Искренне твоя, Марго Ван де Шмидт – девушка, которая не умеет писать письма.
До встречи в лучшем мире, добрый оборотень».
Пегас без крыльев
Чем дальше друзья друг от друга, тем больше у них накапливается секретов. Это известный всем факт. И непонятно, что именно пошатнуло плот дружбы, на котором спокойно плыли три молодых человека. Дружба исчезает в тот момент, когда понимаешь, что доверие исчерпалось. Возможно, если копнуть поглубже, всё разрешится? Первая причина – красноволосая девушка с кучей сомнений, страхов и тайн. Ей приходится сбегать от ребят, когда она видит рядом с ними члена семьи Олсонов. Марго знала, что у них есть секрет, но просветить об этом Билла и Генри невозможно. Почему, спрашиваете вы? Дело в том, что оба крепко привязались к приезжим и хорошо ладят с ними, и никто не знает, чем может закончиться признание девушки. Она боится. Боится быть отвергнутой. Поэтому всё своё свободное время Марго посвящает блокноту с ручкой, в котором девушка сопоставляет факты, даты, свои догадки, а главное, ведение прошлого у обоих Олсонов. Она совсем близка к разгадке, буквально на расстоянии вытянутой руки. Утро, день, вечер и ночь стали для неё одним временем суток. Вот и первая бусина, оторвавшаяся с браслета дружбы и покатившаяся куда-то в сторону, где её невозможно найти.
Если вы думаете, что секретов нет у Билла, то вы глубоко заблуждаетесь. После того, как оборотень узнал о делишках Николаса, он стал холоднее относиться к своему на данный момент близкому другу Фениксу. И, как обычно это бывает у Билла, парень не сумел сдержать свою злость, отчего и всё выпалил новому другу, не подавляя гнев внутри себя.
– Я знаю, чем занимается твой отец в Салли Хилл, – как-то однажды бесцветным тоном сказал Хофер в гостях у Олсонов. Молодые люди сидели в одной из больших роскошных комнат особняка, попивая скотч и играя в видеоигры. Феникс, кстати говоря, побеждал, чего не мог вынести наш с вами оборотень, это его ещё пуще злило. Он выругался и неуклюже схватился за стакан с алкоголем, сделав большой глоток, задержал на секунду в полости рта, а затем наконец-то сглотнул. Бедняжка Билл… Его новый приятель дурно влияет на него – раньше он пил только лишь по праздникам, а сейчас любой вечер для него – повод осушить стакан.
– И что? – не отвлекаясь от телевизора, спросил Феникс.
– А то, что мне эта затея не нравится, – пылко признался Билл, хмуря густые брови. Он остановил свой каменный взор на профиле хозяина дома и хотел, чтобы тот наконец обратил на него внимание. Долго ждать Биллу не пришлось, Феникс поставил игру на паузу и нехотя обернулся к брюнету.
– Разве наши отцы не договорились? По-моему, это их дело, а не наше. Зачем лезть?
Спокойный, монотонный голос Феникса лишь подливал масла в огонь. Он говорил так, будто ему плевать на всё это (хотя, если его отец останется в плюсе, конечно ему будет всё равно), однако Билл оставался в бешеном состоянии.
– Я лезу для того, чтобы убедиться в том, что моего отца не пытаются превратить в пешку, Феникс. Делайте, что хотите, но моего отца обходите стороной и даже не смотрите на должность мэра. Надеюсь, ты понял меня, пацан? – с ненавистью в глазах произнёс Хофер, опустошив бокал со скотчем одним глотком. Феникс изучал каждое движение брюнета, сканируя его. Любой бы подумал, что сейчас начнётся спор, потом драка и в конце концов прощай дружба, но губы Феникса Олсона дрогнули в ухмылке, и он только лишь спросил:
– Ещё скотча?
Билл, недолго думая, кивнул.
Этот случай в поместье Олсонов мог намекнуть на кое-что. Не на то, что Билл волновался за своего отца, нам это и без того известно. Секрет Билла от Марго и Генри в том, что после того, как он начал пить, у него появились проблемы с гневом. А проблемы с гневом у оборотня – проблема для всех. Брюнет это хорошо понимал, поэтому старался меньше показываться Марго, поскольку она сразу почует неладное.
Билл – вторая бусина, оторвавшаяся с браслета. Уцелела одна. Но и ей недолго осталось.
Пока Марго пытается узнать о тайне семейки Феникса и одновременно роется в архивах, чтобы найти хоть одну зацепочку о её кровавой рвоте, которая время от времени напоминает о себе; пока Билл разливает в бокал красное сухое вино из погреба отца, Генри не может спокойно спать в своей кровати. Каждую секунду он поворачивается то на левый бок, то на правый, а порой покидает постель и становится у окна, наблюдая за звёздным небом с перевёрнутым полумесяцем, который напоминает чью-то фальшивую улыбку. Генри всегда больше любил звёздное небо зимой, чем летом. И даже если на улице температура опускалась ниже нуля, он стоял в куртке и откидывал голову назад, стараясь уместить весь небосвод у себя в поле зрения. Не получалось.
Он всё ещё стоит у окна. В темноте. В одном лишь нижнем белье. Его рука машинально касается щеки, что ещё не успела забыть мягкий нежный поцелуй. Сердце блондина затрепетало.
– Ты очень умён, Генри. Химия непростой предмет, – похвалила его девушка с пшеничными волосами.
Они оба остановились на школьной парковке, не желая отходить друг от друга. Скай ждал её брат, а Генри должен был идти в одиночестве, так как Марго в тот день в школе не было, а Билл уезжал, не дожидаясь друга. Или уже бывшего друга? Просто знакомого, с которым они вместе искали оборотня, а потом боролись с ведьмой.
– В химии нет ничего трудного. Ты тоже хорошо справляешься с поставленными задачами, – смущённо улыбнулся Ридл, крича внутри привести себя в порядок.
– Возможно, но не так, как это делаешь ты, – настаивала Скай и вдруг осеклась. На её лице растянулась широкая улыбка, и Генри понял, что у девушки созрела какая-то идея, – а что, если ты будешь со мной заниматься?
Мина не взорвалась перед блондином, и тот не мог разгадать тайну: что не так с его слухом? Почему слова девушки доходят до него с трудом?
– Заниматься чем?.. – не понял Генри, остолбенев на месте.
Звонкий и мелодичный смех Скай заполнил воздух вокруг парня. Она легонько покачала головой, словно поражаясь мастерству Ридла так круто шутить.
– Химией конечно, чем же ещё? – она закончила смеяться. – Ну так что? Станешь моим учителем вне школьных стен?
Генри пришёл в себя и неловко прищурился. Его взгляд случайно падает на машину Феникса, который через зеркало следил за их затянувшейся беседой. «Интересно, давно он уже наблюдает за нами?», подумал тогда блондин.
– Конечно. Я не против. Когда и где начнём? – подытожил парень.
– Завтра. У тебя дома. Хорошо? – улыбнулась Скай, продемонстрировав свои жемчужные зубы.
– Без проблем.
В эту секунду девушка приподнимается на носочки и чмокает Генри прямо в щёчку, прошептав на ухо «спасибо». Не давая возможности несчастному блондину понять, что к чему, она быстро убегает к машине брата, а Ридл продолжает стоять в оцепенении. И сердце в ту секунду его затрепетало. Прямо как и сейчас.
Он долго не мог понять, что же с ним происходит. Некоторые симптомы походили на грипп, другие – на пищевое отравление. Но только сейчас Генри понял всю сложность своего положения – он влюбился в мисс Олсон. И это его секрет. Вот и последняя бусина покатилась прочь.
Дружбе пришёл конец? Или это затмение?..
* * *
Очередная бессонная ночь. Марго закрывает крышку ноутбука и отодвигает его в сторону, протирая сонные глаза руками. Её тело затекло от того, что она лежала больше часа в одном положении. Видела бы это сейчас Мередит, она непременно бы поругала дочь и приказала сесть за рабочий стол. Однако ведьме везёт: её мать спит и видит десятый сон. Ужас, завтрашний день будет кошмарным. Марго собирает с пола ручки, блокнот, книги и кладёт их на поверхность стола, которая как будто прогнулась от тяжести. Девушка задумывалась провести уборку, но она просто-напросто ничего не успевает, не стоит брать в пример учебу. Ведьма не помнит, когда в последний раз читала параграфы по истории или биологии. Одна муть. За сегодняшний вечер Марго удалось выяснить интересную информацию о семье Олсонов – они никогда не жили в Салли Хилл. Значит, они лгут либо о своих предках, которые якобы здесь жили, либо о своей фамилии. Одно из двух.
Девушка раскрыла блокнот и неаккуратным почерком записала: взять на заметку – сходить в городскую ратушу.
Покопаться в архивах – не самая плохая идея.
Только Марго хотела нагнуться за ноутбуком, как её накрывает странное чувство. Она не спятила, ей точно показалось дуновение ветерка. Сердце поразил удар. Ведьма поднимает глаза, и увиденное заставляет девушку впасть в ступор. Комната испарилась. Родные стены, полки с книгами, шкаф, паркет… Их больше нет. Марго выпрямляется и медленно вертится вокруг своей оси, изучая место, в которое она попала. Сон ли это? Очередное видение? Ей это было неизвестно.
За одно мгновение комната превратилась в придорожное кафе с испачканным кафелем, столиками с приправами и зубочистками, музыкой великих групп, и одна из них играет прямо сейчас – «Битлз». За барной стойкой стоит официант в белой форме, медленно прочищающий стакан полотенцем. Темнокожий мужчина неотрывно смотрит в маленький телевизор в углу стенки и время от времени меняет стакан. Посетителей нет. Тишину заполняет шум плазмы, по которой показывают английский футбольный матч. Вытяжки на потолке тихо гудят. За панорамой окон виднеется одинокое шоссе, а за ним простирается синий загадочный океан. Он такой спокойный, что у Марго возникает желание нырнуть в воду и забыть о своих дурацких проблемах. Солнце опущено низко, смеркается. Её взгляд падает на одну из стен, на которой в рамочке висит надпись: «Счастливый тот, кому есть что потерять, несчастный тот, кому нечего искать», и ведьма судорожно выдохнула.
– Девушка, если вы ничего не будете заказывать, то проваливайте отсюда, – вдруг рявкает бармен, бросив на Марго надменный взгляд.
Ведьма в недоумении подходит к стойке и неуверенно берет в руки меню заведения. Она до сих пор колеблется, стараясь понять, где находится. Если это всё нереально, то почему она может касаться предметов, передвигаться? Бармен тем временем смотрит на посетительницу, словно она психически нездоровая, сбежавшая из психушки и пытающаяся скрыться от розыска девчонка. Марго старается не встречаться взглядом с темнокожим мужчиной и продолжает изучать меню. Однако слова перед её глазами расплываются. Понимая, что долго стоять нельзя (это вызывает новую волну беспокойства бармена), Марго Ван де Шмидт делает свой ход: