Только один раз дед накричал на Лизелотту. И даже в порыве несвойственного ему гнева ударил ее по руке будильником! Это случилось, когда Лизелотта дала малышке Анхелике одно из платьев Эстер для бала у Гогенцоллернов. Ну, и еще к парикмахеру свозила. Девочка выглядела таким гадким утенком! А Конрад — мерзавец. Швырнул ее в тачку с навозом. Прямо в новом платье. А у девочки сложный возраст — пятнадцать лет. Упасть в навоз в таком возрасте — смерти подобно! Лизелотта просто не могла закрыть глаза на беды Анхелики. И в день бала девочка выглядела очаровательной маленькой феей. Лизелотта несказанно гордилась делом рук своих, но дед узнал платье Эстер и пришел в бешенство. Прежде он никогда не бил Лизелотту. А сейчас — схватил первое, что попалось под руку… Будильник. Смешно!
Кажется, прекрасная Магда догадалась, чьих рук дело — внезапное преображение ее падчерицы. Во всяком случае, с того для она просто смотреть не могла спокойно на Лизелотту. Глаза становились белыми от злости. Неужели она искренне опасается, что с новой прической и в красивом платье Анхелика может увлечь Конрада настолько, что он позабудет пышные прелести Магды? А вообще — хорошо бы… Если бы он позабыл и пышную Магду, и худосочную Лизелотту, и женился бы на Анхелике. Девочка будет счастлива. Она этого заслуживает. Магда — несчастна. И поделом! А Лизелотта наконец-то сможет вздохнуть спокойно.
Конрад иногда приезжал в дом Гисслера. Вместе с обоими дядями. Аарон был прав: став взрослым, Конрад боготворил своих мучителей и был благодарен им за полученное воспитание. Когда Конрад гостил у деда, для Лизелотты наступали тяжелые времена, потому что Конрад ночами навещал ее.
Он был сентиментален. Если дело было весной или летом, он приносил ей из сада букетики цветов. А один раз даже забрался к ней в комнату через окно, рискуя свалиться и сломать себе шею.
Лизелотта очень жалела о том, что этого не случилось.
Магда мечтала родить ребенка от Конрада. Возможно, тогда ей удалось бы сдерживать страсть, перенеся часть любви с Конрада — на его подобие. Ей хотелось навеки соединиться, слиться воедино с Конрадом в их общем ребенке. Но, к сожалению, забеременеть ей никак не удавалось.
Магда всегда считала себя особой рассудительной и благоразумной, то есть расчетливой. Но в ситуации с Конрадом расчету не было места. Магда знала, что Конрад богат: у него было загородное поместье и дом в Дрездене, фабрика его отца производила парашютный шелк и приносила серьезный доход, как и все предприятия военного направления. Однако Магда предпочла бы, чтобы Конрад был беден: тогда у него появилась бы дополнительная выгода от их отношений. С помощью денег она могла бы надежнее его удерживать рядом с собой.
Два с половиной года продолжалось так: Конрад убегал — Магда преследовала, Конрад отталкивал — Магда обнимала. И всегда, всегда побеждала Магда. Ее объятия сделались цепкими и неумолимыми, как капкан. Конрад был добычей. Она — охотником.
Она уже научилась обращаться с ним. Знала, как проще всего его возбудить. Ей уже казалось, что у них наладились какие-то более-менее стабильные отношения. Пусть неправильные, мучительные, неровные — но относительно стабильные!
И вдруг, в декабре 1941 года — словно гром среди ясного неба! — Конрад, уехавший куда-то на восточные территории, вдруг вернулся вместе с Лизелоттой Гисслер. Вместе с внучкой доктора Гисслера, с той самой, которая когда-то вышла замуж за еврея, а потом — бросила деда. Конрад нашел ее в каком-то гетто и решил спасти. Да не ее одну — он привез еще и мальчишку, маленького кудрявого еврейчика. И доктор Гисслер принял их обоих обратно, поселил в своем доме.
Доктора Гисслера Магда осуждала меньше всего. Понятно ведь: хоть и преступница, а все-таки родная внучка, да и мальчишка — наполовину тоже родной. Старик не мог отказать им в убежище. А они воспользовались его слабостью. Нагло, подло, преступно воспользовались! Лизелотта не могла не понимать, какой угрозе она подвергает не только жизнь деда, но и нечто неизмеримо более важное — дело, которому он посвятил жизнь, его научные исследования. Но ей было все равно. Избалованная мерзавка.
Лизелотта и внешне-то выглядела гадко: тощая, бледная, маленького росточка, с тусклыми волосами, прозрачной кожей и темными кругами под глазами. Все время смотрела затравленно, испуганно дергалась, стоило ее окликнуть. Иногда Магде казалось, что Лизелотта слегка не в своем уме. Впрочем, это вполне возможно: какая женщина, будучи в своем уме, выйдет замуж за еврея, а потом еще и отправится вместе с ним в гетто?! Лизелотта казалась Магде настолько убогой, ничтожной и отвратительной, что Магда просто не поверила Конраду, когда он в первый раз сказал ей, что с детства влюблен в Лизелотту и считает ее самым прекрасным человеком на земле. Магда тогда расхохоталась, считая это неловкой шуткой — и схлопотала такую оплеуху, что не смогла удержаться на ногах.
Для Магды шоком было не только признание Конрада, но и то, что он ее ударил. С тех пор, как Магда уехала из родного дома, ее никто не бил. Вспоминая побои, которым ее подвергали когда-то в детстве, в родной семье, Магда всегда ярилась и думала: если кто-нибудь еще осмелится поднять на нее руку — она просто убьет наглеца! Но вот ведь… Ей самой пришлось просить прощения, унижаться, цепляться за его сапоги, целовать его руки. Потому что Магда понимала: если она позволит Конраду уйти сейчас, покинуть ее во гневе — его очень трудно будет заставить вернуться.
Много позже она поняла, какая тактика поведения может быть единственно правильной, если она во что бы то ни стало хочет сохранить для себя Конрада.
Ей пришлось притвориться, что она — его друг. Именно друг, готовый все выслушать, понять, посочувствовать. Что касается постельных утех… Так почему бы нет, раз у них это так славно получается? Но главное, разумеется, родство душ!
Один Бог ведал, как тяжело ей было выдерживать это «родство душ». Невыносимо тяжело выслушивать откровения Конрада. Сочувствовать ему в том, что Лизелотта больше не любит его и вряд ли полюбит…
Оказывается, когда-то давно Лизелотта — «фрау Лоттхен», как нежно называл ее Конрад — чуть ли не целое лето защищала Конрада от его дядюшек, кормила сладостями и читала ему вслух интересные книжки. Ерунда, казалось бы, но мальчик преисполнился благодарности. Которую и принял за любовь. И теперь готов был всем жертвовать ради этой любви. Ну, или почти всем. Жениться на Лизелотте он, слава богу, не собирался. Ведь для солдата СС был совершенно недопустим брак с женщиной, прежде имевшей интимные отношения с евреем и родившей от еврея ребенка-полукровку: согласно расовым законам, такая женщина была уже «заражена» еврейством и не могла рожать полноценных арийских детей. Конрад рисковал уже тем, что спас Лизелотту вместе с ее отродьем из гетто. Уже тем, что сделал ее своей любовницей, великая честь для Лизелотты! А эта блеклая мерзавка даже не способна была сделать вид, что любит его, и заставляла страдать бедного мальчика. Но — «неизменно была добра». И добрее «фрау Лоттхен» Конрад никогда не встречал людей. Сейчас, пока идет война, Конрад не может на ней жениться. Но возможно — когда-нибудь потом они и соединят свои судьбы! Ведь «фрау Лоттхен» такая чистая, верная, идеал немецкой жены, прекрасная женщина. Согласно мнению Конрада, вовсе не Лизелотта была виновна в том, что совершила расовое преступление, а… Доктор Гисслер! Он позволил ей выйти замуж за этого еврея. Он не защитил свою внучку. Такую хрупкую, нежную, беззащитную! Бедненькая «фрау Лоттхен» чудом не погибла! Конрад искал ее — но не мог найти. Они встретились совершенно случайно…
Слушая весь этот наивный лепет из уст Конрада, Магда до боли, до хруста стискивала зубы. Но ни разу не сорвалась. Ни высказала, что она на самом деле думает о Лизелотте. Иногда только позволяла себе пошутить. Например, относительно любви Лизелотты к евреям. Да и то — только тогда, когда помимо Конрада, в комнате еще кто-нибудь был. Наедине с ним она бы себе таких шуток не позволила. Наедине с ним она была — само сочувствие и понимание. Она хорошо помнила ту оплеуху.
Все это было тяжело и больно.
Но Магда не переставала надеяться.
Пройдет время, Конрад повзрослеет и поймет наконец, где — настоящая любовь, а где — притворство. Поймет, что Магда создана для него самой природой. Поймет ничтожество Лизелотты. Возможно, у него наконец откроются глаза! Ведь годы не красят Лизелотту. А Магда — из тех женщин, кто в зрелости становится еще красивее.
А может быть, вопрос решится как-нибудь иначе. В конце концов, как это не грустно, но доктор Гисслер очень стар. Когда он умрет — кто защитит Лизелотту и маленького еврейчика? Который к тому времени будет уже совсем не таким маленьким…
Конрад защитит? Даже если и захочет защитить, все равно не сможет. У Конрада нет такой власти.
Магда была уверена, что Гестапо знает и про Лизелотту, и про ее расово неполноценного отпрыска. Просто пока их не трогают. Ради доктора Гисслера и его трудов, по-настоящему важных для Германии! Но потом, когда доктора Гисслера не станет… Тогда они займутся Лизелоттой. Магда позаботится об этом. Она не позволит Лизелотте сломать Конраду жизнь.
Да, Магда думала, что ее счастью угрожает только Лизелотта.
Она и предположить не могла, что Конрад захочет участвовать в эксперименте.
Почему?
Неужели так увлекся безумными идеями дядюшки?
Или это патриотизм такой неистовый, молодежь теперь всю так воспитывают?
Или…
Или жизнь ему вовсе не мила?
И что она может сделать, чтобы защитить его? Сорвать эксперимент? Но как? Теперь уже от нее ничего не зависит. Сама же, дура, приложила столько усилий, чтобы добиться разрешения на экспедицию! Если Гиммлер подписал приказ — назад дороги нет. Отказаться — пойти под трибунал. Но как ей удержать Конрада? Как спасти?
Ведь даже если эти самые вампиры и существуют… То скорее всего — это болезнь! Болезнь крови, передающаяся через кровь, чудовищным образом влияющая на психику! Что-то вроде сифилиса. И если даже эта болезнь до сих пор толком не описана в медицинской литературе и не имеет названия — то и лекарство от нее будет придумано ох, как не скоро! А значит…