Отстояв очередь — девять из десяти ребят и девчат выходили из кабинета вытирая слезы, часто под подзатыльники и злобное ворчание сопровождающих — мы с натурально трясущейся бабушкой вошли в двустворчатые двери, оказавшись в залитой светом из больших окон небольшой аудитории. Напротив входа стоял ряд столов, за ними сидели пожилые китайцы. В основном — мужики. Сразу около входа, к моему удивлению, нашелся прилавок, за которым хмурая пожилая тетенька принимала плату за право быть рассмотренным приемной комиссией — десять долларов в юаневом эквиваленте. Еще один барьер, причем весьма ублюдочный — денег при любом исходе не возвращают. Расплатившись, мы с поклонами и улыбками добрались до свободного стола. Да, «приёмщик» смотрит на нас как на то самое. Точнее — не смотрит совсем, а документы в руках вертит брезгливо-пренебрежительно.
— Первый Ученик Сычуани? Неплохое достижение, — снисходительно хмыкнул он.
Лицо бабушки Кинглинг осветилось надеждой, и она с подобострастной улыбкой решила усилить:
— Спасибо, многоуважаемый Го Цзы. Благодаря Вану наша семья даже удостоилась чести быть показанной по национальному телевидению — такие достижения огромная редкость для выходцев из деревни, и им гордится вся Сычуань.
— Это все не добавляет баллов, уважаемая, — скучным тоном ответил «приемщик». — Вы нам не подходите. Удачи вам с поступлением в другой университет.
— Но… — попыталась зацепиться за пресловутые «иллюзии» бабушка.
— До свидания, — перебил Го Цзы.
Я встал со стула и мягко потянул за руку наливающуюся краской бабушку. Кинглинг вспомнила о своем железном характере и нашла в себе силы встать, поклониться и уйти с высоко поднятой головой.
— Будем считать, что мы просто оплатили экскурсию по Пекинскому университету, — принялся я утешать намокающую глазами бабушку, когда мы вышли в коридор.
Улыбаемся абитуриентам — когда изначально понимал, что обречен на провал, даже смиряться с поражением и держать лицо не нужно: просто жаль бабушку, но кто ей виноват, что словила «головокружение от успехов» и так близко к сердцу приняла результаты откровенной авантюры?
Сморгнув слезы, Кинглинг вяло улыбнулась:
— Мне было приятно побывать здесь.
В лифте вниз мы ехали одни, и бабушка дала волю чувствам:
— Надменный козел! Если бы судьба не была так жестока к моему отцу, такие как он стелились бы перед нами! «Не хватает баллов»? Ха! А сам он пробовал стать Первым Учеником, родившимся в деревне⁈ Его показывали по национальному телевидению в твоем возрасте?
У меня зазвонил телефон.
— Сестренки звонят, — мягко перебил я бабушкину тираду. — Алло?
— Братец, нам предложили рекламный контракт на пять лет за пятьдесят тысяч юаней! — ответил мне восторженный голос Донгмэи.
— Это — гроши, — не оценил я такую перспективу. — Хитрецы просто пытаются купить начинающих звезд за дешево и надолго. Отказывайтесь, нужно ждать реально хорошего предложения.
Бабушка заинтересованно приблизила ухо к телефону. Двери лифта, к несчастью для нее, открылись, и мы вышли в фойе.
— Точно! — голос Донгмэи стал еще радостнее. — Зачем нам соглашаться на первое попавшееся предложение? — в голосе появились жалобные нотки. — Братец, можешь пожалуйста отговорить маму подписывать контракт?
— Конечно, дай ей трубку.
— Сейчас!
Пока сестренка бегала за мамой Айминь, я объяснил Кинглинг в чем суть проблемы.
— Стоит ли отказываться? — неуверенно спросила она. — Пятьдесят тысяч — это хорошие деньги.
— Это никакие деньги! — покачал я головой. — На их канале уже восемьсот тысяч подписчиков, видео с шоколадом к вечеру наберет десять миллионов, а значит Дзинь и Донгмэи уже стали набирающими популярность звездами с потенциалом развиться до «суперзвезд». Эти пятьдесят тысяч обернутся пятилетним рабством, и они лишатся контрактов на миллионы. Готов поспорить, что на связь с ними вышла даже не конкретная компания, а хитрый посредник, который хочет пять лет продавать наших девочек тем, кто предложит больше и класть деньги в свой карман.
— Я сама поговорю с Айминь! — прониклась Кинглинг.
Хорошо, что удалось отвлечь ее от сожалений о неудавшемся поступлении. Правильно, переключайся на близняшек — им будет приятно походить в семейных любимицах, а мне будет приятно, что фокус внимания сместится с меня.
Пока бабушка строго-настрого запрещала маме Айминь соглашаться на что угодно, мы успели выйти на улицу и миновать двор. Закончив инструктаж, Кинглинг вернула мне телефон и поделилась открытием:
— Этот ваш Интернет такой быстрый.
— Очень, — подтвердил я. — Главное для сестренок сейчас продолжать и не сбавлять темпа. Видео должны выходить регулярно, но не повторять друг дружку. Желательно публиковать новое каждый день, подгадывая ко времени обеда основной массы зрителей — многим нравится кушать, просматривая видео. Часть видео должна быть о еде — тогда у зрителей будет складываться иллюзия, что они кушают вместе с любимыми блогерами.
В Азии такое очень популярно.
— Ладно, это подождет, — стряхнула «морок» бабушка и посмотрела на часы. — Через сорок минут приемные комиссии закроются на обеденный перерыв. Мы не успеем до его начала. Давай найдем рядом с Пекинским Спортивным Университетом место и перекусим сами?
— Давай! — с улыбкой кивнул я, и мы направились к автобусной остановке.
Глава 23
Пока мы обедали, близняшки успели позвонить еще трижды. Какой-то прямо конвейер плохо пахнущих предложений. С парочкой агентств-«прокладок» бабушка Кинглинг попыталась поторговаться, выбивая право заключать контракты с другими рекламодателями, а оплату делить в процентном соотношении. Одна из контор согласилась отдавать нам ⅔, и мы взяли время подумать. Быстро проверив в Интернете отзывы, я покачал головой — очень мутное агентство, и очень много известных людей ими недовольны. Даже судебные процессы были. Словом — не надо нам такого, продолжаем ждать.
Бабушка положила трубку, подхватила палочками эклер с заварным кремом, откусила кусочек и с закрытыми от удовольствия глазами прожевала. Проглотив, рассказала:
— Впервые я попробовала это пирожное на приёме в посольстве СССР — тогда мне было шесть лет. А в последний раз я попробовала его больше двадцати лет назад.
Пока она пережевывала следующий — такой же маленький — кусочек, я спросил:
— Почему ты никогда не рассказывала мне о своей маме?
Сморщившись, бабушка запила пирожное чаем и ответила:
— После того, как отец потерял работу, положение и здоровье, эта недостойная оформила развод, вышла замуж за иностранного врача и уехала в Австралию.
Понятно, у нас здесь очень большая травма.
— Ну зачем тебе этот спорт? — решила спастись от неприятной темы при помощи классики бабушка. — В Пекинский Спортивный не принимают студентов, не имеющих спортивного разряда. Давай попробуем сразу поступить в Цинхуа.
— Мы же вот здесь, прямо рядом, — указал я рукой на окно кафешки, за которым, через дорогу, располагались ворота Спортивного университета.
— Зачем нам второй провал? — не стушевалась она. — У нас осталось не так уж много денег, чтобы тратить их на все приемные комиссии подряд.
А не ты ли потащила меня в Пекинский без всяких шансов на успех⁈ Здесь хоть какая-то надежда есть: да, без спортивного разряда, но маленькие заслуги в бадминтоне и крайне хорошие баллы за Гаокао могут убедить комиссию меня зачислить. Спортивные успехи — это основа для спортивного университета, но какая-то часть студентов все равно должна «тащить» академическую успеваемость, чтобы уважаемые люди могли носить хорошие отчеты еще более уважаемым людям.
— Я хочу попробовать, — заявил я. — Разве не справедливо будет после одной неудачной попытки выдать мне право на такую же? Полчаса-час ничего не решат: мы все равно успеем в Цинхуа и другие университеты.
— Стоит ли расстраиваться лишний раз? — не сдалась бабушка.
— Так мы же не расстраиваемся, — улыбнулся я. — Просто оцениваем наши возможности, знакомимся со столичными университетами и проверяем удачу на прочность.
— Если тебя примут туда, на Цинхуа можно будет поставить крест, — поджала губы Кинглинг. — Приемная комиссия будет оскорблена тем, что после их одобрения ты вместе с документами пойдешь пробовать поступить куда-то еще, и пересмотрят свое решение. Тогда в случае неудачи в Цинхуа ты лишишься возможности учиться и здесь. «Проверять удачу на прочность» лучше там, где она действительно нужна. В Спортивный университет с твоими баллами тебя могут зачислить и без спортивного разряда — кто-то же должен учиться, пока другие бегают и прыгают, исправляя общий средний балл?
Бабушка не хуже меня все понимает, но по привычке излагает надуманные причины, приберегая причины истинные в качестве финального аргумента. Придется сделать крюк — переубедить Кинглинг у меня не получится, потому что ей страсть как хочется засунуть меня в ВУЗ попрестижнее.
— Хорошо, идем.
— Хорошее яичко, — с довольной улыбкой похвалила меня бабушка.
Оплатив счет — несмотря на то, что кафе расположено рядом с университетами, то есть — в очень «проходном» месте, цены оказались вполне обычными, и это вообще общее место в Китае: только реально статусные места могут себе позволить задирать стоимость блюд — мы вышли на улицу и направились к автобусной остановке.
По пути к Цинхуа поступило еще два звонка из дома. Один — уже привычный, с плохим рекламным контрактом, а второй — от самого Ван Ксу. Его мы слушали сидя на одном сиденье, через громкую связь с выкрученной на достаточную, чтобы не посвящать чужих в наши семейные дела, громкость:
— Мне дали месячную путевку в санаторий на Хайнане. Послезавтра тебе нужно обязательно быть дома — полетишь со мной сопровождающей.
Неплохая «плюшка»! Пускай дедушка с бабушкой подышат морским воздухом и подвергнутся целебным процедурам. В ответ мы поделились новостями собственными — с Пекинским вышел облом, направляемся во второй по крутизне универ. Дед пожелал нам удачи и отключился.