Я подождала, пока она снимет блок, и громко хлопнула дверью по колючей проволоке. Какого черта, все равно мне конец. Только самоуверенная зазнайка из колледжа может думать, что ей удастся отсюда сбежать.
Но женщина ничего не сказала — даже не взглянула в мою сторону. Она провела нас в гостиную и указала жестом на длинный бежевый диван, стоявший напротив дверей лифта, которые закрылись, как только Фармер и мальчишка, спотыкаясь, пересекли порог.
— Располагайтесь, будьте как дома, — сказала она. — Угощение на столе.
— О, вот это да, — выдохнул Фармер, рухнув на диван. — Может, музыку включить, «Мертвецов», а?
— Подожди, Фармер, — ответила блондинка.
Она сняла пальто и бросила его на стул перед большим баром из красного дерева. За ним блестело зеркало, а сверху висела картина, изображающая пышнотелую женщину в шароварах и корсаже, которая лежала на диване и ела конфеты из коробки. Все это походило на театральные декорации. Хозяйка заметила, что я рассматриваю бар.
— Выпьешь? — предложила она. — Мне кажется, люди твоего возраста сейчас в этом мало разбираются, Но у нас есть все для тех, кто знает толк в выдержанном коньяке, марочных винах и тому подобном.
— Я выпью двадцатилетнего виски, но только после того, как вы покажете мне Джо.
Женщина снисходительно усмехнулась:
— Может, предпочитаешь хороший коньяк?
— Как вам угодно, — ответила я.
— Я сейчас вернусь.
Она не вертела бедрами при ходьбе, но в ее кашемировом платье этого и не требовалось. Все здесь было высшего качества, настоящее, со вкусом. Еще раз улыбнувшись мне через плечо, хозяйка скользнула за тяжелую деревянную дверь в дальнем конце комнаты, рядом с огромным антикварным секретером.
Я взглянула на Фармера и мальчишку, развалившегося на диване подобно наркоманскому варианту Тряпичного Энди.[59]
— О, чтоб мне сдохнуть! — воскликнул Фармер. — Такое клевое местечко! Никогда не бывал в таких клевых местах!
— Ага, — поддакнул мальчишка. — Далеко сюда ехать.
Перед ними на журнальном столике стояло три серебряных шкатулки. Я подошла и открыла одну из них; в ней лежало несколько новых шприцев. В следующей находились чайные ложки, а в третьей — белый порошок. Рядом стояла настольная зажигалка. Я взяла ее в руки. Это был искусно сделанный серебряный дракон, прижавший крылья к чешуйчатому телу и свернувшийся вокруг какой-то скалы или камня. Я щелкнула колесиком на спине дракона, и он изрыгнул язычок пламени. Мне нужна была лишь банка дезодоранта, и получился бы огнемет. Возможно, я смогла бы выбраться отсюда с помощью огнемета. Но я в этом сомневалась.
— Ни фига себе, ты только посмотри! — взвизгнул сопляк, садясь и запоздало замечая содержимое шкатулок. — Вот это набор!
— Такое клевое местечко! — повторил Фармер, хватая героин.
— Да уж, прямо рай для наркоманов, — сказала я. — Приятно было с вами познакомиться.
Фармер заморгал, глядя на меня.
— Ты что, уходишь?
— Мы все уходим.
Он откинулся на спинку дивана, не выпуская из рук шкатулку; мальчишка нервно поглядывал на нее.
— Ну тогда иди. Вообще-то, это все тебе неинтересно. Но я здесь еще побуду.
— Ты что, не понял? Думаешь, Блондинка просто так позволит тебе уйти отсюда, прихватив столько наркоты, сколько ты сможешь унести?
Фармер усмехнулся:
— Почем я знаю, мало ли, вдруг она хочет, чтобы я здесь жил. Мне показалось, что я ей понравился. Да, я ей определенно понравился.
— Ну конечно, вот еще Головастика усыновите, а Стэйси, Присцилла и Джордж будут приезжать по воскресеньям на пикники.
Мальчишка посмотрел на меня угрожающе, а Фармер пожал плечами:
— Да ладно тебе, кому-то же надо быть в городе, присматривать за оборотом.
— И ты думаешь, что она вышвырнет Джо и возьмет вместо него тебя, да? — хмыкнула я.
— Ах да, Джо. — Он подумал. — Ну, черт подери, здесь места много. Для троих хватит. А может, и для четверых. — Он снова хихикнул.
— Фармер, не думаю, что много людей увидели это место и остались после этого живы.
Он зевнул во весь рот, продемонстрировав покрытый налетом язык.
— Ха, значит, нам повезло.
— Нет. Нам не повезло.
Фармер уставился на меня. Затем рассмеялся:
— Вот дерьмо. Ты просто с ума сошла.
Дверь в дальнем конце комнаты снова открылась, и оттуда вышла женщина.
— А вот и он! — радостно объявила она и втащила за собой Джо.
Да, это был мой брат Джо, блудный сын, пропащий человек, в длинном купальном халате, небрежно завязанном на талии и открывавшем его тощую грудь. Кудрявые темные волосы были чище, чем в нашу последнюю встречу, но стали более редкими и тусклыми. Глаза глубоко запали, кожа казалась сухой и какой-то чешуйчатой. Но, подходя ко мне, он твердо держался на ногах.
— Джо, — начала я, — это я, Чай…
— Знаю, детка, знаю. — Лицо его не изменило выражения. — Какого черта ты здесь делаешь?
— Я получила твою открытку.
— Дерьмо, я же сказал тебе, что это в последний раз.
Я захлопала глазами:
— Я приехала, потому что подумала… — Я смолкла и посмотрела на женщину, которая, все еще улыбаясь, подошла к бару и налила в бокал коньяка.
— Ну, продолжай, — подбодрила меня она. — Скажи ему, что ты подумала. И выпей коньяка. Но сначала его надо погреть в ладонях.
Я слабо покачала головой, глядя на пушистый ковер. Он тоже был бежевым. Да, чистоту здесь блюдут.
— Я подумала, что тебе нужна моя помощь. Что надо сделать что-нибудь.
— Я просто попрощался, детка. Вот и все. Ну, знаешь, я подумал, что должен попрощаться, после всего, что ты для меня сделала. Я решил: какого черта, во всем мире только тебе есть дело до меня, вот и надо попрощаться. Гребаным родичам все равно, даже если они вообще больше никогда меня не увидят. Розе и Аурелии — тоже, так что плевал я на них.
Я подняла взгляд и посмотрела брату в лицо. На нем по-прежнему застыло какое-то мертвенное выражение. Как будто он говорил мне, что этой зимой, похоже, снега больше не будет.
— Бери коньяк, — повторила женщина. — Но прежде чем пить, погрей его в ладонях, вот так. — Она показала как, затем протянула мне бокал. Я не пошевелилась, и она поставила его в бар. — Может быть, ты попозже захочешь.
Она отошла к дивану, где Фармер с мальчишкой копались в шприцах и ложках. Джо сделал глубокий вдох, затем выдохнул — казалось, с трудом.
— Я могу попросить ее отпустить тебя, — сказал он. — Может быть, она согласится.
— Может быть? — повторила я.
Он сделал жалкий, беспомощный жест рукой:
— Ну какого дьявола ты пришла сюда?
— За тобой, придурок. А какого дьявола здесь делаешь ты?
Женщина, склонившаяся над журнальным столиком, оглянулась на нас.
— Ты ей ответишь, Джо? Или мне за тебя ответить?
Джо слегка повернулся к ней и едва заметно пожал плечами:
— Отпусти ее, пожалуйста.
Она снова улыбнулась:
— Может быть, и отпущу.
Фармер взял шприц.
— Эй, мне нужна вода. И посудина какая-нибудь. У вас тут ложка есть? И марля?
— Рановато для следующей дозы, а? — сказала я.
— А чего ждать? — Он похлопал по коробке с наркотой, лежавшей у него на коленях.
Женщина взяла у него шприц и положила на стол.
— Это тебе не понадобится. Мы держим их на случай, если нужно будет уйти — например, если у тебя встреча или Джо вышел по делу, — но здесь мы делаем это не так.
— Нюхаете, что ли? — презрительно фыркнул Фармер. — Леди, я уже вырос из этого.
Она издала едва заметный утонченный смешок и, обойдя столик, села рядом с наркоманом.
— Нюхать. Ну ты даешь. Нет, здесь не нюхают. Сними куртку.
Фармер повиновался и швырнул одежду на пол, за спинку дивана. Женщина закатала левый рукав его рубахи и изучила сгиб локтя.
— Эй, Чайна, — сказал он, глядя на женщину с характерной для наркоманов алчностью, — дай мне свой ремень.
— Никаких ремней, — перебила его женщина. — Откинься назад, расслабься. Я обо всем позабочусь, — Двумя пальцами она прикоснулась к его руке, затем пальцы ее скользнули вверх, к шее. — На самом деле здесь даже лучше.
Фармер нервно взглянул на нее:
— В шею? Ты точно знаешь, что делаешь? Никто не колется в шею.
— Это освоить нелегко, но так гораздо лучше, а к тому же быстрее и сильнее действует.
— Ну тогда ладно. — Фармер неуверенно усмехнулся. — Если сильнее, давай, я «за».
— Расслабься, — повторила женщина, запрокидывая его голову назад. — Джо это много раз делал, правда, Джо?
Я посмотрела на его шею, но ничего не заметила — далее грязи.
Женщина расстегнула Фармеру воротник, отбросила с шеи волосы, не обращая внимания на то, что они были сто лет не мыты. Погладила пальцами кожу, издав негромкое ворчание, вроде того, каким успокаивают перепуганного щенка.
— Ну вот, — пробормотала она, наклонившись к шее Фармера. — Вот она, вот наша детка. Хорошо видна. Вот и славно.
Фармер замычал от удовольствия и потянулся к женщине, но она схватила его руку и прижала к дивану.
— А теперь не дергайся, — приказала она. — Это недолго. Очень недолго.
Она лизнула его шею.
Я не верила своим глазам. Грязную, морщинистую шею Фармера. Я бы лучше тротуар облизала. И эта женщина… Я обернулась к Джо, но он по-прежнему безо всякого выражения наблюдал за тем, как она лижет шею Фармера. Как будто мы смотрели скучную программу по телику, которую он уже сто раз видел.
Глаза Фармера были полузакрыты. Он издал короткий смешок:
— Щекотно немного.
Женщина отстранилась и осторожно подула на его шею.
— Ну вот. Почти готово. — Она взяла у него коробку с героином.
Я не хотела на это смотреть и снова поглядела на Джо. Он слегка покачал головой, не отрывая взгляда от женщины. Она улыбнулась мне, набрала немного порошка и положила его в рот.
— Идиот несчастный, — произнесла я, но мои слова, казалось, доносились откуда-то из дальней дали.