— Уважаемый господин Чень, уважаемые Ван, прошу вас повторить сцену приветствий, — когда мы закончили, принялся рулить процессом Линь Вэньсюнь.
— У телевидения свои законы, — улыбнулся нам заместитель «по контролю». — Уважаемые Линь и Гао — лучшие специалисты в нашей провинции.
Мы повторили — без представлений, но с поклонами. Журналист тем временем взял микрофон и из-за кадра принялся записывать звук к репортажу:
— Такие прилежные и одаренные ребята, как Ван Ван — настоящая гордость Сычуани. Жизнь в деревне сурова, и нужно похвальное трудолюбие и поддержка всей семьи, чтобы сдать Гаокао в числе лучших учеников провинции. Юному Ван Вану удалось набрать максимум баллов по двум экзаменам и блестяще сдать остальные, тем самым удостоившись титула Первого ученика.
Даже так?!!
Более опытная часть родни успешно скрыла удивление, а вот китайские мама, папа и близняшки подкачали — благо они сейчас не в кадре. После этого камера уже не выключалась, и под ее прицелом мы повели дорогих гостей во двор. Журналист продолжал вещать в микрофон прямо на ходу:
— Сто тридцать девять баллов за китайский язык, сто одиннадцать баллов за математику, максимальный балл за русский язык, сто баллов за историю, девяносто один за географию и девяносто восемь — за социологию. Нельзя недооценивать деревенскую молодежь — юный Ван смог доказать всему Китаю, что при достаточных стараниях можно сдать Гаокао на шестьсот восемьдесят девять баллов, усердно помогая родным на тяжёлой сельскохозяйственной работе.
За гуманитаристику больше ста не наберешь — за три предмета триста баллов максимум. Огромное спасибо обострившейся после отравления памяти! Двойной памяти — моей, Ван Вана, и мертвого русского Ивана! Теперь я могу поступить куда угодно, кроме Пекина — для него мне никаких баллов не хватит, да и рожей, чего уж греха таить, не вышел.
Лица родственников — за исключением бабушки Кинглинг и прадеда — от услышанного стали просто непередаваемыми! Старшие родственники изображали на лице безоблачные улыбки, но внутри — уверен — просчитывали выгоду и корректировали стратегию поведения с учетом новых данных.
— Хороший урожай? — с улыбкой спросил важный городской чинуша, указав на телегу.
— Земли Сычуани щедры к тем, кто добросовестно трудится, — ответила бабушка. — Простите, что не успели разгрузить — телега едва ли понравится телезрителям, — «виновато» поклонилась.
— Гао, возьми крупный план телеги и несколько кадров с нее, — скомандовал журналист.
— Знаю, — отмахнулся оператор и принялся за дело. — Нужны кадры разгрузки.
— У телевидения свои законы, — одобрил инициативу важный городской чиновник и лично помог мне и Ван Дэи отнести десяток кабачков в сарай, тем самым продемонстрировав телезрителям, что он тоже не чурается ручного труда.
В калитку постучали, и под одобрительный кивок важной шишки китайский папа пошел открывать. Нашим взглядам предстал упитанный, плешиво-черноволосый низенький китаец, костюм которого знавал лучшие времена — когда уважаемый староста Бянь весил на десяток килограммов меньше, пиджак с рубахой и брюками сидели на нем надо полагать отлично.
— Многоуважаемый господин заместитель директора, многоуважаемые господа, — поклонился староста, начисто проигнорировав Ван Дэи. — Меня зовут Бянь Гюрен, я являюсь старостой этой прекрасной деревни. От лица всех ее жителей выражаю вам огромную благодарность за то, что почтили нас личным визитом. Могу ли я чем-нибудь помочь многоуважаемым гостям?
— Благодарим за гостеприимство, уважаемый староста Бянь, — скучным тоном и едва удостоив нежданного гостя взглядом, ответил «заместитель по контролю». — Не станем беспокоить вас делами, не входящими в вашу зону ответственности.
Староста удар выдержал с честью — быстро пробормотав еще немного слов о том, как рада вся деревня визиту настолько уважаемых людей, он с поклоном свалил. Полагаю, вскоре он пересмотрит свои взгляды на семью Ван — мы теперь не просто ничем непримечательные крестьяне, а одна из самых уважаемых семей деревни. А если прадед или бабушка, поперек которых ни я, ни тем более остальные родственники лезть не собираются, пожалуются…
Оператор тем временем закончил с телегой, сбегал в огород и вернулся. Оценив положение солнышка — почти закатилось — он решил:
— Завтра утром нужно вернуться, доснять поля. Уважаемые Ван могут не беспокоиться, мы справимся сами, — добавил для нас.
Что ж, телезрителям без разницы, чье именно поле будет на экране будет демонстрировать плодородие Китая — уверен, журналюги снимут первое попавшееся.
— Если уважаемые журналисты закончили, мы бы хотели пригласить вас в наш дом, — взял инициативу в свои руки Ван Ксу.
Гости были не против, и мы дружной гурьбой протопали по крылечку. Интересный будет вечер.
— Мои знания русского языка — заслуга моего многоуважаемого прадедушки Ван Ксу, — стоя спиной к сидящему за ноутом деду и лицом к камере, рассказывал я. — Выпускника Пекинского университета, который долгие годы трудился переводчиком на высочайшем уровне, помогая нашим дипломатам и даже самому Великому Кормчему выстраивать отношения с нашим большим северным соседом. Как внук такого удивительного человека, я горд тем, что и сам могу помочь ему получать новые знания.
— Оборот, — скомандовал журналист.
Дедушка повернулся:
— Когда-то растоптанный и униженный, переживший чудовищный век Китай неотвратимо становится одной из самых высокотехнологичных держав в мире. Я считаю долгом каждого уважающего себя китайского гражданина не довольствоваться обретенными в молодости навыками, а всю жизнь учиться, учиться и учиться, как завещал нам великий учитель Ленин. Наша Сеть предоставляет каждому беспрецедентные для времен моей молодости возможности овладеть как можно большим количеством знаний. Мой внук, например. Мало разговаривать с ребенком на иностранном языке. Нужно учить его читать и писать на этом языке. В нашем доме очень много русской классики… — оператор взял крупный план «Обломова» с закладкой. — … Но благодаря Интернету мы с правнуком имеем доступ к бесчисленным сокровищам накопленной человечеством культуры. Только благодаря начитанности мой Ван так блестяще написал сочинения — наши совместные усилия не смогли приблизить его к настоящим носителям языка, но я могу с полной справедливостью утверждать, что мой внук уже сейчас годится в профессиональные переводчики.
— Снято, — заявил журналист и велел садиться на кровать.
Я, справа от меня — дед, еще правее — многоуважаемый городской чиновник, жадный до экранного времени.
— Многоуважаемый Ван Ксу, могу ли я попросить вас немного рассказать о вашей жизни, доме и внуке? — не стал обижать заслуженного переводчика целого Мао журналист прямой выдачей «методички», положившись на опыт прадеда — он же настоящая глыба в лучшем смысле слова, и великолепно знает, что говорить можно, а что — нельзя.
— Я — инвалид, и мало чего смог дать своим детям, — сложив руки на рукояти трости, вещал дед, не глядя в камеру — так попросил оператор. — Моя дочь осталась вдовой с малолетними детьми. Жить было очень тяжело. Но внуку мы постарались дать всё. Сейчас некоторые молодые люди постоянно чего-то ждут от Китая. Но мы должны думать не о том, что Китай обязан дать нам, а что мы можем дать Китаю. Ведь Китай — это все люди, которые населяют нашу прекрасную страну. Мы все должны стараться сделать нашу страну лучше. В том числе — как следует воспитывая наших детей и внуков, чтобы они выросли полезными членами общества. Как вы можете видеть, мы изо всех сил поощряли стремления Вана хорошо учиться, — он обвел рукой комнату, и оператор снял крупный план.
— В вашем доме нет канализации, вы пережили тяжелые времена, и все равно остались преданны Родине, — отработал пропагандистский сегмент журналист.
— Я вижу, как расцвел Китай под руководством Коммунистической партии, — улыбнулся дед. — Каким богатым и красивым он стал. Именно поэтому я до сих пор плачу партийные взносы и благодарен за достаточную для меня пенсию.
В кадр влезла бабушка, сев по левую сторону от меня:
— Именно комитет Коммунистической партии нашей провинции принял решение о реновации нашей деревни — благодаря этому мы, как и наши односельчане, живем в хорошем, новом доме. Именно комитет Коммунистической партии нашей провинции принял решение проложить канализацию в нашу деревню. Это не их вина, что горе-строители проложили трубу, которая проработала только два года. И уж поверьте нам, в выборе между септиком и подарком для нашего малыша, мы выберем Вана. Наш внук всегда был и будет на первом месте, и он на деле доказал, что мы в нем не ошиблись. Именно поэтому у Вана отдельная комната — Китай построил для нас дом, и его размеры — не повод лишать мальчика нужного для усердной учебы и отдыха от работы в полях личного пространства. Мы довольны тем, как мы живём — места немного, но благодаря этому наша семья по-настоящему дружна.
Вот оно, высокоуровневое умение «подать сигнал». Дедушка и бабушка не жалуются, а напротив — они всем довольны, просто рассказывают о своих взглядах на мир. Строителям, полагаю, теперь страшно попадет, и им придется спешно чинить централизованную канализацию. «Достаточная пенсия» — это жалкие гроши, и с них прадед умудряется отчислять партийные взносы. Срочно нужно исправиться и «проиндексировать» Ван Ксу как надо!
Я изо всех сил держал на лице растроганно-благодарную мину, переводя взгляд с прадеда на бабушку и пытаясь не скатиться в несвойственный «Первому ученику Сычуани» гротеск — многоопытный журналюга уже пару раз меня одёргивал, когда мы снимали столовую.
— Мы даже купили ему приставку для отдыха и телевизор получше, чтобы глаза нашего малыша меньше уставали, — добавила бабушка. — Стоил ли результат Гаокао нашего внука всех этих лишений и строгой экономии? Безусловно, да! Дети — продолжение нашей жизни. То, что будет после нас. Мы вырастили Вана достойным человеком. Все, кто усердно готовится к этому экзамену, знайте одно — если получилось у нас, значит получится и у вас. Даже школьник из деревни может стать Первым учеником.