— Не робей. Втянешься. На каком расстоянии можешь уверенно управлять стилхатом?
— Метров пятьдесят, не больше.
— Мало. Сколько колоний контролируешь одновременно?
— Одну.
— А как ты пополняешь запасы биостилхата?
— Нужны микромашины и органика в пропорции один к трем. Наниты сами формируют нейтральный биоматериал. Но на это уходит время и энергия.
— Подробнее? Сколько необходимо времени? Какая мощность накопителей потребуется для формирования одной агломерации? Мхи подойдут в качестве исходного материала?
— Да. Подойдут.
— Отлично, — я взглянул на остальных и подытожил: — Сдаем образцы ДНК, затем приступаем к тренировкам.
Несмотря на наличие боевой сети, сформированной при мощи имплантированных чипов колониального флота, поначалу все пошло из рук вон плохо.
Горм тупит. Свою единственную способность он по-прежнему не контролирует. Исторгаемый им «Зов» слишком мощный, что в скудной на стилхат местности отнюдь не преимущество, а демаскирующий фактор. В общем, при первом же тренировочном выходе он умудрился привлечь внимание всех обитающих поблизости воплощенных.
Ресурсов получили крохи, но едва не погибли, когда пришлось уходить от преследования.
Файре запаниковала, Кейл открыл огонь с предельной дистанции и вовремя не сменил позицию, хотя я ему сто раз повторял прописные истины. Асмис вообще ушел в «соло», наплевав на командную работу.
В итоге простенькие твари, находящиеся на начальной стадии воплощения, едва не положили всю группу.
В убежище вернулись потрепанные, но живые. По ходу дела я успел проанализировать логи боя, но жесткий разбор полетов пока устраивать не стал, ограничился короткими замечаниями:
— Кейл, почему так рано открыл огонь?
— Ну так они неслись прямо на вас!
— Скрываясь за препятствиями. Тебе повторить особенности работы из гаусса?
— Нет, но плазменные выбросы от попаданий неслабо их обожгли и затормозили!
— И что в итоге? У тебя разрядился накопитель, и Асмису пришлось отбиваться от пяти разъяренных тварей. Запомни, ты стрелок дальнего боя. Снайпер. Каждый твой выстрел в идеале должен наглухо валить противника, а не «обжигать» его!
— Да понял уже…
Я обернулся.
— Ас, зачем полез вперед?
— А что мне было делать? — огрызнулся тот.
— Работать в связке со мной, — на голографической карте местности появилась отметка. — Вот моя позиция. Вот твоя. Что тебе мешало отступить на сотню шагов? Мы бы взяли их под перекрестный огонь. Ты же разорвал дистанцию и оказался вне радиуса способностей Файре! Да еще меня вынудил терять время на смену позиции!
— Учту…
— Горм, — я обернулся. — Твоя задача сбор стилхата, но убавь «громкость». Почему ты транслируешь «Зов» на весь кластер?
— Не умею по-другому.
Пришлось распечатать неприкосновенный запас и пробежаться по отсекам нашей базы, оставив колонии стилхата в разных укромных местах.
— Тренируйся, — я объяснил гиганту, как можно сузить апертуру «Зова», чтобы тот стал похож на луч. — Ищи спрятанные мной наниты. Выцарапывай их по одной колонии, понял? Я не должен тебя «услышать». Приступай.
Осталась Файре. С ней творится что-то неладное. Робеет перед малейшей опасностью, реагирует запоздало.
— Почему не помогла Кейлу? Его ведь задело, когда воплощенный шарахнул плазмой.
— Растерялась. Вокруг его позиции не нашлось органики. Мох там не растет.
— А это что? — я указал на маркер воплощенного, которого успел завалить Асмис.
— Труп.
— Почему не использовала? Разве это не органика?
— Не смогла. Противно.
— Серьезно? Тебе вдруг стало противно? А если бы Кейл погиб?
— У него было легкое ранение!
— В бою нет мелочей. Несколько «легких» ранений и боец запросто истечет кровью. Забудь слово «противно», или, если тебе мешает человеческая физиология, — обратись в другую форму.
— Я не хочу! — упрямо ответила она.
В этот момент меня ощутимо зацепило «Зовом», а в центральный отсек начали стекаться все спрятанные наниты. Одновременно.
— Горм!
— Стараюсь, — пропыхтел гигант. — Не получается.
Первый выход в составе группы пришлось признать провальным. Нам не хватает взаимопонимания. Нет никой вариативности вооружения. Вот если бы подкрепить потенциал индивидуальными боевыми способностями, такими, например, как коды управления нанитами, но Асмис и Кейл не потянут дополнительную нагрузку на рассудок. Для этого нужна либо продвинутая экипировка, с интегрированными нейросетями, либо многолетний опыт.
Впрочем, есть у меня одна идея.
— Файре, сможешь создать скафандр для Горма?
— Нет. Биостилхата не хва… — она осеклась, вспомнив мое недавнее замечание, и после недолгой внутренней борьбы добавила: — Пойдем. Сделаю.
Мы вышли наружу. Солнце сияет в зените. До места недавней схватки идти около километра. Местность вокруг скудная на растительность. Изредка среди руин древних отсеков мелькают силуэты насекомоподобных существ.
— Фай, что с тобой происходит?
— Не знаю. Не могу разобраться.
— Ты ведь морф.
— Ну и что⁈ — она внезапно вспылила. — Глеб, я прозябала в экстрамерности, понятия не имея зачем вообще существую. Меня никто ничему не учил. Все, с кем доводилось контактировать, хотели лишь одного: убить монстра. Ты первый, кто хоть как-то попытался со мной поговорить.
— Я не о том. Почему не применяешь способности своей расы? Ты ведь можешь адаптироваться к любым условиям. И вдруг — «противно». Это чисто человеческая уязвимость. Зачем тебе наши эволюционные слабости?
— Злой ты, — обронила Файре.
— Теряем время.
— Ты меня совершенно не понимаешь.
— Ну так объясни. Что именно я должен понять?
Она присела на краешек слоистого выступа выветренной горной породы. Ведет себя беспечно. А вдруг в ближайших руинах таятся воплощенные, выбирая удобный момент для нападения?
— Предки успели запрограммировать биостилхат, когда экстрамерность начала давать сбои, — тихо произнесла Файре. — Как думаешь, кем я себя осознала, возродившись в микрочастицах?
Я лишь пожал плечами.
— Понятия не имею.
— Сгустком сознания, не имеющим конкретной формы, физиологии, ментальности.
— Но тебе оставили знания.
— И какой от них толк? Я некое существо, отрезанное от корней. Мое наследие — сухая выжимка полезных данных, способность считывать чужие мысли и возможность менять облик, исходя из скопированных ДНК.
— Уже немало.
— Да. Но совершенно бесполезно, когда пытаешься осознать себя. Мне хочется быть кем-то конкретным, понимаешь? Во мне нет той гибкости и тяги к метаморфозам, что предполагаются по умолчанию. Коснувшись твоей нейроматрицы, я впервые почувствовала тепло, — теперь я знаю название этому чувству.
— Тепло? Если мне не изменяет память, мы тогда повздорили.
— Ты тепло относишься к образу, хранимому глубоко в памяти. Я коснулась этого чувства. И, говоря человеческим языком, обожглась, — настолько оно стало неожиданным. А теперь все только усугубилось. Я воплотилась в человека. Это моя первая постоянная форма. Хочу ее сохранить.
— Но ты не человек. И, пытаясь им стать, отказываешься от своей сути.
— Не помню я своей сути! — вновь вспылила Файре. — Как же это трудно! — воскликнула она. — Неужели тебе будет приятно, если я воплощусь в какую-нибудь тупую неуязвимую тварь? Или тебе все равно? Лишь бы с биостилхатом работала?
Я обернулся, увидел слезы.
На душе саднит. Она решила отказаться от большинства способностей своей расы, ради отголоска человеческих чувств, который однажды ощутила?
Почти невероятно, но факт.
Я вытер ее слезы.
— Хорошо. Не буду давить. Можешь вернуться. Пока обойдусь без скафандра.
— Нет, ты опять меня не понял, — Файре упрямо поджала губы. — Я хочу стать полноценным человеком. Не заимствованным обликом, не подделкой под кого-то, а личностью. Совершать собственные поступки. Преодолевать страхи. Дай мне такую возможность.
— Ладно. Пойдем.
Мы обогнули наслоения древних отсеков, вышли к месту недавней схватки.
Файре остановилась, мельком взглянула на останки воплощенного, но не отвернулась, лишь слегка побледнела.
Я выделил ей группу нанитов. Она перехватила управление и послала их к цели. Через пару минут, когда микрочастицы захватили органику и создали на ее основе биостилхат, к нам вернулась плотная дымка, значительно увеличившаяся в объеме.
— Теперь можем возвращаться.
— Доберешься сама? Мне нужно кое-что проверить.
Файре кивнула, но сразу не ушла. Некоторое время стояла и смотрела мне вслед. Найг. Понятия не имею, как к этому относиться.
Заняв позицию в руинах, я сформировал несколько разведывательных групп нанитов и подключился к созданной ранее сети стилхатовых ретрансляторов.
Термитники и прилегающую к ним местность надо тщательно изучить, прежде чем планировать прорыв к залам управления. У нас будет только одна попытка.
Пока «Синапс» фиксировал и наносил на карту позиции воплощенных, я мысленно углубился в мрачные недра города насекомых.
Здесь многое изменилось с прошлого визита. Биологические нейронные сети, созданные общественным разумом, заметно деградировали, а кое-где и отмерли, отслаиваясь от стен, свисая усохшими нитями.
Странно.
Изменив маршрут, я направил сгустки стилхата в неисследованную часть термитников, и вскоре увидел внушительное по размерам подземное озеро, густо обрамленное органическими останками.
Здесь погибло множество существ. Причина их смерти вполне ясна. Вода бурлит и истекает паром, а из соседних пещер пробиваются отсветы багрянца.
Нанитам температурные аномалии не помеха. Разведывательная сеть без труда проникла в затопленные багряной мглой тоннели.
Плохо дело. Пол огромных залов, где раньше было установлено какое-то оборудование, покрыт трещинами. Сквозь них пробивается пламя недр. Если верить трехмерной модели, ниже должны располагаться несколько технических уровней. Сейчас они исчезли. Скорее всего сюда прорвался один из плазменных выбросов, пробивший себе путь от утратившего стабильность ядра реакторов.