерен увидеть себя.
Вот за чем я провожу свое время утром в некоторые дни, пока солнце не становится слишком ярким, пока мы не спускаемся в подвал, который запираем изнутри.
НиктоНеЦелуетсяКакГастон: Оооох, как жутко. Мне нравится. Такая клевая история!
4 оценки
Парень-невидимка
12 июня, 2018
Сегодня я сделал кое-что безбашенное.
И я чувствую себя живым.
Я сказал папи, что хочу полежать на крыше, глядя на звезды. Я прочитал о метеорном дожде, который должен пройти над пустыней этой ночью, и это не было ложью. Он сказал, что я проявил «инициативность», желая узнать больше о мире, и улыбнулся мне, из-за чего его темные кустистые усы покачнулись на широком лице. У меня внутри появилось забавное чувство, похожее на щекотку, и мне это понравилось.
Иногда мои родители не так уж и плохи.
Папи поначалу не присоединился ко мне; он сказал, что выйдет позже. Я забрался на крышу всего за несколько прыжков. С самой высокой точки я видел на мили вокруг в каждом направлении. Ночь была ясной, прохладной и тихой, и я мог услышать крики койотов вдалеке, если сосредоточиться, заблокировать у себя в голове всё остальное. Мой слух всегда был лучше, чем зрение.
Но сегодня я заметил вспышку. Проблеск в четверти мили на восток.
– Они слишком близко, – однажды сказала мне мама. – Мы их не трогаем. Мы не охотимся рядом. – Я понятия не имел, кто жил там, но я знал, что это был за свет.
Фары автомобиля.
Я устремился к ним, не задумавшись ни на секунду. Спрыгнул с крыши и сразу пустился бежать. Я никогда еще не двигал своими ногами так быстро, никогда не использовал силу последнего кормления так интенсивно, никогда не чувствовал такого потока пустынного воздуха вокруг своего лица. Я сосредоточился на местоположении этой вспышки и секунды спустя уже стоял рядом с тем домом.
Нужно было действовать быстро.
Бросившись к зданию, я заглянул в ближайшее окно, дав глазам привыкнуть к отсутствию света.
Нет. Не здесь.
Я подскочил к задней двери, слыша, как внутри шаркает человек. На крыше было какое-то металлическое приспособление, и я задался вопросом, не с его ли помощью человек раздавал свой беспроводной сигнал так далеко от дома.
Я снова заглянул внутрь.
Его дом был захламлен обрезками металла, проводами, системными платами и прочими видами электронной атрибутики. Но это было не то, что я искал.
Я развернулся и увидел свой дом вдали. Страх поднялся у меня внутри, и я представил, как отец поднимается на крышу, чтобы присоединиться ко мне, обнаруживает, что меня нет, и понимает, что я наделал. «Скорей, Циско!» – сказал я себе.
Свет включился в другой комнате. Я услышал, как течет вода. Мне было просто необходимо попасть туда.
Я прокрался мимо восточной части дома к маленькому окошку, из которого лил желтоватый свет. Подпрыгнул и зацепился пальцами за подоконник. Замер, не издавая ни звука. Потом подтянулся так медленно, как только мог, надеясь, что человек внутри не заметит меня. Я сощурился от яркого света и…