Герцог много повидал за свою жизнь, но кого-то настолько пугающего, настолько ужасающе мёртвого внутри — впервые. Вампир смеялся, улыбался, язвил, кричал — но красные глаза оставались холодными, безразличными, словно у покойника. Ни капли волнения, ни капли сожаления, ни капли боли. Кифену Вальдернескому было абсолютно всё равно кто он, где он и что с ним собирается делать Ибенир.
Керналион гневно выдохнул. Либо переселенец напрочь отбитый, проще говоря — социальный мусор, или гибель стольких людей стала шоком для вампира. Впрочем, подумывал дракон на первый вариант.
Степан отстранённо наблюдал за задумчивым герцогом. Наверно его опять будут пытать, но граф не боялся — разве мог он бояться чего-то после Априоша?
Нерешительно подошёл слуга с флаконом.
Попаданец без малейшего сопротивления выпил зелье. Что было после — уже не помнил.
— Я даю тебе ровно сорок пять дней. После у тебя отнимут титул. — предупредил Ибенир, открывая графу портал в замок Касара. Степан сморщился от тупой головной боли и хрипло огрызнулся:
— С чего же такая щедрость? — дракон дал ему под дых, заставив заткнуться. Попаданец мрачно усмехнулся, что ж, возможно, стоит почаще держать язык за зубами.
— Несмотря на тяжесть твоего преступления, я всё ещё вынужден считаться и с твоими заслугами. Ты убил три Грантака, это твоя награда. — сдержанно ответил герцог, скосив недовольный взгляд на Вальдернеского.
— Что будет потом? — вампир растерянно провёл пятернёй по отросшим волосам. Принимать благосклонность от герцога было… странно. Такие вот простое человеческое, местами справедливое отношение сбивало с толку и мешало слепо ненавидеть дракона. И Степан от этого бесился.
— Тебя вышвырнут, как крысу, и даже совет старейшин тебе не поможет. — искренне улыбнувшись, пообещал Ибенир, закончив строить портал.
— Вот значит как. Буду с нетерпением ждать. — оскалился в ответной улыбке вампир и шагнул вперёд, телепортируясь.
Керналион закрыл портальное окно, бросил взгляд через плечо и приказал тёмной тени, скрывающейся на колонной:
— Усильте слежку за Кифеном. Даже после того, как я отберу у него титул, не спускайте глаз с кровососа. И узнайте больше про этого Веце. К вечеру жду доклад. — тень кивнула и скрылась.
Герцог устало потёр виски. Как же его всё это достало, ещё и Сабиан со своими дурацкими советами, наверно опять получил пророчество, но молчит, поганец.
Разве маг не понимает, что простых слов “поосторожнее с графом Вальдернеским” недостаточно, чтоб убедить дракона? Да и разве не звучит это как предупреждение об опасности? Мол, устрани гада поскорее?
Но Сабиан каждую их встречу настаивал, чтоб Ибенир отбросил мысль отнять у переселенца титул и, напротив, оказал ему поддержку и содействие. Мол, так будет лучше для страны, и для герцога, и для самого графа.
Но после того, что случилось два дня назад, после смерти стольких людей, Керналион не мог себе этого позволить. Он и так был слишком мягок с вампиром, раз не казнил его на месте. Таких, как Кифен, надо держать на коротком поводке.
Скажи это Сабиан раньше, скажи это Сабиан открыто, не мутными намёками, прямо, чтоб приколотить правдой к месту — да, герцог бы поступил по-другому, затолкал свою неприязнь к вампирам куда подальше, закрыл глаза на то, что граф переселенец, но теперь… Теперь, когда по вине Кифена погибли невинные, пути назад уже не было. И неважно, насколько разрушительной окажется дорога, прощать чужие смерти Ибенир не мог себе позволить.
И Вальдернескому придётся ответить за всё. За Априошь и за весь свой клан.
Сабиан выскочил из портала, как чёрт из табакерки, с весёлыми, горящими глазами подбежал к другу и затряс ошалевшего герцога.
— Келион, я такое видел! Это лучшее будущее, какое только может быть, правда! Ты ж знаешь, мне в последние пять лет одна хренотень видеться, а тут! О, хоть где-то всё будет в порядке! — дракон фыркнул, скинул руки мага с себя, чтоб тот перестал его тормошить, и присел в кресло.
— И что же ты видел? Мою пару? — осторожно, с надеждой спросил Ибенир. Сабиан отрицательно мотнул головой.
— Вампира твоего видел. — герцог скривился. — Но твою пару тоже. Граф женился, обзавёлся детишками. Прекрасная семья, очаровательные вампирчики.
— Моя пара тут при чём? — Керналион невольно нахмурился. Неужели Сабиан хочет сказать, что… Кифен, говнюк, уведёт у него пару?
— Притом что то, как быстро у тебя с ней наладятся отношения, зависит от графа.
— Она что, его дочерью будет?! — ужаснулся Ибенир. Вампирши ему в пару только не хватало, да Кифена в тести!
— Нет, успокойся. — махнул рукой маг, понимая, что к правде его друг никогда не будет готов, — Я и сам не совсем понял. Если кратко обобщить суть, то не конфликтуй с графом, и будет всем вам счастье. И мне тоже. — Сабиан вздохнул, нутром чувствуя, что герцог не поверит, но если сейчас огорошить дракона, что тот женится на переселенке, то Ибенир вздёрнется на первом же дереве от радости.
— То есть, ты просишь меня закрыть глаза на все преступления этой пиявки только потому, что тебе что-то там привиделось, и, возможно, в пьяном бреду? Ты издеваешься, Сабиан? — маг страдальчески закатил глаза. — Ты хоть понимаешь, сколько дел он уже наворотил? И теперь я должен это простить? Вдруг тебе показалось? Вдруг ты неправильно понял видение? Вдруг оно означало что-то совсем иное? — Сабиан выдавил кривую улыбку. Этот остолоп безнадёжен.
— Моё дело сказать, решение за тобой. — маг открыл портал, чтобы вернуться во дворец, — Но ты… Агрх, ты должен подумать над этим. Да. Хотя бы просто подумай. И всё хорошенько взвесь.
— Ты предлагаешь мне выбрать будущее, в котором этот мерзавец будет жить припеваючи? — раздражённо сцедил герцог.
— Нет, я хочу, чтобы мы все жили припеваючи, ясно? — маг ушёл порталом, и дракон обессиленно откинул голову назад.
В последний месяц Сабиан пристрастился к алкоголю и верить предсказаниям мага было весьма сомнительной затеей. Особенно учитывая, что тот уже долгое время не видел светлых видений, и теперь хорошая картинка выбивалась на общем фоне тех мрачных слов, что слышал Ибенир от Сабиана последние несколько лет.
Слишком инородной, странной она казалась.
Дракон потёр переносицу. Он отчасти чувствовал себя мерзавцем, но как иначе?
Он слишком молод для своей должности — его отец получил герцогство в управление лишь в пятьсот лет, и то, когда женился, а Керналиону было всего сто девяносто восемь, когда ему передали управление землями. Наверно, немного неразумно было сажать ещё зелёного, взрывного дракона в герцогское кресло, когда тот ещё даже не нашёл свою пару. После обретения пары все драконы, стоит им остепениться, успокаиваются. Он был слишком жесток и резок для места, которое занимал. И Ибенир это понимал.
Но что он мог поделать? Сабиан, в одном из своих предсказаний чётко сказал: чем раньше станет герцогом, тем быстрее найдёт пару, иначе придётся ждать ещё тысячу лет. А Керналион ждать не хотел.
Глава 40, про тех, кто делает подарок
Выйдя из портала, Степан лишь сказал отстранённое “Я в порядке” и заперся в кабинете.
Маниэр тактично не обратила на это внимание и ушла в библиотеку, искать книгу по пятому уровню высшей магии. Веце, чувствовавший себя виноватым, неустанно пялился на дверь, ожидая, когда же господин соизволит покинуть своё добровольное заточение.
Графу нужно было чем-то себя занять, лишь бы вытеснить мысли из головы. Он не мог смириться с правдой, не мог принять то, что по его вине погибло столько людей. Ему хотелось как минимум убиться.
Это необъяснимое, сковывающее чувство вины не давало ему дышать и он в который раз сожалел, что вообще стал графом. Сидеть на месте и думать, вспоминать, было невыносимо.
Он резко встал, нервно прошёлся по кабинету несколько раз туда-сюда. Не помогло.
Да что ему вообще теперь поможет?
Он убил.
Убил.
Косвенно, но та кровь, те отчаянные крики — всё слишком сильно отпечаталось в сознании. Как бы он хотел стереть себе память.
Вампир бросил нечитаемый взгляд на дверь, ведущую в другие лаборатории. Он видел всего пять, но в замке их должно быть гораздо больше. Попаданец толкнул дверь, но та не поддалась — пришлось выбить замок.
Там было темно, тихо и пыльно. А ещё холодно, как в склепе.
“ В самый раз” — подумал граф и двинулся вперёд. Он ломился вглубь, в ледяную мрачную лабораторию, пытаясь убежать от себя. В голове звучала Лунная соната Бетховена, добавляя и в без того печальное настроение тоскливые ноты.
Степан намагичил в руке слабенький огонёк, чтобы хоть немного развеять окружившую его мглу. С потолка капнуло — сначала в глаз, потом на огонь.
Мокрый огонёк с шипением потух, оставив после себя лишь гарь, вонь и дым, которым давится вампир. Граф кашляет, трясёт обожжённой рукой и, споткнувшись обо что-то в непроглядной темноте, падает. Слышится звон стекла, что-то ломается и судя по ощущениям, на него падает как минимум шкаф.
Он больше не печальный, не прокастинирующе-тоскливый. Злой, как чёрт.
Попаданец поднимается — музыка в голове теперь нифига не грустная, по лицу медленно стекает кровь, вампир выдыхает сквозь зубы и прикладывает платок к разбитому лбу, другой рукой стряхивая с одежды осколки.
С какой-то мрачной решимостью Степан упрямо продолжает свой путь — туда, в глубину замка, где его никто не найдёт, даже он сам.
Ему нужно подумать, необходимо избавиться от лишних мыслей, побыть наедине с собой и решить, кто же он теперь.
Степан не знал точно, сколько времени провёл в лабораториях — в подвале, глубоко под землёй, быстро теряешь счёт часам. Но было в этой мёртвой тишине что-то успокаивающее. Ему стало намного легче и он смог принять правду, просто принять, без оглядки на “хорошо” и “плохо”, смирился с фактом, что люди умирают. И по его вине тоже.
И пока он вампир это вряд ли изменится. Ведь он всегда будет выбирать тех, кто на его стороне.