— Я не обязан. — хмуро возразил вампир, — Я не обязан заботиться о чьем-то еще выживании, помимо моего. — это были тяжелые, грузные слова, какие обычно даются с трудом и большим камнем ложатся на сердце.
Это была правда, грустная, жестокая, холодная правда, которую необходимо принять, чтобы не умереть.
— Что значит не обязаны? — растерянно промямлил Веце, притихнув. Услышать что-то такое он никак не думал. И уж точно не от хозяина, ведь само собой разумеющееся, что господин заботится о благосостоянии своего слуги.
Но его хозяин, конечно, какой-то неправильный, больной господин. Переселенец — это болезнь головы, а такое Веце никакими зельями вылечить бы не смог.
— В этом мире Веце, каждый сам за себя. И ты был тем, кто однажды сказал мне это. Поэтому я выжил. — вампир немного пошуршал, усаживаясь поудобнее, — Я сам за себя, ты сам за себя.
И так естественно это было сказано, так легко, что полукровку обдало еще большим разочарованием.
— Вы не можете так поступить.
— Я уже так поступил. — ответил вампир, не отводя пасмурного взгляда от Веце.
— И вы совсем-совсем не имеете даже крохотного сожаления? Сочувствия? — полукровка не знал, за что ему ухватиться, как выбить свое право на жизнь?
Хозяину хорошо — он теперь вольная птица до поры до времени, а Веце как пес на привязи, да только веревка слишком короткая.
— Мне очень жаль себя. — кивнул Степан, соглашаясь.
И Веце даже не нужно говорить что-то вроде «Вы издеваетесь⁈», все было написано у него на лице.
— О, точно, у меня есть кое-что для тебя! — проговорил Степан и завозился, обшаривая карманы. Веце немного оживился, с любопытством вытянулся вперед и даже забыл, зачем вообще пришел. — Вот! Вот она!
Вампир протянул пацану маленькую гладкую сосновую веточку, ободранную от коры. Веце пристально смотрел на жалкую палку в своей руке и ненавидел попаданцев чуть сильнее, чем обычно.
— Я надеюсь, что это осина. — произнес полукровка, — Осина, чтоб я сделал маленький кол и расковырял им вашу грудную клетку, а потом вырвал сердце и затыкал его этой зубочисткой…
— Нет, это просто красивая веточка. — пожал плечами Степан. — Мой тебе прощальный подарок.
— Я не могу так просто уйти, — с разочарованием ответил Веце, гадко добавив, — пока не насобираю веточек вам на гроб.
Спустя сутки вынужденного сосуществования, вампир временно смирился с тем, что Веце жил рядом. Под соседним кустом.
Глава 3Для тех, кто одичалым стал
Степан вышел из поредевшего леса, с недовольством вытирая меч о потрепанные и уже порядком изодранные края камзола. Сегодня на охоте повезло — поймал зайца, так что жажда на некоторое время утихнет.
— Должен ли я поздравить вас с облегчением? — насмешливо раздалось из-под куста от Веце.
Вампир бросил злобный взгляд на полукровку и лишь скрипнул зубами. Устроился мелкий с комфортом, если такое слово вообще уместно в их ситуации.
Шалашик Веце Степан тихо окрестил коттеджем, и завидовать повод был, ведь гордость не позволяла попросить помощи построить такой же и для себя.
Жилище полукровки — маленькая уютная земляночка, неглубокая, но теплая. Это, конечно, скорее походило на сдаваемое койко-место, чем на полноценное жилье, но зато свое. Стены были отделаны веточками на манер декоративного заборчика, Степану они очень нравились, а Веце постоянно зацеплялся за мелкие сучки, которые поленился отломать сразу, загонял занозы и ругался на деревья за некачественный материал.
Пол проложен такими же веточками, поверх выровнен слоем мха, и после выстлан соломой и сухой листвой, в которые полукровка зарывался, когда спал. А еще у Веце был потолок — тоже из веток, поверх которых он накидал травы и листвы.
— Ты, я смотрю, хорошо проводишь время? — раздраженно бросил вампир, кидая тушку зайца на землю.
— А как иначе. — Веце заинтересованно высунулся из своего домика и посмотрел на добычу хозяина. — Мне развести костер? — полукровка полностью вылез, взял мертвого зайца за уши и начал трясти, с детским разочарованием понимая, что всю кровь из животинки уже высосали.
— Просто распотроши и сними шкуру, так съедим. — попаданец устало присел на землю. Готовить мясо слишком долго, да и развести огонь на мокрых дровах та еще морока. А еще дым привлечет жителей и вообще, чем дольше Степан бомжевал, тем больше причин появлялось, чтоб забыть слово роскошь. И запеченное мясо теперь тоже стало неким табу.
В прошлый раз сельские дети магией затушили костер и сдули все угли, полено и мясо в канаву, до этого местные прибежали тушить лес — от костра шел дым и его приняли за начало пожара. Пожар они, разумеется, не нашли, зато обнаружили вампира, оканчивающегося около деревни.
В общем-то, обстановка стала медленно накаляться, и всему виной было его простое человеческое желание поесть нормально, а не как дикий зверь.
Веце над проблемой смеялся, говорил, мол, вампиры — хищники, им по природе противопоказано приготовленное мясо есть, только сырое. Степан уже давно Веце не верил.
Но ел.
Полукровка достал кинжал из сапога и приступил к разделке тушки, вампир с сожалением вспоминал те времена, когда только познакомился с Маниэр, какой настороженной она была вначале и как поймала крысу, чтоб съесть.
Теперь попаданец ее прекрасно понимал и разделял чувство дикой, неконтролируемой жажды. Крысу, кстати, они с Веце ели вчера. Противно, мерзко, и вампир еще себя утешал — крыска была потрошенная и без шкурки, а ведь бедная Маниэр живьем грызуна ела, целиком голову откусив.
Степан тихо вздохнул и подумал, что если питаться крысами всю жизнь, то так-то да, можно было и жениться на Маниэр, уж крысами бы он их обоих точно прокормил. Они бы построили себе домик на дереве, чтоб монстры не достали, жили б в лесу и охотились на мелких зверушек.
Вампир мрачно усмехнулся и подумал о том, какой же он дурак. Какая девушка, даже безумно влюбленная, на подобное согласилась бы?
— Чего ухмыляетесь, как могильщик в полнолуние? Вальдернеских вспомнили? — между делом спросил Веце, ловко швырнув заячьи потроха в канаву.
Сегодня у хозяина какое-то меланхоличное настроение, это полукровка еще утром заметил. Пасмурное небо не сильно располагало к радости, Веце печально вздохнул. Хотелось назад, домой, в подвал полуразрушенного замка, в тесную комнатушку с затхлым пыльным воздухом, а не у вонючей канавы лучшие годы коротать.
— Вроде того. — вампир зубасто зевнул, новые клыки полностью отросли и теперь его рот можно было называть зубастой пастью. — Скажи, Веце, вот если б ты был девушкой, ты бы согласился жить в лесу всю жизнь и питаться крысами?
Полукровка вытер испачканные руки о рубашку, отложил тушку и посмотрел на Степана. До чего ж наивное создание — его хозяин. Думает, что хуже быть не может.
— Вы не поверите, но большая часть переселенцев так и живут, независимо от пола. — с легким упреком ответил пацан, примеряясь, как поделить зайца честно.
Вопрос о том, что именно будет честно в их случае, тоже стоял ребром — вампир охотился, но Веце досталось освежевать добычу. И по комплекции хозяин крупнее будет, все подводило к тому, что делить нужно как минимум поровну, а в идеале вообще больше отдать Степану.
Полукровке концепция честности и справедливости претила, как никогда — он был не прочь сожрать все в одиночку, а ему надо делить этого жалкого, мелкого зайца с голодным вампиром.
Однако голодный вампир на грани срыва пугал Веце куда больше, чем перспектива поурчать животом, так что он скрепя сердце разрубил зайца пополам и отдал нижнюю часть хозяину.
— Нет, я не про попаданцев говорю. — вздохнул Степан, снова приходя к выводу, что не зря он тогда порвал все связи с Маниэр. Не пара он ей, не пара.
Полукровка искоса глянул на хозяина: сидит грустный и голодный, бледный даже для вампира, и щеки уже впалыми стали. А по роже-то видно, что тому кусок в горло не лезет. Пацан цыкнул, мол, опять господин из-за какой-нибудь фигни загоняется. Это все переселенцы делать любят.
— Ну и кто б согласился-то? — фыркнул Веце, — Вот представьте себе, пара так живет, а им детей тоже в лесу рожать? Или вы думаете, что дети, как же там говорят, рассосутся? — полукровка вгрызся в свою часть, скривился, но мужественно проглотил сырой кусок мяса. Жестковато.
— О, об этом я не подумал. — вампир растерянно посмотрел на свои сапоги. Выходит, без вариантов. Дети это же совершенно естественно, и он был бы не против их с Маниэр ребенка. Но разве можно жить в лесу в таком случае?
Полукровка, заметивший, как переменился в лице господин и задумался, понял, о чем на самом деле шла речь.
— Ааааа, ясно все с вами. — Веце закатил глаза с широкой улыбкой, — Маниэр бы согласилась. На всё бы согласилась. — добавил он, с каким-то странным, теплым ободряющим взглядом, словно благословлял вампиров на брак.
— Этого ты не можешь знать наверняка. — Степан зябко поежился, проникаясь собственной никчемностью.
— Она была готова и на большие жертвы. — произнес Веце.
— Все это было лишь на словах. — вампир поднял с земли желтый листик и задумчиво покрутил. Значили ли что-то слова, которые они говорили друг другу? Был ли во всем этом смысл, если они остались ни с чем?
Теперь о Маниэр напоминала лишь зияющая глубокая дыра, ледяная пропасть, что осталась, когда их пути разошлись.
— Потому что вы не дали ей зайти дальше. Так не упрекайте ее в поверхностности или неискренности. — Веце не мог понять, что с этой парочкой Вальдернеских не так.
Без друг друга не могут, но стоит им сблизиться, как один недалекий индивид отталкивает Маниэр. Ну не дурак ли?
— Я не упрекаю ее. Я просто ненавижу себя. Вот и все.
Холодок пробежал по коже, и полукровка передернул плечами.
— О таком не говорят вслух. — с нотками недовольства сообщил Веце. Разве можно раскрывать свою душу кому-то?
— Так мог бы и промолчать. — слабо пошутил вампир, позволяя ветру унести лист.