Брр! Саския, возьми себя в руки! Волковым лучше держаться подальше от моих ночных привычек.
Кроме того, у меня жуткая мигрень. Я читала, что Вампирская кровь может оказать такой эффект и на Ведьму тоже. Снова стенаю от ужасной боли в голове, вызванной похмельем и перевозбуждением.
Понятия не имею, который час, потому что не вижу часы. На рассвете меня разбудил звук металлических ставен. Все окна в комнате были плотно закрыты. Я знала, что днем вампиры не спят в гробах, просто не могла понять, что вместо этого они делают в своих домах, похожих на гигантский темный ящик. Но опять же, не многие вампиры владеют состояние, как у Константина.
Если на светлой стороне ставни пока опущены, значит, все еще день. Следовательно, на работу мне сейчас не нужно.
Я растягиваюсь на своей роскошной двуспальной кровати и провожу пальцами по тонким простыням. Каждый раз, когда так делаю, в голове обычно звучит критикующий меня голос Джексона.
«Репортеры наблюдают, Саския. КАКОГО ДЬЯВОЛА ТЫ РЕШИЛА ПЕРЕЕХАТЬ К ВАМПИРАМ-ГАНГСТЕРАМ?»
Из-за качества простыней, Джексон. Чего непонятного?
Если серьезно, то мое пренебрежение к собственной безопасности иногда пугает. С самого детства мама называла меня безрассудной, в то время как моя сестра для нее была благоразумной и мудрой. Довольно иронично, учитывая, что это моя благоразумная сестра исчезла, а не безрассудная младшая я.
Что-то среднее между голодом, осадком после неуместных снов прошлой ночи и дремлющей скорбью по сестре шевелится в моем животе. От этого странного чувства у меня еще сильнее раскалывается голова.
Я проверяю свой телефон, наличие которого мне удалось успешно скрывать все это время. В почте два электронных письма от Джексона и три сообщения. В последнем он спрашивает, мертва ли я.
«Жива и работаю с огоньком». – Мой ответ кажется расплывчатым, но в то же время ободряющим.
Сегодня утром этот огромный кот больше ничего от меня не получит. Голова так сильно гудит, что мне вовсе не хочется думать о том, как плохо я справляюсь с работой и о моем предстоящем увольнении. Оно будет меня ждать в Нью-Йорке, если я вернусь без написанной истории.
В отделанной мрамором ванной я беру шелковый халат и отправляюсь на поиски еды. По коридорам разносится эхо моих шагов. Чувствую себя словно Белль в замке Чудовища, что, к сожалению, кажется очень уместным, учитывая то, как вчера со мной обошелся Константин: сначала угрожал, а потом спасал. Этот вежливый ублюдок определенно из тех Вампиров, которые готовы построить девушке библиотеку. Лукка же, наоборот, из тех, кто вырвет страницы из хорошей книги ради нескольких косяков.
Словно очнувшись от сонных мыслей, я замечаю Лукку на кухне. Он склонился над раковиной, одной рукой чистит свои клыки, в другой держит бутылку шампанского «Вдова Клико».
Он делает глоток, полощет им рот и выплевывает в раковину.
Облокачиваюсь и скрещиваю руки на груди.
– Ты что, издеваешься?
Он оглядывается через плечо, хотя, уверена, вампирский слух уже оповестил его о моем появлении.
– Доброе утро, Ведьмочка. – Лукка улыбается мне ртом, полным зубной пастой. Вроде смешно, а вроде страшно. До сих пор не уверена, дурачок ли он или само зло… а, может, и то и другое. Если я чему-то и научилась, работая в «Кровавой хронике», так это тому, что глупые демоны самые опасные.
– Зачем ты полощешь рот шампанским? – Закатив глаза, открыто демонстрирую свое недовольство его выходками.
Он так долго меня рассматривает, что по подбородку начинает стекать струйка белой слюны.
– Ты должна понять нас, русских, – произносит Лукка. – Мы живем, будто под снежным куполом. Вчера у нас не было ничего, сегодня у нас больше, чем мы когда-либо желали или могли потратить. Завтра мы можем умереть.
Он отпивает шампанское и на этот раз глотает. Я вижу, как подпрыгивает его покрытое татуировками адамово яблоко.
– Итак… – Лукка обходит кухонный остров, направляясь в мою сторону. – На твой вопрос, почему я полощу рот шампанским, могу ответить только – почему нет?
Смотрю на его необычные молочные глаза и вспоминаю о металлических ставнях на окне, о том, как он перерезал глотки тем парням в ресторане, будто это пустяк. Будто для него каждая ночь как последняя.
– Ты правда думаешь, что можешь завтра умереть? – спрашиваю я.
Он поднимает голову:
– Всегда. Однажды уже умирал. Могу умереть и снова.
Ни единого звона лжи, что жутко пугает.
– Ты практически никогда не лжешь, – произношу я.
– Зачем мне лгать? – Его лицо озаряет широкая улыбка, обнажающая клыки. – Правда намного страшнее.
В ответ лишь хмурюсь. Он любит говорить загадками. Это начинает все больше раздражать.
– Я не лгу, Ведьмочка. Но не могу сказать того же о моем брате.
Лукка ставит бутылку в раковину и, хихикая себе под нос, неторопливо выходит с кухни. Он оставляет меня наедине с догадками о том, что значили его слова.
Хватая не до конца выпитую бутылку, я ее опустошаю. Мне следовало бы позавтракать или поужинать, но совместная жизнь с Вампирами уже сказалась на мне, и не в моих планах разбрасываться хорошим шампанским.
Я сижу на заднем сиденье в дорогом полноразмерном седане Константина, зажатая между ним и Луккой. Сзади достаточно места, чтобы сидеть свободно, но несмотря на это, плечо Лукки вплотную прижато к моему. С тех пор, как мы вышли из дома, Константин говорит по телефону с кем-то по имени Василий. Я пытаюсь вслушаться в их разговор, но все, что удается узнать, это информацию о каких-то образцах и результатах. Без понятия, о чем именно они болтают. С другой стороны сидит Лукка в самых больших наушниках, которые я когда-либо видела, и качает головой в такт музыке. Она играет так громко, что слышно каждое слово. Он показывает мне свой айфон, и я вижу обложку альбома музыканта с почти таким же количеством татуировок, как у него. Лукка одаривает меня своей чистой, как шампанское, улыбкой, каким-то образом снимает один наушник и протягивает его мне. Мое правое ухо заполняется музыкой. Признаюсь, она весьма хороша. Видимо, русский рэп мне нравится гораздо больше, чем казалось. В песне говорится о том, как девушка купается в клюквенном соке, и я тут же вспоминаю о своем сне, отчего щеки начинают гореть.
Хлопья снега тихонько сползают по окну. Лукка сжимает мою руку, обращая мое внимание на собор Василия Блаженного, мимо которого мы проезжаем. Я очарованно смотрю на Красную площадь и на самый знаменитый собор России, рассматриваю каждую деталь сказочной мешанины цветов и луковичных верхушек. Весь Кремль выглядит так, словно сделан из пряников. Это настоящие великолепие. На секунду я позволяю Москве окутать меня своей красотой.
Спустя полчаса мы подъезжаем к стриптиз-клубу. Теперь я переодеваюсь во что-то похожее на ПВХ униформу медсестры, любезно предоставленную Луккой. Еще он подготовил маленький подарок. Излишне говорить, что мне больше по вкусу то, что выбирает Константин. Если бы сегодня меня одевал он, я бы не выглядела так, будто собираюсь кому-то прописать 500 мг минета.
На выходе из раздевалки меня останавливает Константин.
– У нас сегодня особенные гости. Мой заклятый враг, Рад, и его доверенные. Их столик будешь обслуживать ты, – сообщает он. – Следи за тем, что они говорят, милая. Мы думаем, что они могут быть причастны к исчезновению нашего груза. Варлам, тот, от которого мы избавились в ресторане «Сахалин», был когда-то его партнером. Мне осталось лишь соединить улики, поэтому я пригласил их сюда. Рад выиграет больше всех, если я потеряю свои поставки и сотрудников.
Киваю ему в ответ. Будто мне есть дело до его пропавших грузов. Рабочие Константина продолжают исчезать, а все, о чем он беспокоится, это о каких-то ящиках, а не о найденных трупах. Все это время мое внимание было обращено только на «Черного кролика» и их строительную компанию КЛВ, но я не думала о связях судоходной компании Константина и о всех тех жуликах, которые к этому причастны.
Сливаюсь с гостями переполненного клуба и спустя час слышу голоса гостей Константина. Как и любая другая стая влиятельных богачей, они шумят достаточно громко, чтобы их могли заметить все.
Неторопливо направляясь ко входу, я одариваю двух мужчин своей самой широкой улыбкой. Это все? Только двое?
– Добрый вечер, джентльмены. Добро пожаловать в «Черный кролик», – говорю я по-русски. – Следуйте за мной. Мы забронировали для вас особенное место. Шампанское на разлив, за счет заведения.
У обоих одинаковые скулы и ясно-голубые глаза. Отец и сын. Полагаю, что старший из них – Рад, хотя на вид ему столько же, сколько Константину. Вампиры не меняются с годами, поэтому редко можно встретить по-настоящему старых. Его сын, небрежно одетый в толстовку с капюшоном и джинсы, смотрит вокруг широко раскрытыми глазами, будто впервые в стриптиз-клубе. Похоже, он моего возраста, может быть, немного моложе. Согласно информации из «Хроники», большинство Вампиров, у которых уже есть дети, после обращения ждут, пока их сыновьям и дочерям не исполнится по крайней мере двадцать пять лет, прежде чем обращать и их. Многие отказываются видеть смерть своих ближайших родственников, но в равной степени отказываются превращать непредсказуемых подростков в монстров.
Костюм Рада сшит на заказ, а в грудном кармане лежит белый платок. Он не обращает никакого внимания на танцовщиц. Его взгляд прикован ко мне.
– Где Константин?
Этого я не предвидела.
– Скоро будет, – вру ему. – Он велел мне позаботиться о вас.
Мужчина кивает, сдержанно улыбнувшись. Затем поворачивается к сыну и предупреждает его, чтобы тот не говорил громко об их делах, поскольку у «Черного кролика» длинные уши. Только вот Рад произносит все это на чеченском, думая, что я их не понимаю. Какие они все интеллигентные. Однако они ошибаются.
– К нам присоединятся еще двое, – обращается ко мне Рад на русском, когда подхожу к ним с шампанским.