— Переодевайся, три минуты, — указал мне на вход в раздевалку учитель Пэн.
Быстро поклонившись, мы с рюкзаком вбежали в раздевалку, отыскали свободный шкафчик — запирается электронным браслетом, что меня поразило и дало ощутить элитность Цинхуа — и я быстро переоделся, появившись перед «физруком» через две с четвертью минуты и получив за это его одобрительный взгляд.
— Идем, — он лично повел меня к группе отжимающихся ребят.
Вроде почетно, а с другой стороны — медвежья услуга: вот эти многочисленные завистливые взгляды мне совсем не на пользу. Меня запомнят, потом наведут справки и поймут, что я не «блатной» сыночек кого-то очень важного, а простой деревенский Ван. После этого зависть трансформируется в злость, а я органично превращусь в «выскочку». Плевать.
Надзирающий над сдающими отжимания ребятами учитель вопросительно посмотрел на Пэна, тот в ответ неопределенно покачал рукой — «ничего не решено, гоняй этого пацана как остальных». Следующий час для меня прошел легко — я отжимался, подтягивался, бегал, прыгал, метал диск, немного постучал баскетбольным мячом по покрытию стадиона, показав пару финтов по просьбе «физрука», и в итоге получил бумажку с подтверждением моей хорошей физической подготовки.
— Идем, решим, что с тобой делать, — многообещающе заявил учитель Пэн, и, не дав мне времени переодеться, повел обратно в университет.
Глава 24
Немного пошушукавшись с убравшим табличку «перерыв» коллегой, «физрук» велел ему продолжать отбор в одиночку, нас с бабушкой прогнал на стул в дальнем углу аудитории и куда-то ушел.
Состояние Кинглинг к этому моменту лучше всего описывалось словом «тряска». Платочек, которым бабушка протирала лицо, вымок до состояния грустной половой тряпочки, красные туфли на ногах отстукивали по полу неровный, тихий — чтобы не дай бог кто-то не обратил на нас внимания и не спугнул удачу! — ритм, которому вторили бабушкины зубы.
— Так суетиться зря уважаемый учитель Пэн не стал бы. Почему-то я сильно нужен ему, — предпринял я очередную попытку успокоить «Госпожу».
— В этом году в Цинхуа на твой факультет подали заявку около пятидесяти тысяч человек, — нервным шепотом ответила бабушка. — Вон тот многоуважаемый член комиссии проходил мимо меня со своим коллегой, пока я ждала тебя, — указала глазами на три стола левее «нашего». — Они как раз говорили об этом. Из подавших заявку только пятьсот претендентов набрали на Гаокао проходные баллы…
— Не так уж и много соперников, — перебил я.
— Но мест на факультете в этом году только девяносто три, — мимикой выразив недовольство моим «перебивом», парировала Кинглинг. — А теперь подумай о том, что в Цинхуа даже не пытаются поступать дети из семей вроде нашей, даже имея много баллов и спортивный разряд. Я очень надеюсь, что ты поступишь, но не нужно быть таким самоуверенным — если бы ты был нужен «сильно», тебе бы уже выдали бумаги о зачислении. Максимум, на что мы должны рассчитывать — ты нужен многоуважаемому учителю Пэну чуть больше, чем остальные.
— Это уже очень много, — без особой надежды буркнул я.
Фиг ее убедишь.
— Учитель Пэн — всего лишь учитель, — снисходительно улыбнулась Кинглинг. — Он не может в одиночку принять такое важное решение, как отдать предназначавшееся сыночку богатого и уважаемого человека место студенту из деревни, пусть даже очень талантливому Первому ученику.
Телефон в моей руке ожил экраном и показал незнакомый номер. Беззвучный режим — нам же нельзя «отсвечивать». Полагаю, очередной рекламный контракт — после пятого неудачного согласования с бабушкой, сестренки смекнули сразу футболить желающих к нам.
— Не сейчас, — отмахнулась от протянутого ей телефона бабушка.
Сам понимаю, что «не сейчас», просто держу в курсе. Что там по просмотрам кстати… Ага, семь миллионов под «шоколадным видео».
— Убери, утыкаясь в телефон ты производишь впечатление легкомысленного! — шикнула бабушка.
Нет покоя бедному мне — в любой ситуации нужно капать внуку на мозги, а то расслабится и начнет позорить родную деревню. Замолчав под новую порцию бабушкиных нотаций и смиренно позволив ей застегнуть молнию моей олимпийки до самого горла, я развлекался, представляя, как сейчас начну со слабоумным хихиканьем бегать по аудитории и смачно хлопать многоуважаемых учителей по блестящим в свете перевалившего за середину своего пути солнышка лысинам. Интересно, надолго меня за такое в тюрьму упекут?
«Физрук» вернулся через двадцать минут и жестом велел нам подойти.
— Значит так, — мощно начал он, параллельно начав заполнять принесенный с собой бланк, украшенный пачкой печатей. — Ты зачислен.
Бабушка Кинглинг издала едва слышимую смесь всхлипа и восторженного писка.
— Потенциально ты подходишь на роль третьего, — продолжил учитель Пэн. — Но попробуем тебя и на позиции четвертого — умения работать ногами и выносливости тебе должно хватить.
«Легкий» форвард или «тяжелый» форвард. Понравились мои финты и результаты пробежек. Получается, придется играть в баскетбол. Что ж, эта игра мне тоже нравится.
— Буду стараться изо всех сил, уважаемый учитель Пэн, — поклонился я.
Прервавшись, «физрук» поднял на бабушку взгляд:
— Вы же сможете оплатить обучение? Будь у вашего внука хоть какой-то разряд, он мог бы рассчитывать на государственную стипендию, но его у него нет.
— Разумеется, многоуважаемый учитель Пэн! — заверила бабушка.
А это дорого? Нам хватит остатков «наградных» денег? Да, скоро на семью потекут деньги из интернета, но учиться за счет младших сестренок я прямо не хочу. Может хотя бы в вопросе оплаты получения «вышки» при наличии хороших баллов Китай все-таки коммунистический?
— Если Ван хорошо себя проявит, он получит разряд и сможет рассчитывать на стипендию, — чисто от скуки утешил нас учитель Яо.
— Спасибо, уважаемый учитель Яо, — поблагодарили мы с бабушкой.
— Бумага о зачислении, — выдал нам бланк учитель Пэн и принялся заполнять следующий. — Завтра тебе нужно будет пройти медкомиссию в нашей больнице. Она расположена на территории кампуса. Спортсмены идут вне очереди, кабинет 216. Направление, — выдал бланк поменьше и начал заполнять новый. — А прямо сейчас идите в банк с этим, — постучал свободным от ручки пальцем по находящемуся в работе бланку. — Составите договор, оплатите первый год обучения. Затем — в отдел регистрации, оформите прописку. После этого — в общежитие, корпус номер три, со всеми документами на руках, — пододвинул бланк. — Вопросы?
— Когда тренировка нашей команды? — опередил я бабушку, чтобы продемонстрировать энтузиазм.
— В сентябре, — порадовал наличием свободного времени учитель Пэн. — Не растеряй форму.
— Ни за что! — поклонился я. — Огромное спасибо, многоуважаемый учитель Пэн!
— Огромное, огромное спасибо! — поблагодарила и бабушка.
— Всего доброго, — демонстративно потерял к нам интерес учитель.
И так дофига времени потратил. Похоже, он баскетбольную команду универа и курирует, и на ее успехи у него завязаны доходы и карьера. В целом даже приятно жить в обществе, где все эгоисты и корыстные — достаточно просто быть выгодным и полезным, и тебя из чистого эгоизма протащат по социальной лестнице повыше. Спасибо моей антропометрии — шиш бы меня взяли со стандартным китайским ростом.
В коридоре бабушка рухнула на скамейку как подкошенная, закрыла лицо руками и затряслась. Абитуриенты посмотрели на нее затравленным взглядом, а взрослые ощерились презрительными ухмылками — думают, что меня не зачислили, а бабушка просто не умеет держать удар. Люди такие люди — даже в момент пикового волнения не забывают презирать других.
— Да ладно, все же хорошо, — опустившись перед бабушкой на корточки, я погладил ее по плечам.
— Цинхуа! — пискнула она. — Цинхуа! Цинхуа! — повторила, словно боясь проснуться и понять, что все это — лишь сон.
— Цинхуа, — подтвердил я. — Все, большего сейчас и желать было нельзя. Я просто буду старательно учиться и играть в баскетбол, и все у меня будет хорошо. У нас будет хорошо. Давай найдем место потише и позвоним Дзинь и Донгмэи? Им нужна наша помощь.
— Цинхуа — это все равно, что на небо шагнуть! — не послушалась меня Кинглинг, продолжая плакать. — Что вообще происходит? Первый ученик, машина, деньги, мои внучки вдруг обрели популярность, их засыпают рекламными предложениями, а мой внук, в которого верила только я одна, поступил в сам Цинхуа!
— Удача нам улыбнулась, — мягко ответил я. — Но не нужно гневить ее пренебрежением и неверием — идем, у нас много дел, а подумать о везении лучше тогда, когда пожнем его плоды.
Вытерев слезы, бабушка улыбнулась:
— Хорошее, умное яичко!
Осмотревшись и оценив выражения лиц, улыбнулась еще шире и громко заявила:
— Я так горжусь тем, что ты смог поступить в Цинхуа!
Лица окружающих стали расстроенно-завистливыми, и это придало бабушке сил подняться со скамейки, вытереть слезы платочком и пойти со мной к лифту, глядя на всех как неотъемлемую часть жизненного процесса.
— Я ждала, я верила, я знала, что у тебя великолепный потенциал, — хвалила меня Кинглинг по пути. — Природа отдохнула на моих сыновьях, но дала тебе лучшее, на что способен род Ван! Ты высок, красив, умен настолько же, насколько и мой отец. Нет! — покачала головой. — Ты — еще умнее, потому что хорошо умеешь учиться на чужом опыте. Я ни в чем никогда не винила отца — никому не дано знать, как повернется судьба, но можно и нужно пользоваться уроками, которые она преподала предкам. Ты был прав, малыш: похоже, спорт — это именно то, что тебе нужно, и в нем ты сможешь добиться самых лучших результатов.
— Спасибо за поддержку и доверие, — улыбнулся я бабушке. — И за Цинхуа — если бы не ты, мне бы и в голову не пришло попытаться поступить в такое престижное место.
— Из нас получилась хорошая команда, — засмеялась Кинглинг.
— Лучшая! — рассмеялся и я.
Спустившись вниз, мы пошли по территории университета в направлении других — Новых — ворот. С этой стороны красоты было меньше, но здания — новее, а еще здесь располагалась львиная доля инфраструктуры: общежития, спортивный центр, кафешки, библиотека, прачечная и здание собственной больницы. Да это считай вообще целый автономный городок, где есть все вплоть до торговых центров. Народу было немного — каникулы, многие разъехались. Иностранцев с этой стороны кампуса было больше, где-то на треть темнокожие и индусы, со стороны остальных доносились обрывки русской, испанской и англо-германской речи. Коммунизм — это когда интернационал.