— Ничего такого, что могло бы потешить твое и без того раздутое самомнение! Раскошеливайся, — велела Чжан Цзэ.
— Угораздило же меня поспорить о такой ерунде! — изобразив расстройство, полезла в сумочку за кошельком и достала оттуда двадцать юаней. — Держи, — протянула Шу Жу и укоризненно посмотрела на меня. — Смотри — Ты зажопил восемь юаней, а я из-за этого потеряла целых двадцать!
Без присмотра менеджера Чжан Цзэ перестает следить за языком и начинает ругаться круче дядюшки-Вэньхуа.
— Так это твои юани, а не мои, — не смутившись, развел я руками. — Мои все при мне.
— Я планировала возместить тебе потерю после получения от Шу двадцатки, — соврала Чжан Цзэ.
— Все еще можешь возместить мне потерю ощущения хорошего дня, — протянул я ей руку.
— Благодаря мне ты получишь третье «золото», и этого тебе недостаточно? — изобразила она обиду.
— Почему у меня чувство, будто я женат на тебе десяток лет? — вздохнул я.
Четвертьфинал мы с ней отыграли не напрягаясь, просто на разнице в классе. Дальше станет потруднее, но после уже пережитого в парном мужском и одиночном разрядах просто прогулка, поэтому я мысленно настраиваюсь на Чайна Опен, куда меня увезут завтра, сразу после того, как мы с напарницей сыграем в полуфинале. Ну а послезавтра, 29 сентября, начинается собственно Чайна Опен. Хвала Небу — в тамошнем парном мужском разряде мне играть не придется, иначе я лопнул бы от нагрузки — параллельно с Чайна Опен мне и так придется доигрывать турнир на Азиатских Играх.
Окружающие заржали, и мы пошли в жилой корпус, потому что ужинать вне его нам нельзя, а тренер велел нам с напарницей «научиться лучше понимать друг друга» — собственно по этой причине мы с Чжэн Цзэ и пошли на прогулку.
— Как хорошо, что благодаря тебе мы можем есть хотя бы козлятину и баранину! — преисполнилась посреди ужина благодарностью ко мне Чжэн Цзэ.
— Разве это не стоит двенадцати юаней? — подколол я ее. — Кстати, предлагаю тебе вступить в клуб любителей качественно питания. Специальное предложение, только для моей напарницы — всего за двести юаней ты получишь доступ к моему су-виду до самого конца Азиатских Игр.
— До самого конца? — ухмыльнулась Чжэн Цзэ и принялась загибать пальчики. — Завтра, двадцать восьмого сентября, у нас полуфинал, двадцать девятого — финал, и сразу после него ты навсегда покинешь Деревню, вернувшись в Китай играть Чайна Опен. Сегодня мы уже поели, а значит ты предлагаешь мне максимум два обеда ценой в сто юаней. Я что, похожа на дуру?
— Твоя хорошая фигура заставляет меня считать тебя любительницей качественного питания, — сманеврировал я.
— Ничего себе! — хохотнув, изобразила Чжэн Цзэ удивление. — Это что, комплимент? А я-то уже было начала считать, что у тебя один теннис в голове.
— И жадность, — подсказал я.
Народ заржал.
— И жадность, — с улыбкой подтвердила напарница и вздохнула. — Почему-то все мужчины Китая словно сговорились думать, что женщинам от них нужны только деньги. Лично мой опыт показывает, что деньги правдами и неправдами выбить из женщин хотят как раз мужики, — с укоризненной миной ткнула в меня пальцем.
— Лично меня оправдывает трудное детство в деревне, испортившее мой характер, — со скучным лицом откинулся я на стуле, сложив руки на груди.
— Все мужики — жуткие эгоисты, — поддакнула временной подруге Шу Жу. — Как этот грязнуля, всюду раскидывающий свои носки, — ткнула спокойно себе жрущего Фэй Го кулачком в бок.
— Жаль тренера Ло с нами нет, — парировал я. — Он бы быстро поставил вас на место.
— Так и знала, что ты попал под влияние этого женоненавистника! — припечатала меня Шу Жу.
— Тренер Ло мне почти как отец, поэтому я буду слушаться его во всем, — сложив ладони в благодарном жесте, заявил я.
Не выдержав такого откровенного лицемерия, Шу Жу и Фэй Го заржали.
— Покажешь мне свой су-вид? — под конец ужина неожиданно для меня попросила Чжан Цзэ.
Шу Жу фыркнула:
— Что, потянуло на молоденьких?
Ага, значит Чжан Цзэ она мне в невесты сватать не собиралась.
— Просто хочу получше узнать своего напарника, — маняще улыбнулась мне девушка.
И не подумаю отказаться. Если пренебрегать дарами Неба, оно может обидеться и отвернуться.
— Идем! — протянул я руку Чжан Цзэ.
Она взяла, мы выбрались из-за стола, и парочке семейной чете Шу ничего не оставалось, кроме как проводить нас до моей комнаты и пожелать удачи.
— Тебе пора на самолет, — шепнула мне на ухо Чжан Цзэ, чмокнула в губы и принялась одеваться, не забывая показывать мне самые выгодные ракурсы при помощи проникающего через окно восходящего солнышка.
— Жаль, — признался я. — Я бы хотел поваляться с тобой подольше.
— Не сомневаюсь! — хихикнула девушка, застегнула пуговицы блузки, поправила поясок шорт и пожелала мне. — Возвращайся с победой, и тогда тебя будет ждать добавка.
Может записать ее в тренеры? Пойдет ли Ассоциация навстречу? Вон как мотивировать умеет, аж трусы трещат. Не, некоторые моменты лучше просто записать в память и идти дальше.
Пекин за время моего отсутствия не изменился — все те же толпы людей на улицах, все тот же запах автомобильного и промышленного выхлопа, все те же стайки камер повсюду. Единственное отличие — градусов на пять прохладнее стало, и это делает местную погоду по-настоящему приятной.
— «Ксяоме» — это не просто корпорация или бренд, — рассказывал нам с Ли, тренером Ло и Фэй Го двадцатитрехлетний, одетый в приличный пиджак остромордый молодой человек с безукоризненным пробором в черных волосах. — «Ксяоме» — это экосистема! Она может начинаться где угодно — на кухне, где вы включили смарт-чайник, в спальне, где вас будит фитнесс-браслет или в гараже, когда вы садитесь в автомобиль «Ксяоме»…
Не знаю, как товарищи, но я корпоративного посланца по имени Су Генгис почти не слушал, думая о реально важных вещах. Будь моя воля, я бы вообще уважаемого «человека-ксяоме» выгнал из машины нафиг, но мы путешествуем к кампусу Цинхуа (жить буду там) на предоставленном «Ксяоме» кортеже «ксяомемобилей». Как тут «секретаря заместителя руководителя по маркетингу» выгонишь? Нехорошо!
Прозвучит удивительно, но Чайна Опен — турнир статусом выше, чем Азиатские Игры. Решает призовой фонд, на который слетятся лучшие теннисисты со всего мира. Побаиваюсь и впервые по-настоящему сомневаюсь в своих силах. Так-то ничего такого — завоеванных рубежей уже хватит на то, чтобы не потерпеть от поражения никаких неудобств, но… Но отношение ко мне медленно, но, боюсь, неизбежно начнет меняться. Есть деревенский паренек Ван, который какого-то черта аномально силён. Покуда «паренек» спокойно себе побеждает, сильные мира сего оставят за ним право самому решать свою судьбу. Плюс-минус, в определенном коридоре, но «коридор» этот без преувеличений широк настолько, насколько это вообще возможно в социуме «роевого» типа.
И совсем другое дело — деревенский паренек Ван, которому сказочно повезло выиграть несколько турниров, а потом он провально выступил в Чайна Опен. Значит зазнался и начал забивать на тренировки — а какое еще здесь может быть объяснение? Срочно приставляем ему максимально душного тренера и на всякий случай лишаем мяса — а ну как оно корень всех бед? Такого я вот вообще не хочу, а значит нужно крепко сжать собственную задницу в кулак и постараться взобраться по турнирной лестнице как можно выше. В идеале — добраться до «финального босса» в теннисе этих времен: серба Новака Джоковича, который, очевидно, до финала благодаря своим навыкам дойдет спокойно.
Стало почти по-детски обидно: и чего это на китайский турнир приехало столько ляоваев? Вам что, медом намазано? Можно мне и дальше «избивать» теннисистов-соотечественников? Даже те иностранцы, что в Играх участвовали, для меня уже не соперники, а вот верхушка международного рейтинга теннисистов… Это уже совсем другой уровень. Уровень, о который я могу и разбиться вдребезги.
— … Вы едете в автомобиле «Ксяоме», в вашем кармане — премиальный смартфон, в ушах — беспроводная гарнитура.
— Павербанк, — чисто от нервов подсказал я.
— Павербанк! — обрадовался «Ксяомимен». — А перед выходом из дома вы почистили зубы автоматической зубной щеткой…
— Почему бы «Ксяоме» не начать производить и популяризовать наборы для су-вида? — перебил я.
И почему у меня трясутся коленки? Турнир начнется только завтра, и уж первый-то раунд я пройду!
— Простите, многоуважаемый Ван Ван, я не знаю, что такое «су-вид», — признался Су Генгис. — Дадите мне несколько секунд на уменьшение моего невежества?
— Конечно, многоуважаемый Су Генгис, — разрешил я.
Корпоративный засланец забрался в свой смартфон, а Фэй Го показал мне большой палец — «ловко ты этот ходячий буклет заткнул».
В этот момент мой новенький «Ксяоме Ми 4» пиликнул, сообщив о завершении переноса инфы со старого моего смартфона. «Айфон» так нераспакованным и остался — потом маме Айминь подарю, потому что разыграть среди подписчиков по условиям контракта не выйдет: придется разыгрывать отечественные смартфоны. Мама будет рада, а я таким образом немного усыплю укоризненно ворчащую «позвони родителям, позвони родителям» совесть.
Мои соцсетки в связи с плотным графиком целиком были доверены Ли и его команде волонтеров. Денег у меня уже тем самым жуй, поэтому в данный момент бабушка Кинглинг оформляет на себя юридическое лицо — оно нужно, чтобы платить сотрудникам зарплату в соответствии с законодательством, и волонтеры через несколько дней станут «бывшими». Доброволец — существо ветренное, и может без проблем для себя в любой момент уйти или начать «исполнять». Работник на контракте и с зарплатой надежнее.
— Там тебе предстоит играть, — указал за окно тренер Ло.
Послушно повернувшись, я узрел здоровенный Китайский Национальный Теннисный Центр. Внушает даже после пользования южнокорейскими спортивными объектами.
— Билеты распроданы на все дни турнира, — ухмыльнулся тренер.