Особо усиленно глазело мужичьё. Ведьма была удивительно хороша со своими золотистыми, до лёгкой меди кудрями, подсвеченными солнцем, и зелёными изумрудами глаз. Альберт невольно подумал, что таких красивых в коллекции фон Штольцев не было. Изумрудов, разумеется, не глаз – глаза графский род не коллекционировал.
Люсинда, подхватив чемодан, перешла с улицы в замок, а от общей цели – к конкретным рабочим задачам.
– Ну что, господин Штольц… – начала было рыжая…
Альберт тут же её поправил:
– Граф. Не господин.
Рыжая на это и бровью не повела, лишь хмыкнула, словно для неё всё едино: аристократ, демократ, конокрад перед ней… главное, чтоб платил – и продолжила:
– Вы хотите, чтобы вас здесь все боялись? Даже мыши?
– В общих чертах, да, – Альберт нервно поправил жабо. – Но я не уверен, что у меня получится.
– Пф, – Люсинда махнула рукой. – У вас, может, и нет, а у меня – да! Я профессионал.
Она громко чихнула, оглянулась, поставила свой чемодан на пол и щелчком пальцев отправила заклинание очищения на главный зал. Старинный гобелен экстремальной чистки не выдержал и сполз по стене кучей тлена. И вампир, и ведьма притворились, что ничего не заметили. Рыжая – потому что боялась, что стоимость древнего гобелена вычтут из её награды. А Альберт – потому что в зале стало намного уютнее, а гобелен всё равно был с дыркой и ему не понравился с первого взгляда. Он аристократ, а не старьёвщик. Кресло бы тоже сплавить на помойку…
Правда, вопросы интерьера быстро ушли на задний план, поскольку на повестке дня (и кошелька) были они… страхи.
– С чего начнём? – деловито уточнила Люсинда, оглядывая зал.
Одну руку она упёрла в стройную талию, а другой держала черенок метлы, прутья которой воинственно торчали вверх.
– А с чего бы вы посоветовали? – вскинув бровь, уточнил Альберт, поймав себя на том, что думает не о проклятии и замке, а о том, носит ли ведьма корсет или талия того… натуральная. Осознав, что размышляет о вещах, к относящихся не к делу (но к стройному девичьему телу!) вампир щёлкнул клыками и нахмурился.
– Нет ничего лучше старой проверенной классики, – усмехнулась рыжая. – Например, ночные стоны в лесу, призрачные огни над болотами, проклятые предметы, подкинутые в дома.
Альберт на это предложение ответил категорическим согласием.
– Хорошо, тогда ночью и приступаю. А пока… Здесь есть комната, в которой я могла бы отдохнуть с дороги? – произнесла рыжая и подхватила свой чемодан.
– Позвольте ваши вещи, – спохватился вампир, вспомнив о манерах, и взял поклажу ведьмы. – Я вас провожу.
«Правда, куда именно, пока не знаю», – мысленно закончил фразу граф. Потому как приличных комнат в замке не было. Приличных чистых – тем более. Выбрав меньшее из зол, вернее, самую незапылённую, Альберт провёл Люсинду туда.
К слову, спальня, где разместилась ведьма, оказалась буквально дверь в дверь с опочивальней самого вампира. Удобно вышло: объяснять, где его найти, если что, долго не пришлось.
Люсинда чуть приподняла бровь, когда хозяин замер у входа, и заверила, что дальше справится сама, толкнула дверь и переступила порог. Створка захлопнулась перед носом Альберта, после чего он услышал выразительный свист. А затем снова ощутил магические колебания…
Похоже, специалист по сердечным приступам, в смысле запугиванию, грязи не терпела. Граф же философски рассудил, что навряд ли рыжая сделает хуже, чем было. Со спокойной душой Альберт отправился к себе и лёг в гроб. Отдохнуть. И сам не заметил, как уснул.
Очнулся он резко, от пронзительного воя. Тот пробирал до самых печёнок. Вампир подскочил в домовине, подошёл к окну, распахнул то и услышал, как из дальнего леса за деревней разносятся вымораживающие звуки. А ещё с восточной стороны, где раскинулись топи, мерцали огоньки. По полю на западе плыл блазник.
Одним словом, ведьма отрабатывала свой гонорар до последней медяки. Не знай Альберт, что это её рук дело – устрашился бы.
– Ну вот и славно! – счастливо улыбнулся вампир, уже представив, как избавился от проклятия.
Сладко зевнул, решая, лечь ли ему в гроб снова или перекусить. Остановился на втором и отправился вниз на кухню. Там, на полках, были расставлены привезённые им банки с кровью, а также ждало всего часа завёрнутое в пергамент копчёное мясо с чесночком, хлеб, овощи…
«Если ведьма справится быстро, то мне даже не придётся думать о том, где здесь рынок», – мечтательно подумал Альберт, входя на кухню. На оной он соорудил себе огромный бутерброд, в который с наслаждением впился клыками.
Но едва он сделал первый укус, как в кухню, шумно выдохнув, влетела рыжая.
Она устало упала на стул и, откинувшись на спинку последнего, протянула, обмахивая себя ладошкой:
– Как же я вымоталась! Это была жаркая ночка… – и тут увидела ночной дожор Альберта и оживилась: – О, мясо с чесночком?! – Принюхавшись, отозвалась Люсинда заговорщица и спросила, перейдя на «ты»: – Не поделишься?
Альберт со вздохом отложил бутерброд на единственную тарелку и направился к разделочной доске, чтобы соорудить второй сэндвич для рыжей. Но когда вернулся с угощением, тарелка оказалась пуста, а ведьма – полна счастья и калорий.
– Спасибо, – хитро усмехнулась она и, зевнув, пожелала своему нанимателю: – А теперь спокойной ночи. Или вам, вампирам, принято желать спокойного дня?
– Покойного, – поправил Альберт, глядя на бутерброд в своей руке и раздумывая, как будет правильно по этикету поступить: предложить ведьме и этот сэндвич или оставить за собой, как потерпевшей стороне? Разум возобладал над воспитанием, и вампир впился в мясо с хлебом. Тоже наплевав на выканье и совершенно не по-аристократически добавив: – И тебе, пхавовых и фнов.
Люсинда на это плутовски улыбнулась и, пожав плечами, направилась к выходу, покачивая бёдрами. Альберт засмотрелся на это, забыв, что нужно жевать. И лишь когда дверь захлопнулась, сглотнул. В горле застрял ком. Отнюдь не фигуральный.
А утро оказалось разочаровательным, потому как граф, отлично выспавшийся, решил прогуляться по деревне. И, остановившись у мельницы, услышал…
– Микай, видал огни давеча на болотах? – спросил один мужик второго.
– А то ж! – сгружая мешок с зерном с повозки, отозвался второй. – Страшная… эх, – крякнул под весом ноши крестьянин и добавил: – скукотища.
– И не говори, опять эти огни, – зевнул мельник. – У прошлого графа они, почитай, каждый день были… Новенького бы чего удумали! А то это надоело уже. Что старый граф, что новый – никакой фантазии и пользы…
– Чегой-то никакой? У Маланьи вон прибыток, она пошла корову доить, глядь – а в сарае новые вилы стоят. А то, что они подвывают, – так даже хорошо, в работе задорнее…
– А вой из лесу слыхал? – продолжил мельник.
– Дык кто ж его не слыхал. Вся деревня поди…
– Фальшивили – жуть…
Альберт постоял ещё немного, слушая селян, и сплюнул от досады. А после решительно развернувшись, направился к «профессионалке» и «отличному специалисту» с претензиями.
К себе в замок Альберт летел, как на крыльях. Взбежал по лестнице, постучал в дверь и, услышав сонное «да», распахнул её с фразой:
– Эти не работают! – и тут же замер, потеряв дар речи.
Потому что «да» в ведьмином исполнении означало не «Да, я полностью готова, одета, собрана и могу вас принять», а «Да, я проснулась. Почти». Рыжая сидела на кровати в возмутительно прозрачной кружевной сорочке, которая не оставляла простора для мужской фантазии.
Ведьмочку это не смущало, в отличие от графа.
– Кто не работают? – уточнила Люсинда, зевнув и встряхнув рыжими кудрями. – Крестьяне?
– Заклинания твои. Жители не пугаются, а насмехаются!
– А… да, такое порой бывает, – протянула ведьма и добавила: – Значит, потребуется твоё личное участие. А сейчас мне нужно немножко времени, чтобы не только встать, но и очнуться ото сна.
– Хорошо, – чувствуя себя не в своём гробу, отозвался Альберт и добавил: – Через час буду ждать тебя в кабинете.
На это Люсинда лишь угукнула и опять откинулась на подушку. Граф же счёл за лучшее закрыть за собой дверь и направиться в тот самый кабинет, пытаясь избавиться от навязчивого видения. Рыжей в кружевах.
Что ни говори, а Люсинда в них была прекрасна. А вот её план, который озвучила специалист спустя означенный час, – ужасен.
Ибо рыжая потребовала от вампира возмутительного – летать!
– Нет, – отрезал Альберт. – Я не могу!
– А надо, – отчеканила рыжая. – Все вампиры летают.
– Я не летоспособен, – попытался отвертеться вампир.
– Ты просто не распробовал. Выбери башню повыше и лети с неё на крыльях ночи и ужаса. На фоне нынешней полной луны это будет особенно впечатляюще, – фыркнула ведьма и добавила: – Я буду снизу и подстрахую…
Альберт, не сильно веря в успех, согласился, и в полночь забрался на самую высокую (и крышесносную) башню замка, глубоко вдохнул и прыгнул.
Раздался крик, треск, брань… вперемешку с цензурным: «Ты не сказал, что совсем не умеешь летать!».
Кусты под стенами замка стали полны ведьмы и вампира.
Альберт умудрился приземлиться точно на рыжую. И хоть Люсинда, как и обещала, замедлила его падение, но остановить вовсе не смогла: вампирская биомасса оказалась тяжелее расчётной.
– Ох! – раздался слаженный выдох из кустов, что были чуть дальше, – в них засел смотровой отряд крестьян.
– Неужто граф белены объелся?
– Может, хоть этот умрёт нормально, самоубъётся без проклятия…
Альберт, слушая эти и другие высказывания из соседних зарослей, понял: может, он и не погубил себя, но собственную репутацию – уже. И одной ведьмы, возможно, тоже, потому как вампир на оной возлежал всем собой. Энергично так возлежал, чувствуя все выпуклости девичьего организма и активно (хоть и невольно) на оные реагируя. А ведь казалось, клыкастый был полностью отбит. И даже не на голову. Но это – не точно.
Так или иначе, после такой совместной ночи, когда мужчина сверху, а дама под ним стонет, приличные предлагают руку и сердце, а неприличные – друга, который холост и ему срочн