– Это ведь ты вчера сообщила полиции о моём отце? – Нэнси дрожащими губами кое-как озвучила этот вопрос.
Вообще-то, оповестил власти Билл, но, думаю, девушке на эти детали плевать. Налаживаю с ней зрительный контакт и чувствую жжение у себя в груди. Голоса за спиной не прекращались.
– Можно сказать и так, – выдавила я.
Бедняжка судорожно выдохнула и приказала себе не плакать, а затем издала тоненький писк:
– Ты не видела, что с ним случилось?
В её болотных глазах блестят крупинки надежды, и мне больно от того, что именно я вынуждена разбить её мечты о реальность. К девушке приблизились её подружки и какой-то парень в спортивной баскетбольной форме. Они с пренебрежением оглядели меня и замерли как вкопанные. Полагаю, все эти люди наслышаны обо мне. Что может быть хуже дурной славы?
– К сожалению, нет. Я застала лишь пустой салон машины, – пришлось затаить дыхание, чтобы голос не дрогнул.
Привычный мир Нэнси разбился в сотни осколков, её искры в глазах потухли. Она вновь расклеилась и выдавила пару солёных капель. Мне правда жаль несчастную, однако, я ни за что не стану подавать ей надежду на то, чему не бывать. Это бессердечно. Только я подумала, что ненавистный для меня разговор окончен, как в диалог встревает третье лицо.
– А что ты делала одна за городом в такое время? – понизила голос подружка с пирсингом.
Она смотрит на меня так, будто я собачье дерьмо на асфальте. Господи, что за идиотский вопрос?.. Нэнси задержала на моём лице испытывающий взгляд в ожидании ответа. Благо за спиной всё ещё шумно, и подростки заняты своими обычными делами, не то было бы совсем плохо.
– Ну, во-первых, я была не одна, а со своим парнем, Биллом, – специально назвала имя Хофера, потому что по нему сохнут все девчонки, пусть завидуют, – а во-вторых, я не обязана отчитываться перед тобой. Всё, что было нужно, мы с Биллом рассказали полиции.
Стерва, которая, наверное, теперь заменяет Урию Хофман, лишь фыркнула и сбросила тоненькие брови ко лбу. Ненависть с первого взгляда? О да.
– Сперва пропала Ури, потом ещё пара человек, теперь же мистер Уильямс… Кажется, вернулся злой серый волк, а? – у этого парня с курчавыми волосами и острым подбородком злой и не смешной юмор. Однако девушки, за исключением Нэнси, усмехнулись над его прозрачным намёком, и меня передернуло.
Я испепеляю наглеца бешеными глазами и смыкаю под столом пальцы в кулак до сумасшедшей боли. Кровь в венах закипела. Один… Два.. Три.. Спокойно, Марго. Три… Два… Один.
– На что ты намекаешь? – стиснула зубы я, не моргая.
Незнакомый мне грубиян облокотился на другую ногу и поправил шевелюру на голове, которая больше напоминала воронье гнездо.
– Ни на что. Просто, разве ты не должна бежать по лесу, чтобы найти оборотня и доказать всем свою идиотскую правду? Или что, у тебя закончился запас наркотиков?
Мир вокруг обратился в пепел. Поражённая наглостью этого парня, я выпучила в ужасе глаза и раскрыла рот, не ведая, что ему ответить. Тот понял, что сумел сбить меня с толку, и победно улыбнулся. Но он ошибся. В следующую секунду я покидаю своё место и становлюсь прямо напротив урода, скривив рот в злой усмешке. Сперва мне на ум пришла идея дать ему хорошую пощёчину, чтобы отпечаток моей руки остался с ним до скончания веков. Но позже я передумала. Нэнси с подружками попятились в сторону, не желая участвовать в хаосе, который они сами и устроили. По крайней мере Уильямс больше не плачет, теперь она просто боится.
– Повтори свои слова, – терпеливо и медленно приказала я, чувствуя огонь, проносящийся по всему телу: от макушки головы до кончиков пальцев ног. Кто-то из его друзей сказал: «Чак, не нужно», но глупец не послушался.
– Да легко, – посмеялся в лицо тот. – Ты. Сумасшедшая. Наркоманка.
Чёрт, наказание, которое я придумала для этого Чака, слишком мягкое. Как бы то ни было, когда одна ученица проходит к свободному месту с подносом еды на руках, я резко выхватываю из её рук алюминиевую посуду, отчего та, в свою очередь, ничего не понимая, замерла на месте, и этим самым подносом со всей силой ударяю темноволосого по челюсти. Чак отлетает в сторону, чуть ли не упав на соседний столик. Конечно же, в помещении стало намного тише, и почти все тинейджеры перестали болтать, в негодовании наблюдая за очередной стычкой. Я снова в центре внимания.
Парень в недоумении от того, что сейчас произошло, хватается за свою челюсть и шевелит ею, проверяя целостность зубов. Его подружки в ужасе ахнули и вытаращили глаза. Ярость, поработившая меня, иссякла, и я потихоньку начала приходить в себя, бросив поднос на поверхность стола. Боже, я врезала только что этому засранцу по самое не хочу. На его левой скуле остался красный след от удара. Впрочем, меня это устраивает.
– Да кто ты такая?! – во всё горло зарычал в бешенстве Чак и направился ко мне.
Мамочки, да этот качок превратит меня в ничто, а магией на человека идти нельзя. Чёртово равновесие! Парень уже размахнулся рукой, чтобы нанести ответный удар и очиститься от позора, как в нескольких сантиметрах от моего лица его мясистая кисть замирает в воздухе. Кафетерий залился оханьем. Сердце ушло в пятки, и рассудок потемнел, тем не менее, мне удаётся повернуть шею в сторону и застать рядом с собой высокого брюнета с перекошенным от ярости ртом. В эту секунду я благодарна судьбе за то, что он так вовремя появился, но вместе с тем взволнована последующими событиями. Билл с ненавистью отталкивает руку Чака в сторону, отчего возмущённый от силы брюнета парень пятится назад.
– Каким нужно быть пустым местом, чтобы позволить себе поднять руку на девушку? – спросил громко Хофер, выгнув правую бровь.
Ничего не сказав, оборотень заслоняет меня своей широкой спиной и нетерпеливо сверлит наглеца глазами, желая получить ответ. И лучше бы ему поторопиться.
– Ты хоть знаешь, кого защищаешь? Она же!.. – Чак не успевает докончить своё предложение, как громогласный твёрдый голос Хофера перебивает его:
– «Она же» что? Хорошенько подумай, прежде чем бросаться словами, – Билл выше этого придурка, и это было нам на руку.
Кажется, угроза оборотня не подействовала на Чака, он больше прежнего разозлился. Чёрт, там, где есть я – везде неприятности.
– Наркоманка! – по слогам произнёс баскетболист, но вскоре пожалел об этом.
В бешенстве Билл подлетает к нему и с лёгкостью приподнимает парня над землёй одной рукой, и это действительно впечатляет, иначе никто в кафетерии бы не раскрыл рты, а пооткрывали все. Кроме меня.
– Червяк, – вздохнул брюнет, словно ему наскучил этот разговор, – ты даже не знаешь её… Я не стану марать свои руки, а просто дам тебе совет: начни думать своей головой, пацан.
Обещание своё Хофер выполнил: он не побил Чака, а толкнул его с такой силой, что тот перелетел через стол и упал спиной на испачканный пол. Довольный собой, Билл разворачивается ко мне лицом и подмигивает, а затем обращается к побледневшей Нэнси Уильямс:
– Прими мои соболезнования.
Услышав эти три слова, девушка отрешённо смерила высокого красавца опухшими глазами.
– Что? – сглотнула она. – Моего отца нашли?
Оборотень холодно уставился на светловолосую ученицу в голубой курточке. За его спиной Чак, кряхтя, поднялся на ноги.
– Я бы на твоём месте не ждал его возвращения, – посоветовал тот и прошёл ко мне.
Что-то сегодня он слишком щедро разбрасывается советами. Я осуждающе поглядела на его ровное лицо, и тот, пытаясь оправдаться, прошептал: «Они меня разозлили». Покидая школьную столовую, мы слышали нарастающий гул и истерику Нэнси Уильямс, которая свалилась на пол и обхватила себя руками.
На уроке естествознания я сидела в самом конце, у окна, потому что мне нравился открывающийся вид на баскетбольную площадку, где сейчас, кстати говоря, проходит тренировка. Солнечные лучи просачиваются сквозь пушистые ветви деревьев и слепят мне глаза, от этого я отворачиваю взор к доске. Мистер Рот энергично рассказывал классу что-то о млечном пути и время от времени чесал нос. У него такая привычка. Всё шло как обычно, однако, одна парта (слева от плеча) пустовала, потому что Скай больше нет. Никто не подозревает о том, что девушка ушла из жизни. По легенде Скай перевелась в Нью-Йорк. Я опёрлась головой на руку и перевела сонный взгляд на раскрытую тетрадку, где нарисована ведьма и метла. Чёрт возьми, достало! Внезапно для самой себя (просто мысли унесли меня куда-то прочь) я вспомнила о Генри. Блондина не было видно весь день, что не на шутку беспокоило меня. Незаметно достаю из кармана светлых джинсовых брюк свой мобильник и набираю сообщение Ридлу.
Я: Генри, где тебя черти носят? Мы не виделись уже несколько дней, перестань прятаться!
Прошло минут пять, но ответа не последовало, тогда, разозлившись на холодную глыбу Ридла, я раздраженно фыркаю и прячу сотовый обратно в карман. Попадись он мне… Понимаю, умерла девушка, которая ему нравилась, но закрываться от единственных друзей – это нечестно. Я хочу помочь ему. Уверена, он и сам об этом знает, просто… просто Генри такой – холодный и закрытый человек.
– Извините, можно войти? – послышался тонкий голос у двери в кабинет.
Все оживились, отвлекшись от лекции мистера Рота, и мужчина, скрестив массивные руки на груди, отругал ученицу за опоздание, а затем, выдохшись, пригласил девушку в класс. Я пристально наблюдаю за ней, поскольку других интересных занятий не было. Свободных мест два – одно посередине комнаты, а второе – рядом со мной, и девушка с аккуратно собранными волосами цвета молока приземлилась именно за ту парту, которая находилась слева от меня. Все снова обратили внимание на учителя, и мне показалось, что больше ничего завлекающего не произойдёт. Однако… я ошиблась. Только что вошедшая ученица с браслетами на руках наклоняется ко мне и натягивает лисью улыбку. Мне это совсем не нравится.
– Эй, это ты Марго? – шёпотом спросила та, после чего последовал мой уверенный кивок. Господи, надеюсь ничего плохого… Учитель с предупреждением окинул нас строгим взглядом и, когда мы успокоились, продолжил заниматься своим делом.