Привстав на носочки, я открываю рот, и он, касаясь моего языка своим, передает мне таблетку. Вкус у нее похож на арбузный, и как только она попадает мне в рот, сразу же начинает шипеть. Лукка собирается отстраниться, но я ему не позволяю. Мои руки касаются его выбритых висков. Обхватываю его за шею и притягиваю вниз. Он тут же прижался своими губами к моим, жадно впиваясь в них и сталкиваясь зубами. Вкус шипучего арбуза и крови смешиваются с ненасытным голодом Лукки по мне. В голове все плывет.
Его руки теряются в моих волосах, его язык исследует мой рот, его дикое рычание вибрирует на моих губах. Хочу его, и с каждым ударом музыки это чувство растет. Я плыву. Падаю. Теперь не знаю, где кончается он и начинаюсь я.
Его язык касается моей ключицы. Понимаю, что хочу почувствовать восхитительную остроту его клыков, вонзающихся в мою кожу. Хочу, чтобы моя кровь была у него во рту. Хочу выпить его и словить кайф. Хочу, чтобы он испил меня. Но Лукка этого не сделает. Я не его еда.
Кто я для него? Кто я вообще такая? Это больше не важно. Прямо сейчас я никто, лишь свет, любовь и музыка. Она кружится вокруг нас, словно птица, оставляя перед моим взором цветной дым.
Лукка. Молочные глаза, полуприкрытые веки, движения его тела синхронны с моим и ледяные кончики пальцев, бегающие по моей спине, словно он считает каждый позвонок. Мои руки опускаются под его майку и медленно проводят по нижней части торса.
– Что за чертовщина в этих таблетках? – бормочу я, но мой голос кажется таким далеким.
Возможно, это даже не мой голос. Может, чей-то другой. Кого-то, кто стоит в туннеле на другой стороне мира.
– Тебе нравится, Ведьмочка? – произносит Лукка.
Его большой палец, покрытый татуировками, скользит по моей нижней губе, и я с тихим стоном беру его в рот. Я изголодалась. По нему, по большему, по всему этому.
Он смеется.
– Эта таблетка была идеей моего брата.
Слегка потрясываю головой, пытаясь прийти в себя. Знаю, что сказанное Луккой важно. Мне нужно собраться, но до меня никак не доходит. Таблетки создал Константин?
– Наркотики? В такое Константин бы не стал ввязываться, – произношу я, будто мне известно, во что бы он вообще стал ввязываться. Не прошло и двух недель, а я уже их знаю? Доверяю им?
Мне понадобилось много сил, чтобы связать слова в предложение. Мое лицо будто желе, а рот словно резина. Хочу, чтобы меня поцеловали. Хочу ощутить холод его губ на своих, и чтобы он заставил меня забыть о настоящей причине моего пребывания в России. Хочу быть той, кем он меня считает.
– Костя их изготавливает. Обычные средства на нас не действуют, поэтому он создал нечто особенное. – Лицо Лукки заливается чем-то похожим на чувство гордости. – Это наркотик радости. Ему нравится делать наших ребят счастливыми.
Мысли возвращают к тому моменту, когда несколько дней назад я зашла в кабинет Константина. Тогда он разговаривал с мужчиной в белом халате.
– Константин химик? – спрашиваю я.
Лукка смеется.
– Мой брат не пачкает руки. Доктор Василий готовит их для него. Жалкое подобие Вампира, слишком плаксивый. Мне он не нравится… Но наркотики у него получаются хорошие.
Что?
– Где? – говорю я. – Где этот доктор создает наркотики для твоего брата?
Лукка пожимает плечами, будто в этом нет ничего особенного.
– У Кости есть лаборатория под «Черным кроликом».
Лаборатория? Моргаю раз, два. О чем он говорит? Это как-то связано с теми анализами крови, которые я видела на электронной почте Константина?
Таблетка начинает творить свою магию. Чувствую, как она разливается по моим венам, словно жидкая звездная пыль. Клуб заполняется вспышками света, мерцающими огнями, цветные лучи ослепляют меня, и я расслабляюсь. Все вопросы испаряются. Позволяю музыке стереть их из моей головы.
Завтра я репортер, но сегодня ночью принадлежу Лукке.
Глава двадцать вторая
Лукка легко двигается, пока мы на цыпочках крадемся по особняку Волковых. Он придерживает меня, так как после ночи танцев мои ноги ужасно ноют, а наркотики и магия до сих пор пульсируют во мне, замедляя реакцию.
Я врезаюсь в статую обнаженной нимфы, и ее с молниеносной скоростью подхватывает Лукка, не давая разбиться о мраморный пол.
Он ругается.
– Что? Боишься разбудить большого братца? – подначиваю я его. После издаю смешок. Все вокруг кажется невероятно забавным.
Должно быть, из-за Ведьмовской музыки. Он неодобрительно смотрит на меня, затем провожает в гостевую комнату и тихо закрывает дверь. На мгновение воцаряется тишина, мы просто стоим и смотрим друг на друга.
– Уже поздно, – произносит Лукка.
Хотя он имеет в виду, что рано. Небо розовело, когда мы входили в дом, и ставни уже опущены.
В ответ лишь усмехаюсь:
– Не успел вернуться к комендантскому часу?
Лукка улыбается мне с высоты его роста. Улыбка безумца.
– Это ты не успела вернуться до своего отбоя. – Он наклоняется к моему уху и говорит по-русски: – Спокойной ночи.
Когда Лукка отстраняется, я чувствую, как воздух вырывается из моих легких.
Целая ночь поцелуев. Целая ночь танцев. И теперь он просто оставит меня здесь ни с чем? Без… удовлетворения?
– Наверное, старший братик Константин посадит тебя под домашний арест. Так делает твой босс, верно? Наказывает тебя, когда ты плохой песик, – произношу я.
Это работает.
С невероятной скоростью Лукка разворачивается и пересекает расстояние, разделяющее нас. Он толкает меня так, что меня с силой отбрасывает на кровать.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! – рычит Лукка.
Мне не было больно, но я потрясена реакцией. Да, мне хотелось внимания, но никак не ожидала так сильно его задеть.
Затем Лукка вскидывает голову к потолку и начинает смеяться.
– Ты бы видела свое лицо, – произносит он.
Я облегченно вздыхаю.
– Все еще милее твоего, – дразню его.
– Прости.
Лежа на кровати, я игриво толкаю его носком ботинка.
– Тогда возмести ущерб. Сними с меня обувь. Эти каблуки меня убивают.
Лукка раскачивается на своих ботинках, словно обдумывая сказанное мной. Затем протягивает руку, хватается пальцами за замшу моего правого ботфорта и медленно тянет на себя. Я чувствую, как она соскальзывает с моих колен, икр и ступней. Лукка не торопится. Он роняет ботинок, и тот с глухим ударом падает на пол. Затем стягивает другой, на этот раз еще медленнее, позволяя ботфорту скользить по ткани моих колготок. После бросает его и обращает взор на меня.
Свобода от высокой узкой обуви сама по себе мини-оргазм. Постанывая, я шевелю пальцами ног. Лукка разворачивается, чтобы уйти.
– И колготки! – вскрикиваю ему.
Когда он поворачивается ко мне, выражение его лица становится диким. Лукка подходит к кровати, хватает мои лодыжки руками и сильно дергает меня вперед, так, что оказывается между моих ног. Сглатываю, глядя на Лукку. Знаю, что дразнила его, но теперь ощущения становятся реальными. Ужасающе реальными. Возможно, я зашла слишком далеко, но мне не хочется, чтобы все прекратилось.
Зачарованная музыка все еще льется по моим жилам, заставляя вздрагивать каждую клетку тела. Холод от его рук, сжимающих мои лодыжки, ощущается так, будто кто-то проводит по ним языком. Нет, не кто-то. Лукка.
Я сдерживаю стон. Не хочу быть той, кто начинает стонать лишь от чьих-то прикосновений к лодыжкам. Кроме того, Лукка может подумать, что у меня фетиш на ноги, а это не очень сексуально.
Внутренний диалог прерывается, когда он наклоняется вперед и скользит руками под мои ягодицы, поднимая и заставляя выгнуть спину. Я задыхаюсь, когда он цепляется пальцами за пояс моих колготок и медленно, невыносимо медленно, снимает их. Пока он это делает, большой палец нежно скользит по внутренней стороне моего бедра, и вслед за его касанием пробегают мурашки.
Лукка кидает колготки на пол и встает.
– Пора спать, Ведьмочка.
У меня есть тысяча причин, почему я не хочу спать, и Вампир между моих ног возглавляет этот список.
Но к тому же мне очень хочется пить. Мучительно сглатываю, борясь с сухостью внутри.
– Расскажи мне сказку перед сном, – обращаюсь к Лукке, и от этих слов у меня сжимается горло.
Не успеваю и глазом моргнуть, как он уже покидает комнату со своей вампирской скоростью. Ушел. Дверь за ним захлопнулась.
Он что?.. Серьезно оставил меня здесь? ВОТ ТАК?
Разозлившись, я поднимаюсь и начинаю его проклинать. Какой же придурок! Этот высокомерный, глупый блондин…
Тихий свист, и Лукка снова передо мной. На этот раз под его фиолетовой кобурой лишь оголенный торс и ухмылка на губах. В татуированных руках, ведерко со льдом и открытая бутылка шампанского. Он умудрился снять с себя одежду, побывать на кухне и захватить шампанское меньше чем за 30 секунд. Закрываю рот, не осознавая, что он был разинут.
– Я не знаю хороших историй для хороших девочек, – игриво произносит Лукка. – Но знаю плохие истории… для плохих девочек.
Он ставит ведерко рядом со мной и забирается на кровать, садясь на колени.
– Тогда расскажи мне плохую историю, – шепотом отвечаю я.
Выражение его лица меняется. Он больше не забавляется – он голоден.
Лукка проводит рукой по моим волосам, нежно обхватывает лицо, а после подносит бутылку шампанского к моему рту. Я касаюсь губами ее края и отпиваю, поднимая на него свой взгляд. Он толкает бутылку чуть глубже в мое горло, затем быстро вытягивает ее, заставляя пену стекать у меня изо рта вниз по подбородку. Медленно приподнимая его, он облизывает уголок моих губ. Затем поднимает бутылку и наклоняет ее так, что шампанское течет по его бледному мускулистому торсу. Пенистая жидкость струится по татуировкам Лукки прямо на мои простыни.
Я тут же прижимаюсь губами к его прессу, чтобы остановить поток, облизывая и целуя его V-образный пояс Аполлона. Лукка сжимает мои щеки ладонью и вливает шампанское мне в рот.