Растения, отдаленно похожие на плющ, увивают стены и колонны.
— Это тоже было запрограммировано?
— Восстановила по памяти, — ответила Файре. — Сюда, Вандал.
Почему-то привычный никнейм из ее уст звучит странно, если не сказать — иронично.
— У меня есть имя.
— Как интересно. Представишься?
— Типа, ты его не знаешь?
— А ты долго еще будешь злиться на мою способность?
— Можешь звать меня Глеб. «Вандал» — это позывной.
— Приятно познакомиться, — на миг ее черты озарила улыбка. — Проходи.
Внутри центральной постройки царит мягкий сумрак. Посреди помещения (стены живые, лиственные) установлен биореактор, окруженный блоками аппаратуры, стилизованной под природный дизайн. Выглядит странно, но главное — все функционирует. Я по-прежнему держу «Синапс» отключенным, хотя после прошлой встречи с Файре мой расширитель сознания провел анализ случившегося и выработал средства защиты нейроматрицы, но пока не хочу рисковать. Обхожусь скупым набором датчиков «древнего».
— У тебя наверняка много вопросов. Спрашивай, не стесняйся, — Файре мысленным приказом сформировала для нас удобные кресла. Они в буквальном смысле выросли из земли.
— Снова меня сканируешь?
— Нэу, ты всегда такой суровый? Нет, я даже не пыталась. Поняла по выражению лица. Кстати, в живом общении есть что-то завораживающее. Если ты смог защитить свой разум, — это прекрасно. Я не всегда контролирую способность. Чаще всего чтение чужих мыслей происходит на уровне инстинкта. Такова особенность моей расы.
— Зачем ты поддерживаешь образ земной девушки?
Она не ответила, лишь снова едва заметно улыбнулась.
— Давай поговорим о чем-то другом. Например, об экстрамерностях. Что тебе удалось узнать? Кто их создал? Сколько узников содержится в этом мире?
Я сел в кресло.
— Ты ошибаешься, называя экстрамерности «тюрьмами».
— Разве? А что они по-твоему?
— Убежища, — пришлось вкратце рассказать ей о погасших солнцах, незавидной судьбе множества цивилизаций и моих догадках относительно космического сооружения, созданного ради спасения разумных видов.
— Интересная трактовка. Нэу… Такого мне на ум не приходило, но разве изнутри камеры можно разглядеть благие намерения тюремщика? — она пользуется чисто человеческими речевыми оборотами.
— Ты сказала, что много знаешь о внешнем мире.
— Да. Но я понятия не имела о феномене «черных солнц». Такой информации предки мне почему-то не оставили, но это действительно многое меняет! — Файре вскинула взгляд. — Глеб, а как ты очутился здесь? — неожиданно спросила она. — И зачем рисковал, ввязываясь в бой со Ржавыми? В чем твой интерес?
Рассказывать о Строителе Сети и полученном от него «задании» нельзя. Обманываться ее обликом, тоже. Передо мной не человек, а совершенно чуждое, непонятное существо.
— Путешествую. Вот угораздило попасть сюда. Чтобы выбраться нужна исправная аппаратура межзвездной сети.
— Как с этим связан народ Кейла и Ржавые?
— Никак. Просто помог парню вернуть близких.
— Нерационально для опытного путешественника, — заметила Файре.
Я лишь пожал плечами. Чувство такое, будто мы снова кружим, присматриваясь друг к другу, как при первой встрече.
— Не усложняй. Мне надо попасть в технический сектор и найти исправную «точку прибытия».
— А проблемы этого мира?
— Опционально. То есть — по возможности. Я не настолько силен в древних технологиях и теории свернутого пространства, чтобы рисковать жизнями цивилизаций.
— Ладно. Не хочешь говорить — не надо.
— Я честен с тобой.
— Значит, просто сбежишь, оставив все, как есть? Сам же сказал, ядро реакторов долго не протянет.
— Но лезть в древнюю систему с моими скромными навыками, — еще хуже. Пришлю сюда настоящих специалистов, когда выберусь. Тех, кто действительно сможет что-то исправить.
— Ладно, поняла. Наша цель — добраться до технического сектора, найти аппаратуру межзвездной связи и отправиться в твой мир? Я согласна.
Ее оптимистичный настрой мне совершенно не понравился. Ни на секунду не забываю, что человеческий облик, — это всего лишь аватар, за которым скрывается опаснейшее существо с неясными намерениями. Привести морфа на Рубикон? Нет уж.
Пока я размышлял, сквозь плетистые стебли в помещение просочился туман, сформировал зыбкую человеческую фигуру, а затем резко уплотнился, приобретая плотность и детализацию.
— Бионический скафандр. Они нам понадобятся. Защищает от вакуума, излучений и других типов урона, — пояснила Файре, продолжая демонстрировать возможности биостилхата. — Не требует обслуживания и расходников. При незначительных повреждениях регенерирует за счет собственного запаса нанитов. Обеспечивает владельца кислородом, водой и питательными веществами.
Найг. Нехорошо все складывается. Экипировка, конечно, классная, учитывая, что придется распрощаться с ипостасью «древнего». Но скафандр — изделие морфа. У него наверняка есть незаявленные опции. Например, способность чтения моей нейроматрицы.
Паранойя? Нет. Пожалуй, разумная осторожность. Достичь цели и в самый неподходящий момент вдруг оказаться заложником бионической оболочки?
— Интересная вещь, но откажусь.
— Ты мне по-прежнему не доверяешь?
— А должен?
— Дело твое, — Файре, похоже, обиделась, хотя, мои знания в области психологии морфов равны нулю. Так что нечего выдумывать.
— В общем так. Геном путешественника в обмен на убежище для пленников и биостилхат, способный автоматически воплотиться в мою человеческую ипостась.
— Да. Согласна.
Я транслировал ей матрицу. Файре просмотрела полученные данные, вздрогнула и спросила:
— Это еще что за урод?
— Амреш. Разумное существо из системы Дарг. Внесен в базу данных «Призрачного Сервера» — ближайшего известного мне узла межзвездной сети. Проблем с выходом из экстрамерности и путешествием между системами у тебя не возникнет.
— Но я…
— Рассчитывала получить человеческий геном? Извини. Мне не нужен двойник, путешествующий по сети. Ты хотела обойти ограничения, наложенные на твою расу? Я даю такую возможность. Выйдешь из экстрамерности в обличье амреша, а дальше уже по своему усмотрению изменишь облик на «психологически совместимый».
Файре зло сверкнула глазами.
— Ты и вправду «вандал»!
— Извини. Не та ситуация, чтобы идти на поводу у слабостей. Думай.
— Она — твоя слабость?
— Фай, тебе не все равно?
— Глеб, ну нельзя так поступать с девушкой!
— Ты мне не девушка. И вообще не понимаю, о чем мы спорим? Я же ясно сказал: система читает нейроматрицу и сравнивает ее с носителем. По-твоему, человеческий облик и образ мышления морфа как-то стыкуются?
— Да.
— Поясни, пожалуйста? — я вскинул взгляд.
Она в ярости. Это ощущается.
— Ты ровным счетом ничего не знаешь о морфах! Но… — ее губы дрогнули. Файре порывисто села в кресло. — Но я все же попытаюсь. Жизнь на нашей планете развивалась в очень сложных условиях и часто принимала крайние формы. Представь, какой должна быть среда обитания, чтобы естественный отбор привел к появлению существ, способных копировать ДНК конкурентов и перевоплощаться?
Я лишь отрицательно качнул головой. Фантазировать нет смысла.
— В определенный момент морфы разделились на две эволюционные ветви: «доминаторов» и «менталов», — продолжила Файре. — Доминаторы изначально шли путем агрессии. Проще говоря, они копировали верх пищевой цепи, перевоплощаясь в наиболее сильных хищников. Менталы действовали иначе, внедряясь в среду социальных существ, принимая облик тех, кого станет защищать группа. Например, в детенышей или самок, — я сейчас утрирую и обобщаю, на самом деле все намного сложнее и тоньше.
— Ну, в общих чертах понятно.
— В конечном итоге обе эволюционные ветви морфов спустя миллионы лет развития вновь объединились в один вид, — тогда и зародилась наша цивилизация. Доминаторы по-прежнему олицетворяли силу, менталы же развивались по пути науки.
— Насколько понимаю ты принадлежишь к менталам?
— Да. Я ментал. Одиночество для нас равносильно смерти, а грубая сила, как у этого «путешественника», — она с пренебрежением взглянула на туманные очертания амреша, — не мой инструмент выживания. Хотя, признаюсь, используя запрограммированный биостилхат, я могла бы попытаться сочетать в себе оба эволюционных наследия, но не хочу рисковать. Понятия не имею, к чему это приведет.
— Хорошо. Допустим, я тебя понял. И даже проникся проблемой. Но ты не ответила на главный вопрос. Для ясности приведу личный пример. Оказавшись здесь, я был вынужден использовать тело древнего. Но при этом ни на минуту не перестал ощущать себя человеком. А теперь поясни, в чем между нами разница? Обретя человеческое тело, ты останешься морфом. Любая система распознает подлог.
— Особенность моей эволюционной ветви ведет не к поверхностной мимикрии, или примитивному физическому копированию. Менталы перевоплощаются полностью.
— Но ты ведь понятия не имеешь, что значит быть человеком, — возразил я.
— Сейчас не имею. Потому что нахожусь в форме мимикрирующего аватара. Но, реализовав геном, я получу человеческую биохимию, человеческую сенсорику, и что главное — базовые врожденные инстинкты. Да, я сохраню свои знания, но ментально и физически стану человеком, окажусь в привычной для себя среде, не сойду с ума от одиночества, ведь рядом будешь ты, Кейл, и даже Ржавые, которые имеют много общих черт, словно вы — родственные виды.
Ее краткое, но достаточно информативное пояснение заставило меня глубоко задуматься.
Силой можно добиться многого. Покорности, крох знаний, трофеев. Но ты никогда не будешь застрахован от удара в спину.
Другое дело — доверие. Трудная стезя, особенно когда речь идет об инопланетном существе с неизвестной семантикой.
Да. У меня есть второй геном. Цифровая копия биометрического микрочипа, который я однажды выкрал. Это было очень давно, в пору юности, еще до «Хрустальной сферы» и «Призрачного сервера», до появления первых нейроимплантов.