Красоткой[14].
Водитель подъезжает к Большому театру, и я выхожу из машины Константина, подбирая подол, чтобы он не касался снега, покрывающего улицы, словно помадка. Платье цвета свежей крови облегает мое тело, как вторая кожа. Алые пышные рукава спадают с моих плеч, доходя до середины затянутой талии. Красно-черный шлейф поднимается и развевается в воздухе, словно крылья бабочки. Константин даже подобрал рубиновые серьги, похожие на капли крови.
Я чувствую связь.
– Ты выглядишь… изящно.
Константин внезапно появляется перед входом в театр. На нем черный смокинг с шалевым воротником. Он предлагает мне взять его под руку. Я соглашаюсь.
– У тебя очень красиво уложены волосы.
Они волнами спускаются по моей спине.
– Это же ты подослал парикмахера сегодня днем, – отвечаю ему. – Обычно не по мне соглашаться на подобное, но день, когда я скажу «нет» бесплатной сушке феном, будет тем днем, когда я окончательно потеряю рассудок.
Он пожимает плечами.
– Дьявол кроется в деталях.
Мой взор касается статуи Аполлона, возвышающейся над освещенным входом с колоннами. Константин ведет меня по ступеням театра в оживленное фойе. Мы заходим в гардероб, и я с облегчением замечаю, что сегодня не у меня единственной наряд, как у принцессы. Мы разворачиваемся и вальсируем мимо красных шелковых гобеленов, украшающих имперский зал с белыми стенами. С самого начала мне становится ясно, что Константин многим здесь знаком. Должно быть, в этом театре он хорошо известен.
– Значит, необычные свидания не в твоем стиле? – шепчу я, когда он ведет меня под нескончаемым количеством хрустальных люстр и потолками, расписанными гризайлем. Мы поднимаемся по широкой лестнице, устланной ковром из красного бархата.
– Я собирался прийти сюда один. Я многое делаю в одиночку.
А рука у тебя не устает? Прикусываю губы, чтобы случайно не пошутить. Здесь слишком красиво, и сегодня у меня нет настроения для сарказма.
На следующем пролете мы видим людей, которые общаются друг с другом, пьют шампанское. Константин направляется к бару и заказывает один бокал для меня, а также один с виски «Макаллан», восемнадцатилетней выдержки, который, вероятно, стоит столько же, сколько и мое платье.
Некоторые из толпы кивают ему, но большинство, похоже, избегают его взгляда. Дрожь пробегает по моей спине. Я осознаю, что никто здесь, кроме меня, не знает, что из себя представляет Константин. Или на что он способен.
Он кладет свою прохладную руку мне на поясницу, и я вздрагиваю.
– Милая, у меня для тебя небольшая работа. Сейчас я представлю тебя некоторым людям, и мы обменяемся с ними парой слов. Сожми мою руку, если они будут лгать, точно так же, как в ресторане той ночью.
Вспоминаю о кровавой бойне в «Сахалине». Это поэтому сегодня на мне красное платье? Чтобы не осталось ни пятнышка, если он убьет какого-нибудь бедолагу?
Константин берет меня за руку, его губы растягиваются в полуулыбке, будто он читает мои мысли.
– Не волнуйся. Обещаю сегодня вечером вести себя как настоящий джентльмен.
– Господин Волков, как славно, что вы пришли, – слышится чей-то низкий голос рядом.
Константин оборачивается, улыбаясь старику.
– Борис, рад вас снова видеть, – произносит Константин.
Звень!
– Вы сегодня со своей прекрасной женой? – добавляет он.
– К сожалению, моей жене нездоровится, – отвечает старик, обвивая рукой талию молодой блондинки. – Сегодня я пришел со своей племянницей.
Звень. Звень.
Такое чувство, будто моя голова – кассовый аппарат. Если так пойдет и дальше, мне понадобится ибупрофен.
– Позвольте представить вам Саскию, – произносит Константин. – Мы работаем вместе. Она одна из самых потрясающих женщин, которых я когда-либо встречал.
Ожидаю звона. Но ни одного не слышно. Сделав глубокий вдох, я пожимаю руку мужчине.
– Борис – один из моих деловых партнеров, – объясняет Константин, поглаживая большим пальцем внутреннюю сторону моего запястья. Тихонько сглотнув, я стараюсь сконцентрироваться, но снова ощущаю на кончике языка вкус его крови. – Наше последнее дело оказалось немного сложнее, чем предполагалось. Не так ли, мой друг?
Борис удивлен, что Константин затеял подобный разговор, придя на балет, но он быстро скрывает свое беспокойство.
– Бизнес никогда не бывает простым, вы же знаете. Я тоже очень расстроен задержкой, с которой мы столкнулись. И причинами, которые к ней привели.
Сжимаю руку Константина. Его лицо неподвижно.
– Конечно, – протягивает он, улыбаясь белоснежными зубами и своим будто окаменевшим взором.
Я замечаю, что блондинка смотрит на моего кавалера с большим интересом, чем на своего. Честно говоря, не мне ее винить.
– Такой человек, как вы, никогда бы не стал обманывать меня, верно, Борис?
Старик смеется.
– Никогда.
Я сжимаю руку Константина снова и молюсь господу, чтобы он дождался последнего акта, прежде чем совершит свою месть.
Они прощаются, и Константин уводит меня в другой конец зала. Его рука все еще удерживает мою.
– Спасибо за поддержку, – произносит он. – Остался лишь один человек, с которым ты должна мне помочь, а после мы отправимся в нашу ложу.
В нашу собственную ложу? Даже я знаю, что подобное в Большом театре невозможно!
Высокая стройная женщина медленно направляется к нам. На ней белое платье с оборками, касающимися пола, подобно свежевыпавшему снегу. Ее темные волосы собраны в тугой пучок, а глаза кошачьи, дымчатые.
Чувствую, как Константин напрягается рядом со мной. Здесь замешано общее прошлое. Ого, интересно.
– Катарина, – обращается он к ней, – выглядишь ослепительно.
На ее лице нет улыбки. Женщина смотрит на меня так, будто я только что плюнула ей в шампанское.
– Ты тоже прекрасно выглядишь, Костя, – отвечает она с французским акцентом. – Рада тебя видеть.
– Взаимно.
– Знаешь, тебе не следовало нас покидать, – говорит она. – Ты рожден быть в балете. Другого места для тебя нет.
– Я не уходил, Катарина. Удалился от дел. Переключился на более важные вещи.
– Глупый мальчишка, – нежно воркует она. – Нет ничего величественнее балета.
Константин слегка меняется в лице. Я начинаю чувствовать себя частью декора, как вдруг, наконец, он решает меня представить.
– Это Саския, – произносит Константин. – Моя девушка.
О, так вот зачем все это. Женщина кивает в мою сторону, но игнорирует протянутую мною руку. Как грубо!
– Я рада была видеть тебя, – говорит она. – Надеюсь, вы будете счастливы вместе. Константин прекрасный мужчина. – Ложь. – Я должна идти, мой молодой человек ожидает меня.
Пять звонов лжи подряд. Вау, и не единой правды.
Однако руку Константина я не сжимаю. Пусть идет куда подальше вместе со своим самолюбием. Если он хочет знать, остались ли у его бывшей чувства к нему, то может просто понаблюдать за ее аккаунтом в социальных сетях, как любой нормальный человек.
Она уходит, остается лишь шлейф аромата ее духов. Константин в ожидании оборачивается ко мне. С притворной жалостью широко раскрываю глаза и стараюсь не засмеяться при виде выражения его лица.
– Мне жаль, что у вас ничего не получилось, – говорю я. – Как бы то ни было, она все равно была бы счастлива выполнить плие на твое лицо.
Он хмурится, наблюдая за тем, как балерина плавно перемещается по залу.
– Ты невыносима, – произносит Константин, не глядя на меня. – Тебе это когда-нибудь говорили?
– Список людей, которые так обо мне отзывались, находится под замком в кабинете моего терапевта.
– Невыносима, – повторяет он. – Но все же очаровательна.
И снова ни звона лжи, лишь его рука на моей пояснице, пока он ведет нас по позолоченным розовым коридорам прямо к ложе. Я делаю глубокий вдох, когда Константин пальцем скользит по моей талии. Он выжидающе смотрит на меня.
Когда мы входим в ложу, у меня перехватывает дыхание. Будто попала в гигантское яйцо Фаберже. Никогда раньше не видела столько золота и красного бархата в одном месте и определенно никогда еще не была в частной ложе. Четыре свободных места ждут нас, вся ложа только наша. Константин не кажется мне тем, кто способен делиться с другими.
– Представление вот-вот начнется, – шепчет он, усаживая меня в кресло рядом.
Рассматриваю золотые ряды и бесконечный красный бархат. Потолок украшен картинами с изображением Аполлона и его муз, а над нами возвышается самая большая люстра, которую я когда-либо видела. В центре нее находятся гигантские стекла, похожие на драгоценные камни.
Появляется оркестр, театр погружается в темноту. Сдвигаюсь на край кресла, и красно-золотой занавес расходится.
В следующие полчаса я забываю, кто я и что делаю в России, полностью погружаясь в музыку и историю «Лебединого озера». Наблюдаю за тем, как лебеди грациозно взмывают в воздух, словно снежинки, летающие по сцене под музыку, которую я знала всю свою жизнь, но не могла представить, куда бы она подошла. Изящно изогнутые руки, опущенные головы, вытянутые носочки – все действия идеально синхронны, будто актерский состав состоит из одного человека. Не оторвать глаз.
Спустя некоторое время я ощущаю горячее дыхание Константина у моего уха.
– Ты следишь за историей? – спрашивает он, его голос не звучит надменно.
– Нет, – отвечаю ему. – Но это изумительно.
В животе все предательски подскакивает, когда его взгляд останавливается на мне. Я обращаю все свое внимание обратно на сцену. Десятки танцоров подпрыгивают в воздух, талии балерин завернуты в белые пачки, словно лепестки. В детстве я всегда хотела заниматься балетом, но мама не разрешала. Она говорила, что балет не для Ведьм, что есть много других вещей, которыми мне нужно заниматься вместо того, чтобы впустую тратить время, стоя на цыпочках.
– В балете, – тихо произносит он, опуская руку на мое бедро, – главное контроль.